Когда уходит друг. Как пережить потерю любимого питомца - Джеффри Муссайефф Массон

«Мою собаку, мою родную кровиночку, звали Сима. Думаю, она была помесью бордер-колли с ретривером. От золотистого ретривера Симе досталась длинная рыжая шерсть с завитками, а от колли – острая мордочка, совсем как у лисички, а еще сообразительность. Но в душе она была настоящим ретривером. Не помню, в какой момент я поняла, что мы с Симой предназначены друг для друга. Может, когда меня не взяли на работу, о которой я мечтала, и слезы тихо катились по моим щекам? Сима подошла и положила к моим ногам большую мясную кость – самый ценный трофей для собак Джеффа.

Джефф жил за границей, подолгу отсутствовал и однажды спросил, смогу ли я взять Симу к себе. Так началось наше долгое совместное путешествие. Для такого далекого от спорта человека, как я, Сима оказалась настоящей находкой: я зачарованно смотрела, как она бросается в воду за палкой, а потом отряхивается, поднимая сотни брызг, или мчится по берегу с палкой в пасти. Сима не признавала глупую команду “апорт”. Палка становилась ее добычей: если я бросала десять палок, то все десять она зажимала в пасти. Теперь я думаю, что эта привычка однажды спасла ей жизнь.

Одно время мы жили в небольшом консервативном городке в Северной Калифорнии. К собакам там относились по старинке, многие держали их на цепи у дома. Мы с Симой гуляли далеко от дома и по пути проходили мимо такой собаки. Она свирепо рычала и заходилась лаем, ясно давая понять, что растерзала бы нас на мелкие кусочки, если бы не цепь.

Как-то раз, поразминавшись с палками, Сима решила оставить их себе. Обычно я настаиваю, чтобы Сима бросила палки на площадке, ведь, если мы всё будем носить домой, как ей хочется, нам скоро нечем будет играть. Но в этот раз она отказалась, и переубедить ее было невозможно. Я подумала про ее железные челюсти и такое же упрямство и решила уступить: пусть несет добычу домой. Когда мы проходили мимо той собаки, она сорвалась с цепи и с рыком бросилась на нас. Сима не из тех, кто даст себя в обиду, но в этот раз ей мешали палки. Она так и застыла с ними в пасти. Что это за собачья драка, когда один участник отказывается бороться? Собака растерялась и ретировалась.

Когда Сима постарела, у нее появились проблемы с суставами. Я бросила все силы на улучшение ее здоровья: готовила органическую еду и давала лучшие добавки, какие только можно приобрести за деньги. Когда тазобедренные суставы окончательно отказали, мы с Симой отправились в долгую поездку к мануальному терапевту, про которую говорили как про врача “от бога”. Она работала с людьми, но не отказывала в помощи и животным. Сима поправилась.

Время шло, и Сима стала резко сдавать. Когда у нее появилось недержание, я достала редкое “человеческое” лекарство, и мы решили эту проблему. Я приобретала еще более дорогие и эффективные комплексные добавки из разряда холистических, тех, что дают лошадям, участвующим в скачках.

Однажды мы пошли гулять, как обычно, и задние лапы Симы подломились – похоже, что от сильной боли. В тот миг я поняла. Поняла, хотя каждая клетка моего тела кричала: “Нет!” Земля ушла у меня из-под ног. Симе недолго осталось быть с нами. Вскоре у нее пропало желание выходить на прогулки. Я испробовала лучшие методы лечения в традиционной и альтернативной ветеринарии, но безрезультатно. Сима снова стала испражняться в доме и практически не вставала.

Только раз ей неожиданно полегчало, и она даже начала худо-бедно ходить. В тот день мы собирались в клинику на последнюю процедуру. Джефф посоветовал позвать его дочь Симону, которая в то время работала ассистентом ветеринара. Я подумала, что в чужом месте при виде своего друга детства Симе будет спокойнее. Моя подруга Элизабет сказала, что обязательно приедет. Для меня ее жест стал демонстрацией настоящей дружбы, и я никогда об этом не забуду. Увидев, что Сима передвигается сама, ветеринар засомневался в правильности моего решения. Слова застряли у меня в горле, и объясняться пришлось Элизабет. Она сказала, что Сима мучается от болей, жизнь больше не доставляет ей удовольствия, а я скоро переезжаю и не смогу обеспечить собаке в ее последние дни или даже недели спокойную и безопасную атмосферу. Нет другого выхода.

Симе дали успокоительное, и она безвольно легла. Я попросила ветеринара дать понюхать Симе руку: “Пусть она знает, что вы ее друг”. Когда Симе сделали укол, я перестала сдерживаться; слезы брызнули из моих глаз. Следующие несколько дней мне было легко и радостно от мысли, что Сима избавилась от боли и страданий. А потом меня охватило отчаяние, и, хотя прошло уже много лет, это чувство по-прежнему со мной. Иногда я забываюсь на несколько недель, а потом какая-то мелочь вдруг напоминает мне о Симе. Я избегаю мест, где мы гуляли и где Сима упоенно играла в “Апорт – это для слабаков”».