Дар Юпитера - Тимоти Зан

— Ужасно, — пробормотал Рейми. — Даже парализованный, я чувствовал себя лучше.

— Полковник? — Этот доносившийся откуда-то издалека женский голос Рейми уже слышал раньше. — Что-то происходит. По-моему, она готова.

— Мистер Рейми? — окликнул его Фарадей. — Приготовьтесь. Мы думаем, это оно.

— Рад, что вы так думаете, — буркнул Рейми. — Мне неприятно огорчать вас…

Он смолк, почувствовав новую мощную волну давления.

Но на этот раз ощущение было совсем не такое, как прежде. Вместо того чтобы прокатиться по телу, эта волна сжала его со всех сторон с такой силой, словно суррогатная мать пыталась его раздавить. Сейчас он не смог бы двинуть ни единым мускулом. Возникшая клаустрофобия стиснула горло, глаза выпучились еще сильнее…

И потом, совершенно неожиданно, давление на голову и плечи исчезло.

И, словно смазанная горчицей сосиска, один конец оболочки которой крепко зажали в руке, он проскользнул через родовой канал и вырвался на открытый воздух.

Открытый воздух, обрушивший на него лавину красок и света.

Это было потрясающе. Высоко над ним неслись в бешеном водовороте юпитерианские облака, окрашенные во всевозможные оттенки таких цветов, каких он никогда не видел, просматривая видео о Юпитере. Черт, да что там Юпитер… Реймине видел такого буйства красок даже в самых замечательных уголках Земли. Собравшиеся вокруг него джанска, совсем не тускло-серо-коричневые, как они выглядели на видеозаписях «Скайдайвера», были покрыты яркими полосами и пятнами красного, зеленого, желтого, голубого; больше всего они напоминали экзотических тропических рыб. Даже потоки ветра вокруг были слабо окрашены — наподобие жидких скульптур, любимого его развлечения в детстве.

Зрелище было бы достаточно впечатляющим, вывались он в юпитерианскую атмосферу из зонда или шаттла. Однако сейчас, когда он вырвался из полной тьмы и изоляции утробы джанска, у него буквально перехватило дыхание.

— Мистер Рейми? Что происходит?

Рейми сделал осторожный вдох, потом второй, третий. Похоже, его чужеземные легкие и искусственная система жизнеобеспечения работали прекрасно.

— Я уже снаружи, — ответил он, расправляя руки и ноги.

Точнее, пытаясь это сделать, причем весьма неуклюже. Он запоздало напомнил себе, что вместо рук у него грудные плавники джанска. То, что он воспринимал как плечи, оказалось двигательными концами этих плавников, а то, что ощущалось как ноги, — изогнутыми в разные стороны хвостовыми плавниками.

Теоретически все это было известно ему заранее. Он изучал физиологию и строение джанска, терпеливо выслушивал бесконечные и, как правило, скучные теории о том, каково это — стать джанска.

Но все вышеперечисленное ни в какой мере не подготовило его к той реальности, в которой он сейчас оказался.

— Кот в мешке… — пробормотал он себе под нос, пытаясь обрести контроль над телом.

Он много плавал в детстве, но те движения были здесь совершенно бесполезны. В какой-то момент неуклюжие попытки подчинить себе тело развернули его в сторону, откуда дул ветер, и он вздрогнул от внезапного рева и давления в левом ухе. По инерции он продолжал поворачиваться, и рев стих до приемлемого, когда его развернуло к ветру лицом.

Широко раздвинув грудные плавники, он попытался удержаться в этой позиции, но перестарался и в результате начал поворачиваться в другую сторону. И снова вздрогнул, когда ветер заревел теперь уже в правом ухе. Он продолжил поворот, стремясь к тому, чтобы ветер дул в спину. Однако неумение владеть собственными мышцами и сочленениями подвело его и на этот раз — он опрокинулся носом вниз, словно бьющийся на ветру воздушный змей. Откуда-то поблизости донесся перекатывающийся, грохочущий звук, похожий на прерывистые раскаты грома.

И внезапно, казалось бы ниоткуда, выплыл ярко окрашенный предмет и с силой ткнул его в левый бок, заставив изменить направление движения, словно столкнулись два бильярдных шара.

— Эй! — закричал он, изо всех сил стараясь обрести равновесие.

Инерция удара заставила его частично перевернуться на бок. Он извернулся всем телом, попытавшись разглядеть, кто этот идиот, вздумавший играть с ним в такие игры…

И ему это удалось. Что-то большое, темное, по форме напоминающее торпеду, промчалось там, где он только что находился. Снова послышались прерывистые раскаты грома…

— Рейми, убирайтесь оттуда! — закричал Фарадей. — У вас на хвосте вуука! Уходите, если не хотите угодить ему в зубы!

— Вуука? — изумился Рейми, изгибаясь всем телом, чтобы получше рассмотреть торпедообразную фигуру, только что промчавшуюся мимо.

Да, это был вуука. Сравнительно некрупный, отметила остающаяся бесстрастной часть сознания Рейми, не более пяти метров в длину.

Пятиметровый хищник против Рейми, имеющего в длину где-то метр. Один-единственный укус на лету, и Рейми будет разорван пополам. До него дошло, пусть и с некоторым запозданием, что джанска, так бесцеремонно ткнувший его в бок, фактически спас ему жизнь.

Но это может оказаться бесполезным, если Рейми не сумеет двигать своим хвостом. Вуука уже затормозил и развернулся для новой попытки, создав маленький водоворот цветного воздуха.

Увы, Рейми уже понял, что это гораздо легче сказать, чем сделать — привести в движение хвост. Он снова яростно замолотил «руками» и «ногами», пытаясь повторять плавные и, казалось бы, не требующие усилий движения, которые не раз наблюдал по видео.

Что-то у него получилось. Но он двигался недостаточно быстро. Можно сказать, еле-еле. Не осмеливаясь оглянуться, он буквально чувствовал прикованный к своей спине взгляд вууки.

Готового вот-вот напасть. Фактически его отделяло от жертвы лишь небольшое расстояние…

— Мистер Рейми, вы слышите? — ворвался в его мысли голос Фарадея.

— Слышу что? — спросил Рейми.

— Остальных джанска, — ответил Фарадей. — Они обращаются к вам. Уроки языка джанска помните?

Рейми нахмурился. Что они пытаются ему сказать?

И вдруг он понял. Прерывистые грохочущие звуки — это и есть речь джанска.

Существует, правда, одна крохотная проблема. Не только зрительные, но и слуховые ощущения доходили до него в искаженном виде. Громовые перекаты очень мало походили на тональный словарь и грамматику, которыми пичкали его на Земле. Эти звуки были гораздо богаче, полнее и содержали в себе нюансы и оттенки, которых ни человеческие микрофоны, ни его в прошлом человеческое ухо уловить были не в состоянии. Все, что ему вдалбливали, а он с таким трудом старался запомнить, теперь не значило ничего.

Однако эти рассуждения лишь объясняли, в чем именно состоит проблема, но не помогали ее решить.

— Я не могу одновременно плыть и переводить, — буркнул он. — Чего они хотят?