Синон - Дан Сельберг

Задыхаясь, разведчица бросила на стол красный паспорт с золотым полумесяцем и звездами. Республика Турция. Охранник посольства задержал удивленный взгляд на ее черном бюстгальтере и только потом посмотрел на паспорт. Рейчел вымученно улыбнулась, прикрывая грудь порванной блузой. Охранник переговорил с кем-то по рации и мрачно кивнул:

– Проходите.

Папо взяла паспорт и, как могла невозмутимо, вступила на территорию посольства. Она оказалась в зеленом саду, который пересекала выложенная камнем дорожка. Рейчел старалась не хромать, хотя от боли у нее на глазах выступили слезы. Она знала: охранник не спускает с нее глаз. Лишь достигнув большого здания посольства, женщина позволила себе оглянуться. За черными воротами продолжалась обычная городская жизнь. Яамак и полицейские исчезли. Рейчел не торопясь оглядела улицу, повернулась и, стиснув от боли зубы, толкнула тяжелую дверь.

Эр-Рияд, Саудовская Аравия

Он установил программу «Бег трусцой по пересеченной местности» и выбрал среднюю скорость. На экране замелькали разукрашенные крутобокие холмы. После очередного приступа стенокардии Энес Аль-Твайри пообещал своей старшей жене как минимум полчаса в день заниматься на этом тренажере. Машина заурчала, так что завибрировали стены и пол. Супруга находилась за стенкой, в массажной комнате, и должна была слышать этот звук.

Сам Энес Аль-Твайри устроился в кресле рядом, налил себе чаю и обратился к ежедневной подборке прессы, которую, как обычно, заготовил для него секретарь. Выборочный обзор событий дня. Хотя Энес и был одним из могущественнейших нефтяных миллиардеров региона и, по сути, единовластным владельцем концерна «Аль-Твайри петрол груп», он никогда не смотрел телевизор и не читал газет. Его интересовали лишь новости, касавшиеся непосредственно его. Статьи о его компании, его инвестициях, его футбольной команде и его политиках.

Сегодня СМИ писали о падении цен на нефть, но Аль-Твайри не стал утруждать себя изучением диаграмм и графиков. Вместо этого он пролистнул несколько страниц и выбрал статью о вирусе «Мона». Как главный спонсор этого проекта, Энес не мог не интересоваться его развитием. В последнее время распространение вируса приостановилось: по всему миру шла активная чистка. Еще немного – и от «Моны» останутся одни воспоминания. И это при том, что детище Самира Мустафа с некоторых пор стало проблемой и западного мира. Именно «Мона» явилась причиной катастрофы в парижском аэропорту Шарля де Голля, когда диспетчеры выдали пилоту самолета компании «Британские авиалинии» неверные координаты посадки, из-за чего лайнер врезался в расположенный неподалеку от аэропорта отель «Хилтон». Результат – сто сорок три трупа. Энес усмехнулся и отложил папку.

Итак, Самир Мустаф мертв, а Аким Катц сидит в израильской тюрьме, где наверняка подвергается жестоким пыткам. Но он не должен умереть. Быть может, ему даже удастся вырваться на свободу. Эсэмэс-сообщение, отправленное им из заточения, уже дошло до адресата. Машина запущена. Шансы на успех изначально были ничтожны, но почему бы не попробовать? Даже если Аким все же сгниет в израильском застенке, это несколько растрясет «Моссад» – маленькая, а все-таки победа. Аль-Твайри собрал крошки печенья с золоченого блюдца и вернулся к подборке. Взгляд его упал на яркую распечатку из новостного сайта «Рисерч фронтир». «Может ли компьютерный вирус “Мона” инфицировать людей?» Секретарь Энеса обвел заголовок статьи красным маркером и поставил на полях галочку. Что бы это значило?

Статья представляла собой отчет о результатах одного научного исследования, и чем больше магнат углублялся в нее, тем больше росло его удивление. Дочитав до конца, он откинулся в кресле. Абсурдная мысль, но что, если NcoLV и в самом деле представляет собой производную «Моны»? И если компьютерный вирус способен развязать в мире такую панику, каковы могут быть в этом плане возможности биологического вируса? Кроме того, данный вирус – тоже порождение Самира, и в этом есть определенная символика. «Крионордик», небольшая лаборатория в Швеции, занялась разработкой вакцины, и это тоже интересно. Идея, зародившаяся в голове Энеса, стремительно обретала формы. Хотя называть это идеей было, вероятно, преждевременно. Скорее это был эмбрион идеи, но мысль стремительно раскручивалась. Некоторое время Аль-Твайри прикидывал различные варианты развития сценария. Наконец он захлопнул папку, поднялся и выключил тренажер. Он натренировался достаточно, даже вспотел. Самое время было принять душ.

Стокгольм, Швеция

Эрик сбавил скорость и бросил взгляд на радиоменю. Ханна всегда слушала не то, что он. Мужчина прокрутил ручку, не сводя глаз с автомобиля впереди, и остановился на канале Р2. «Данте-симфония» Ференца Листа. Движение на Худдинге-веген никак нельзя было назвать оживленным. Погода оставляла желать много лучшего – похоже, даже накрапывал дождь.

Недавний визит в 164-е отделение больницы в Худдинге обернулся для Сёдерквиста серьезным потрясением. Состояние Томаса Ветье и других инфицированных оставалось критическим. Эрик сжал руль так, что у него побелели костяшки пальцев. Ведь если NcoLV – это действительно порождение «Моны», вся ответственность за случившееся лежит на нем. Конечно, автор злосчастной вирусной программы не Эрик, но «Майнд серф» – его детище. Сёдерквист заморгал и повернул на Эльвшёвеген.

Хотя, похоже, не все еще потеряно. По дороге в больницу ему звонила Ханна. С ней связались сотрудники лаборатории, которая как будто занялась разработкой вакцины. «Крионордик» из Уппсалы. Они хотели взять у нее кровь. Вероятно, рассчитывают использовать антитела, которые организм Ханны выработал против вируса. Она спрашивала у мужа совета, и Эрик не сомневался ни секунды. Разумеется, она должна сдать кровь. Нужно сделать все возможное ради спасения Томаса и других.

Сёдерквист набрал номер Ханны и услышал автоответчик. Выехав на трассу Е20, он прибавил газу. В радиоприемнике симфония Листа сменилась ноктюрном до-минор Шопена. Машина миновала мрачный Аспудден и выехала на мост в направлении Стокгольма. На черную воду залива Риддарфьёрден села стайка белых гусей. Между тем дождь усилился, и Эрик включил «дворники». А потом зазвонил телефон, и он принял вызов:

– Алло.

– Где ты? – Салон заполнил низкий голос Йенса.

– Еду домой. Навещал нашего друга Ветье.

– И как он?

– Неважно. Лежит в коме. Множественные кровотечения – из ушей, изо рта… Кроме того, у всех инфицированных появляются огромные волдыри… Это ужасно. А врачи… – На въезде на Фридсхемплан Эрик сменил полосу движения. – …Врачи так же растеряны, как и тогда… с Ханной.

В трубке послышался характерный звук – как видно, Вальберг пил кофе. Сёдерквист свернул в сторону Роламбховпаркена и сменил тон на более оптимистичный:

– Хотя не все так плохо. С Ханной связалась одна лаборатория из Уппсалы… похоже, им нужны ее антитела.

– Знаю, она мне звонила. Именно об этом я и хотел с тобой поговорить.

В голосе Йенса слышалось беспокойство.

– С ними что-то не так? – спросил Эрик.