Падение Хана - Ульяна Соболева

Капающая где-то вода отбивает секунды. И вот он корчится от боли, когда зубы крысы впились в его мясо, но уже через секунду он хватает ее и впивается своими в ее дергающееся тельце.

Он съел ее еще теплой и сырой. Потом сделал капканы и наловил в подвале еще нескольких, и скормил брату. Вечером следующего дня он пришёл к Жирдяю и сказал, что хочет работать на него…хочет в его банду.

Жирдяй братьев принял, но на своих условиях. Воровать для него, а себе оставлять, лишь чтобы с голоду не сдохнуть. Поначалу их это устраивало, но Тархан понял, что, если дальше так пойдет, они будут голодать точно так же, но при этом впахивать на «дядю». Впахивать и по-прежнему слышать голодное урчание в своем желудке.

– Для себя будем воровать! – сказал он, разделяя скудный ужин на двоих. – Хватит кормить этого ублюдка! Он сделал из нас козлов отпущения!

– Все под контролем у Жирдяя, что ты украдешь? Везде его люди! Куда не сунься, всем командует именно он. Под ним рынок, под ним магазины, рестораны. Все под ним.

Тамир смотрел, как брат режет мясо и давился слюной. Конечно, ему достался кусок побольше. Тархан всегда кормил его лучше. Говорил, что сам в городе нахватался понемногу. Тамир и верил, и нет. Но есть хотелось, а особенно свежего мяса, и он молча съедал свой кусок, запивая простой горячей водой.

– Склад ограбим. В городе новый ресторан открылся. Хозяйка там – красногубая сучка. Говорят, она жена какого-то посла или важного шишки. Продукты хранят на складе, под Жирдяем не ходят. Она крутая какая-то, приехала с Китая или хер его знает откуда. И она вряд ли под ним прогнется, а он ее не трогает. Я все разнюхал. Они недавно поцапались, он ей охрану предложил, а она отказалась.

– И как ты склад этот брать собрался?

– Через канализацию полезем. Я все разнюхал. Выберемся уже внутри здания, через люк. Вынесем консервы, красную икру, рыбу и вяленое мясо. Все, что можно сбыть через Бороду. Он заказ уже принял и ждет меня на развилке. За товар оплатит и свалит….А Красногубая решит, что это Жирдяй ее грабанул. Вот они друг другу мяса и повыдирают. А мы пока с деньгами схоронимся и, как все утихнет, вернемся.

Там не перечил, в этот раз согласился с братом, голодать надоело, как и воровать для Жирдяя, который все себе забирал.

Склад взять получилось, продукты вынести тоже получилось, даже полакомиться ими прямо на складе вышло, а вот сбыть не вышло. Борода их Жирдяю заложил, и тот ублюдок сдал обоих воришек Албасте, а точнее, не обоих, а только Тархана. Тамир сбежал еще при передаче денег….Его, конечно, поймали. И к Красногубой сучке привели. И Там сделал то, что ему всегда строго запрещал Тархан – ни за что, ни под каким предлогом не просить помощи у деда. Никогда не трогать эту старую мразь и забыть о его существовании.

– Отпустишь моего брата, тебе денег дадут…дед у нас богатый. Батыр Дугур-Намаев! Поговори с ним! Он выкуп даст! Поговори…только брата не тронь!

И слона отдал, чтоб деду передали. Когда Тархана отпустили, и он узнал, какой ценой, то жестоко подрался с братом. Они избили друг друга до полусмерти в степи, а потом окровавленные валялись и смеялись, пока их монах Шимень не нашел. Ободранных, со сломанными рёбрами и носами. Он предложил им уйти с ним. В новую жизнь. Начать с чистого листа. Смыть все грехи и стать совсем другими людьми.

– Горбатого могила исправит, – огрызнулся Тархан, а монах рассмеялся.

– У нас выравнивают даже горбы, поверь, мой мальчик. Ты никогда не станешь прежним…Но к нам лишь добровольно или никак!

Так они оказались в Храме.

А точнее, в монастыре. Это был единственный способ укрыться и от Албасты, и от Жирдяя. Да от всех. Включая ненавистного Скорпиона.

Они попали в Шаолинь. Один из самых известных в мире буддийских монастырей. Пересекли границу и направились в центральную часть Китая. В место, окутанное множеством историй и старинных легенд. Здесь им предстояло учиться выносливости и черпать силу из самой природы. Монахов Шаолинь боялись даже профессионалы, с ними никто не желал связываться. А братьям ничего не оставалось, как стать частью системы и научиться выживать.

Подъем в пять утра, затем многочасовая медитация и разминка. На гибкость. Каждый монах должен сесть на шпагат. С любой ноги, как и на поперечный. Для тех, кто не занимался с самого детства, задача казалась непосильной, но они старались. У них просто не было выбора.

После тренировки – ванны в горном ручье. Вместо мыла – трава, вместо полотенца – воздух. Мышцы и сухожилия смазываются специальными мазями и травами.

– Я скоро сдохну! – выл Тамир. – Это не жизнь – это тюрьма! Я не выдерживаю нагрузки!

– Сдохнешь ты там, а не здесь! Как только тебя поймают! Не ной. Мы выйдем отсюда машинами смерти. Ни одна тварь не сможет нас одолеть! Ни один боец не устоит…особенно этот… с грудой мышц. Наследник, мать его. Которому досталось все то, чего были лишены мы с тобой.

– Я жрать хочу, а они жрут одну траву и похожи на скелетов.

– Не в массе дело. Ее можно нарастить потом. Дело в выносливости. Мы учимся выживать, и это самое лучшее, чему мы вообще можем научиться. Когда вернемся, надерем задницу Албасте…И не только ей – любому, кто встанет на нашем пути.

После тренировок они обедали и всего лишь час могли посвятить себе, и снова на тренировки. Где каждый бой проходил в паре, и драться монахи обязаны в полную силу, и лишь наблюдающие сдерживали воинов от того, чтобы они не поубивали друг друга.

Тархан был прав. Ни один из монахов не имел сильного и большого телосложения и внушительной массы мышц. Конечно же, в большинстве своем из-за вегетарианского образа жизни, ведь им запрещено есть мясо и рыбу. А ежедневные тренировки не способствуют наращиванию большой массы. Мышцы не успевают восстановиться из-за сильных нагрузок.

Они пробыли там несколько лет. И вышли совершенно другими людьми. Шимень вручил им по свитку и дал напутствие в дорогу.

– Ненависть сжирает энергию. Ненавидеть – значит убивать себя изнутри. Врагов надо любить всем сердцем и убивать их с любовью. Ведь любящему довериться легче, чем ненавидящему. Любите своих врагов…и они ответят вам тем же, тогда вам будет легче переломать им все кости. Любя.

Два года назад….

– Какой рак или скорпион свистнул на горе, что ты решил с нами встретиться, Батыр Дугур-Намаев?

Старик восседал в своем кресле-каталке, а позади него стояли более десяти охранников. Знает старый хрыч, на что способны братья, и боится. Только его десять охранников им на один зуб. Раскидают, как котят.

– Не стану говорить, что соскучился.

– Да мы бы и не поверили. Такие, как ты, скучать не умеют.

Старик прищурился, но сожрал наглые слова своего среднего внука.

– Дам много золота, если спасете моих дочерей.