Олигархов надо (ка)лечить - Надежда Волгина

— Со мной или с тобой? — нехотя уточнила Ната.

— А вот тут я затрудняюсь ответить. Но найти меня пока не должны, как ты понимаешь.

Обратная дорога заняла гораздо меньше времени. Да и торопились они. А еще озирались по сторонам, опасаясь ненужных встреч. Оказавшись дома, Ната позволила себе перевести дух.

— Мой дом — моя крепость, — с невеселой улыбкой проговорила. — Сюда пусть только сунуться, — сжала она кулак.

— Я бы на их месте точно сто раз подумал, — рассмеялся Мамонтов, стягивая кепку и очки. — Черт! Адски чешется, — тут же принялся чесать укусы.

Видимо, на обратном пути, он вспотел, вот ранки и воспалились снова.

— Не чеши. Сейчас обработаю, — строго велела Ната.

Рассыпав грибы на дерюге, прямо на полу, Ната ополоснула руки и достала средство от комариных укусов собственного изготовления. Оно моментально снимало зуд, и в деревне в летнее время пользовалось особым спросом.

Мамонтов послушно ждал ее, сидя на стуле и сложив руки на коленях. Сама покорность, — пронеслась скептическая мысль. — Не верит она в такую покорность. Да и в тихом омуте, как говорится… А уж в таком семействе… Ладно, хватит накручивать себя в сотый раз.

Средство после себя оставляло коричневые пятна на коже. Укосов у Мамонтова насчиталось столько, что пятнистым стало все лицо, шея и та часть рук, что была открытая.

— Ну вот, теперь тебя и родная мать не узнает, — со мстительной ухмылкой разглядывала его Ната.

— А у меня и нет матери, — хмуро разглядывал себя Мамонтов в зеркале. — Она умерла, когда мне было три года. Да уж… самому на себя противно смотреть, — скривился он и отвернулся от зеркала.

— Не волнуйся, завтра пятен уже не будет, — успокоила его Ната, испытывая стыд, от того что так неуместно заговорила о его матери.

Захотелось узнать, что с ней случилось, но задавать вопросы она не стала. Да и разве ее интересует его жизнь?

— Обещание свое помнишь? — повернулся к ней Мамонтов.

— Какое еще обещание?

— Научить меня колоть дрова.

— Сейчас? Надо заняться обедом…

— Можно устроить пикник, — тут же предложил Мамонтов.

— Пикник? — призадумалась Ната. А почему бы нет, собственно говоря? — У меня есть мангал. И сардельки в холодильнике…

— Так это же отлично! — воодушевился Мамонтов. — Нажарим сарделек, нарежем салат… Но сначала я сам лично наколю дров для костра.

Савелий

— Ну смотри… — взяла Натали не очень толстый чурбак и поставила его на пенек-колоду. Проверила на устойчивость и удовлетворенно кивнула головой. А потом подхватила колун так ловко, словно тот и не весил ничего.

За всеми ее манипуляциями Савелий внимательно наблюдал, стараясь ничего не пропустить. Он и сам не понимал, почему так хочет научиться колоть дрова, но меньше от этого не хотел.

— Видишь трещину? — указала она на срез чурбака. — Вот сюда ты должен направить удар. Особых усилий прикладывать не нужно, достаточно будет замахнуться и прицелиться. А дальше уже тяжесть топора сделает свое дело.

Она занесла колун над головой и метко опустила тот на чурбак. Каково же было удивление Савелия, когда тот раскололся надвое как по маслу.

— Ловко ты… — почесал он затылок.

— Ну я тоже не большой спец, — усмехнулась Натали. — Половинки великоваты, долго будут гореть. Их нужно учетверить, — с этими словами она поставила на колоду свежую половинку чурбака. — Главное не попасть в сучок, — показала она место. — Надо вот сюда — между сучками метить, — начертила она топором и снова замахнулась.

Второй удар оказался не менее метким. И в точности так же Натали разрубила вторую половинку чурбака.

— Пробуй, — протянула Савелию колун.

Пока у него получилось более-менее разрубить первое полено, аж взмок. Топор застревал, а бревно с него не хотело стряхиваться. Но чаще он вообще не попадал по полену. Как только ноги себе не поотрубал в итоге. Зато щепок насобиралось столько, что теперь они могли разжигать ими костер вместо газеты.

— На сегодня хватит, — забрала у него Натали колун. — А впрок мне не надо. Да и ты уже еле дышишь.

— Костер хоть доверишь разжечь? — уж это-то у него должно получиться.

— Жги, мне не жалко, — пожала плечами Натали.

В этот момент Савелий почувствовал себя бесполезным и беспомощным, но виду не подал. Для себя решил, что будет колоть дрова каждый день, пока не усвоит эту только с виду нехитрую науку.

Как выяснилось вскоре, костер разжигать он тоже не умел. Да и откуда? Камин в доме у него был электрический. А в те редкие разы, когда собирался с друзьями на лоне природы, они пользовались углем. Дары цивилизации, так сказать. А здесь все было по старинке. Бумага, щепки и только потом полена — от тонкого к толстому. Натали проделала все быстро и механически.

— А чему ты удивляешься? — насмешливо разглядывала она его. — Мне приходится все это уметь, чтобы жить тут нормально. А тебе и учиться не нужно, — пренебрежительно закончила.

— Давай хоть салат нарежу, пока дерево прогорает.

— Пожалуйста, — согласилась она. — А я пока отдохну, — присела на пенек, прислонившись к стене сарая.

На землю спустилась послеполуденная жара, но за домом, в его тени и тени от сарая царила приятная прохлада. Пахло костром, и этот запах о чем-то напоминал Савелию. Немного раздражала, разве что, явная враждебность Натали. Она никак не желала идти с ним на контакт. Да, возможно, его присутствие в ее доме, не желательно, и сам он ей в тягость (ну привыкла девушка жить одна, это понятно), но она ведь согласилась потерпеть его. Так почему же все время ощетинивается против него?

Савелий поглядывал на Натали и прикидывал, как начать с ней беседу. Первый раз он встретил настолько неконтактную девушку. Вот вроде, все правильно делает — кормит его, лечит, даже терпит в своем доме, но не более того. В остальное время она старательно делает вид, что не замечает его. Даже сейчас, когда сидит в расслабленной позе и с закрытыми глазами. Как-то не привык он быть пустым местом, особенно для женщин. Прежде ему, наоборот, приходилось отбиваться от наиболее настырных. А таких в его окружении насчитывалось не мало.

— Сколько тебе лет? Двадцать? — решился все-таки заговорить Савелий.

— Двадцать два, — посмотрела на него Натали и снова отвернулась.

Поленья в мангале весело потрескивали, и сдаваться Савелий не намерен был.

— А школу ты заканчивала здесь?

— Где же еще?..

— Ну, кто знает. Ты же не родилась здесь. А после школы?..

— Что, после школы?

— Никуда не поступала? Не училась дальше?