Григорий Грег «Капли крови» - Ярослава Лазарева

Он подвластен лишь солнцу и ветру

и свободно плывет над землей,

мягок, легок, бездумен… Но где-то

он ведь тоже прольется водой,

и исчезнет, меня раскрывая.

Где же спрятаться? Как же уйти?

Ну, а может, звезда голубая

заслонит словно искра в ночи?

Хоть на время мне даст передышку…

Эй, судьба, позабудь про меня!

Срок придет, вновь раскроешь ты книжку

и вернешь все на круги своя…

Судьба перебирает четки

истертые, закрыв глаза.

И шелест шепота нечеткий

чуть слышен, разобрать нельзя.

Сухие губы повторяют

слова неясные молитв,

а, может, цену называют

твоих обил, моих обид.

Раскрыта книга. Пожелтели

страницы ветхие. На них,

полуистлевших, уцелели

отметки, знаки дней моих.

Судьба сверяет эти знаки

дрожащей старческой рукой,

меняет, исправляя запись

под подведенною чертой.

Судьба берет весы и часто

все перевешивает вновь,

что перетянет: боль несчастья

или счастливая любовь?

Что перевесит: гнет печалей,

удача или груз невзгод?

Судьба все в книге отмечает

из года в год, из года в год.

Бледны морщинистые щеки,

глаза закрыты… В темноте

судьба перебирает четки

и шепчет, шепчет обо мне…

* * *

Из письма Ладе:

«Но главное доказательство того, что душа вернулась, все-таки мои стихи! Я могу творить! Как меня мучило исчезновение моего дара все эти века! Как я пытался снова и снова хоть что-то написать. Однако это были жалкие потуги. Строчки вроде бы были красивыми, да и рифмы я подбирал тщательно, но они были мертвы. Из них исчезло волшебство поэзии, это были просто рифмованные предложения с выверенным размером…

И вот сейчас моя душа оживает, стихи так и льются, словно прорвалась плотина…»

Отпусти стихи на волю!

Не держи их при себе.

Пусть поют как птицы – вволю,

о любви и о судьбе.

Пусть летят хрустальным звоном,

обрываясь лишь на миг,

пусть звучат чуть слышным стоном,

превращающимся в крик.

Пусть расправят мысли-крылья

и почувствуют – мечта!

Донесут до всех: всесильна

в мире только красота.

Не держи стихи как в клетке.

Передержишь – берегись!

Будут бить тебя же метко,

им одно – стремиться ввысь.

Им одно – вселенной мало!

Ты – лишь временный приют.

Сердце слышать их устало.

Отпусти же. Пусть поют…

Душа полна тоской и страстью.

Она покоя лишена.

Любовь – дорога в ночь, в ненастье

под вспышки молний. Лишь она

сквозь бурю приведет нас к счастью.

Я разучился радоваться. И разучился петь.

На прошлое оглядываться, и в даль сквозь свет смотреть.

Я разучился в солнечные и чистые деньки

хотеть закаты облачные, звезд первых огоньки.

И тосковать по тоненькому деревцу в степи,

и возвращаться к пройденному и ясному пути,

мечтать уйти от заданного всевидящей судьбой,

и замирать над ладанкою, прикрыв глаза рукой,

и удивляться свежести и прелести росы,

и погружаться в нежащие и ласковые сны…

Я разучился радоваться, жалеть, желать, тужить.

Печаль моя, что ж жаловаться? Я разучился – жить…

…чертить узоры на песке,

и слушать шорох волн,

и гальку мокрую в руке

зажать, согрев теплом.

И в даль смотреть, в голубизну,

где небо и вода

слились в лазурь и бирюзу

без края и без дна.

Вбирать звенящий нежный зной,

полдневный мягкий жар…

Ладонями песок сырой

катать лениво в шар.

И запустить его как мяч,

разбив зеркальный мир.

Смотреть как волны всплеском, вскачь

бегут к ногам моим.

И… оттолкнуться – руки в крест —

как крылья над водой.

Взмыть вверх, оставив четкий след,

захлестнутый волной.

Скользить над морем, в серебро

слепящей полосы,

не забираясь высоко,

лететь легко, как в сны.

Туда, где плавятся лучи,

где не раскроешь глаз,

где волны ярко горячи

и блещут как атлас,

где солнце сыплет искры вниз

на празднество огней,

где опаляюще красив

любой из ясных дней.

Лететь от жизни и судьбы

в сияющий чертог,

оставив зыбкие следы

задевших землю ног…

Вдохновение капризно.

Пальчик тоненький к губам

и на цыпочках сюрпризом

долгожданным: а я к вам!

Дуновеньем легким в ухо

шепот, еле слышный шум…

Обостряющимся слухом

вслушиваюсь: шорох дум?

Вдохновение на веки

пальцы нежные кладет.

Взгляд в себя. Одни наветы

и наития…

Он ждет —

чистый лист. Намек крылато

шелестит в слова. Спеши!

Как повязка, пальцы сняты

с глаз. Успеешь? Запиши.

Прямо в душу – чары магий,

и на миг мне – все права.

Превратились на бумаге

шепот, шорохи – в слова.

Взмах прощальный дуновеньем,

звуки тающе тихи.

Ускользает вдохновенье,

оставляя мне – стихи…

Ткань жизни рвется… И в прорехи сияет млечно путь.

Исчезли пройденные вехи земные. Заглянуть

вперед и вверх уже не страшно… Шум крыльев за спиной

лишь кажется? Уже не важно, что кто-нибудь иной