Чаша страдания - Владимир Голяховский

Вольфганга переполняло счастье — он перестанет голодать и его Германия станет новой страной, он сможет вернуться в демократическую Германию. Как ему хотелось поделиться этим с мамой! Он вспомнил ее, и на глаза навернулись слезы — он даже не знал, жива ли мама. Он пошел к Лампертам и весь вечер был возбужден, острил, смеялся. Они не узнавали его — что с ним? Подкладывая ему в тарелку кусочки повкусней, Рахиль хитро спросила:

— Вольфганг, может быть, вы влюблены?

— Влюблен? Знаете, вы правы — кажется, я вновь влюбляюсь в жизнь.

Отсюда началось возвышение немецкого политэмигранта Вольфганга Леонгарда по лестнице партийной работы в будущей Германии.

Общую мобилизацию объявили без Сталина, народное ополчение начали формировать тоже без Сталина. Военкоматы в первый же день войны разослали повестки для мобилизации в армию мужчин и женщин — 15 миллионов человек. В семьях собирали на войну отцов, мужей и сыновей, настроение было трагическое, люди были совершенно не подготовлены ко всему этому — ведь сам «великий вождь» много раз заверял, что нет никакой опасности.

Оборону Москвы и эвакуацию производств и населения западных районов страны тоже планировали без Сталина. Даже первые фронты для сопротивления гитлеровцам организовывали без него. Старых маршалов Ворошилова и Буденного назначили командующими фронтами. Первые две недели страна боролась без участия Сталина. Многим было ясно, что вина за неподготовленность страны лежала на нем. Но все-таки председателем Комитета обороны и Верховным Главнокомандующим Сталин назначил себя. Другие боялись и не смели возразить.

Ждали бомбежек Москвы — она была плохо защищена зенитной артиллерией, авиация не в состоянии была остановить немецкие бомбардировщики. Поэтому на станции метро «Кировская», близ Кремля, срочно устроили бомбоубежище и бункер для Сталина и его окружения — поставили глухие заградительные стены, и поезда проходили мимо станции не останавливаясь.

Жителям было дано указание на ночь затемнять окна и скреплять стекла крест-накрест полосками, вырезанными из газет, чтобы не лопались от воздушных волн при бомбардировках. Раздавали противогазы на случай газовой атаки, но на всех их не хватало. По городу срочно создавали бомбоубежища в подвалах домов. На самом деле эти бомбоубежища спасти никого не могли — глубоких подвалов не делали и большие бомбы легко могли разрушить здание до основания. Тогда люди были бы завалены обломками стен. Самым лучшим бомбоубежищем были станции метро, но их было еще мало, добежать до них большинство жителей не успели бы. На окраинах и в пригородах на случай бомбардировок срочно копали окопы и траншеи глубиной в человеческий рост, чтобы можно было укрыться с головой. Копали все, начиная с десятилетних детей.

Надо было как-то взбодрить народ, поднять его падающий дух. В первые дни войны «Правда» печатала жирным шрифтом ободряющие лозунги: «Советский народ могуч и сплочен, как никогда», «Под руководством великого Сталина советский народ разгромит коварного врага», «С именем Сталина мы побеждали, с именем Сталина мы победим». Впервые войне было дано название «Великая Отечественная война» по аналогии с войной 1812 года против Наполеона. На улицах вывешивали срочно нарисованные патриотические плакаты.

Но в то же время в туманной форме вынуждены были печатать сообщения о том, что «немецким войскам удалось в отдельных местах продвинуться на 10–15 километров». Значит, война шла на территории Советского Союза.

Все люди, имевшие радиоприемники, в срочном порядке должны были сдать их в почтовые отделения — правительство не хотело, чтобы люди слышали сообщения из-за границы. В кинотеатрах возобновили показ антифашистских фильмов, который был прекращен после договора с Германией в 1939 году. Срочно выпустили на экран старый популярный фильм «Чапаев», но в новом варианте, с измененным концом — герой Гражданской войны выплывает на противоположный берег и говорит: «Как мы в Гражданскую войну разбили белых, так мы и теперь добьем нашего смертельного врага — немецкий фашизм». Но между войнами была большая разница…

Все это вселяло в людей мало бодрости. Как и чем поднять дух? Подъем пришел от песни. В первую ночь войны в затемненной столице поэт Василий Лебедев-Кумач нашел дома старое стихотворение, которое ему прислал еще в 1937 году учитель Александр Боде из города Рыбинска. Он написал это стихотворение во время войны с кайзеровской Германией в 1914 году.

Тогда, в страшном 1937 году, в расцвет ежовщины и арестов, Лебедев-Кумач не ответил автору, а тот был уже пожилым человеком и умер в 1939-м. Но на второй день войны, немного переделав чужой текст, поэт передал его в газету «Известия», где его опубликовали 24 июня 1941 года (небольшие переделки отмечены курсивом):

Наверное, только один человек в Москве, министр строительства Семен Гинзбург, знал, что это стихотворение написал учитель рыбинской гимназии Боде. Давно, еще в юношеские годы, Семен выучил эти стихи наизусть и потом пел, как песню, вместе с братом Павлом и хором гимназистов. Прочтя текст стихотворения в газете, Семен удивился такому нечистоплотному поступку поэта Лебедева-Кумача. Но песню уже пели по всей стране, и не время было выводить «автора» на чистую воду.

Композитор Александр Александров сочинил на обновленные слова музыку в ритме марша, и песню стал петь с большим патриотическим подъемом хор Красной армии. Так этой песне суждено было возродиться вновь, для поднятия духа народа она одна сделала гораздо больше, чем все лозунги в газетах и на улицах. Были найдены верные слова — «война народная, священная война», враг «не смеет», «ярость благородная». С утра до вечера эту песню передавали по радио в исполнении хора Красной армии. Люди сразу восприняли ее как выражение своих собственных мыслей и чувств. Они не знали, кто ее написал, они считали ее истинно «народной».

* * *

Сталин все не выступал по радио, и люди недоумевали — почему? Диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан почти не выходил из студии, целыми днями передавая сообщения «От советского Информбюро». Эти сообщения, только что полученные с фронта и напечатанные на листке бумаги, ему клал на стол вновь назначенный директор Совинформбюро Соломон Лозовский, член Центрального комитета партии.