Связанные ночной клятвой - Мелани Милберн

Она поставила бокал.

— Я иду спать. И нет, это не приглашение присоединиться ко мне.

Андреа тоже поставил бокал, подошел к ней и взял за руки.

— Я не стану к тебе приставать, Изабелла. Мы займемся любовью, только когда ты дашь мне разрешение. Клянусь.

Она не пыталась вырваться, выражение ее лица слегка смягчилось, напряженные мускулы расслабились, глаза потеплели.

— Я по‑прежнему не понимаю, почему ты сделал это. Почему захотел жениться именно на мне. Ведь в этом нет никакого смысла.

Он все еще держал ее за руки, слегка массируя.

— Помнишь, я говорил тебе, что этот брак для меня тоже удобен? У меня идут переговоры о слиянии отелей, а у владельца отеля есть падчерица‑подросток, которая неровно ко мне дышит. Я подумал, если у меня будет жена, проблема устранится сама собой, по крайней мере, пока не пройдет сделка по слиянию. Временный брак между нами казался идеальным решением обеих наших проблем.

Выражение лица Иззи стало таким, будто она съела что‑то невкусное.

— Как жаль, что ты не додумался жениться семь лет назад, когда я к тебе приставала.

— Тогда я видел, что ты задумала. Ты хотела опозорить отца. С моей стороны было бы неправильно заводить с тобой роман. И не только из‑за моего партнерства с твоим отцом, но и потому, что ты была слишком молода и упряма, чтобы построить нормальные взрослые отношения.

— Он всегда заставлял меня чувствовать себя неполноценной, глупой и бесполезной, — с горечью призналась Иззи.

Андреа нахмурился. Неужели она говорит о человеке, которого он хорошо знал по деловой хватке и восхищался широтой его души?

— Твой отец?

Она вырвалась из его объятий, ее глаза метали молнии.

— Я не хочу об этом говорить. Во всяком случае, не с тобой.

— Почему не со мной?

— Ты не поверишь мне, вот почему.

Андреа всегда знал, что в личности Бенедикта Бирна таились темные стороны. Именно поэтому пару последних лет он от него дистанцировался, знал, что Бенедикт считает себя отцом своенравной дочери, но никогда не спрашивал Иззи прямо, каково это — быть дочерью такого отца.

— Мне бы хотелось, чтобы ты все рассказала, Изабелла. Для меня важно знать, почему ты считаешь, что он тебя не ценил.

Ее взгляд стал настороженным. Подозрительным.

— Важно для тебя? Почему? Ты ведь и так считаешь меня испорченной, эгоистичной и избалованной, не ценившей сделанное отцом. Нет, спасибо. Доказывать что‑то тебе — все равно что кирпичной стене.

Андреа понимал, что Иззи не сразу научится ему доверять. Их отношения всегда были напряженными, поэтому нужно проявлять осторожность. Ему вдруг показалось, что в прошлом он слишком скоро осудил Иззи, безусловно приняв сторону ее отца, поверил тому, что тот рассказывал о своей дочери.

— Мне жаль, что ты думаешь, будто я не выслушаю тебя, если расскажешь о чем‑то важном. Твой отец не был идеалом. Со временем я стал немного отстраняться от него, потому что он слишком давил на меня. Я соболезновал ему, когда он потерял твою маму и брата.

Иззи неровно вздохнула и с горечью обронила:

— На людях он слыл этаким образцовым отцом. Зато когда мы оставались одни, от него исходило лишь неодобрение. Он говорил, что я не такая умная, как мой брат Хэмиш, слишком толстая или слишком худая, недостаточно уверенная в себе. И так далее. Мне никогда не удавалось угодить ему. Никогда.

Андреа знал, что Бенедикт Бирн был очень сложным человеком. Когда он видел их с Иззи вместе, та вела себя грубо и воинственно, а отец, наоборот, казался терпеливым. А если он неправильно все истолковал, и Бенедикт просто хотел, чтобы в его дочери все видели лишь необузданного подростка? Что, если человек, которым он восхищался и которому был стольким обязан, вовсе не такой порядочный и трудолюбивый, каким хотел казаться? Андреа лично знал людей, похожих на хамелеонов. Его отчим был совершенно очаровательным в компании, но мог превратиться в бешеного демона, когда его никто не видел.

— Изабелла. — Андреа не знал, какие извинения ей принести, поскольку все они были недостаточными и запоздалыми. — Ты описываешь кого‑то, кого я, признаться, не знаю с этой стороны.

— Значит, ты скорее поверишь моему отцу, а не мне. — В ее устах это прозвучало не как вопрос, а как утверждение.

— Нет. Я хочу выслушать твою сторону, разобраться, почему ты его не любила.

Ее глаза внезапно наполнились слезами, и он вдруг осознал, что никогда не видел ее плачущей. Даже на похоронах отца.

— Он не любил меня, так почему я должна любить его. — Ее тон был вызывающим, но за ним крылась глубокая печаль.

Он вытер ей слезы.

— Но ведь ты любила его, правда?

Она напряглась.

— Ты знал его как Бенедикта Бирна, успешного девелопера, друга и наставника, бизнесмена‑филантропа. Но ты не знал его как отца.

Андреа вспомнил, как вели себя Иззи и ее отец, когда оказывались вместе. Когда Иззи резко высказывалась о чем‑то, Бенедикт был спокоен. Слишком спокоен. Будто знал, что отомстит позже.

— Ты права. Я знаю, что потеря Хэмиша опустошила его.

— Он любил брата. Однако на меня его любви не хватило. Я была просто девочкой и не могла многого, что умел Хэмиш. В глазах отца я была неудачницей. Его полным разочарованием.

Андреа нежно положил руки ей на плечи.

— Это он тебе так говорил?

— Много раз. Но только наедине. Единственным шансом отомстить ему было действовать публично. Я знаю, это глупо с моей стороны. В результате он выглядел многострадальным и терпеливым.

Андреа стало стыдно. Бенедикт обманул его. Просто одурачил.

— Что происходило, когда все уходили?

— Он был слишком умен, чтобы кричать на меня, ведь могла услышать прислуга. Он говорил мне гадости злым голосом, с выпученными от бешенства глазами и всегда за закрытыми дверями. Он говорил, как бы ему хотелось, чтобы умерла я, а не Хэмиш.

— Он когда‑нибудь бывал жестоким? — Андреа споткнулся на последнем слове.

— Только один раз. Он ударил меня по лицу, когда мне было четырнадцать лет, вскоре после смерти матери. Ирония в том, что я сказала ему многое из того, что позже повторил мне он. Что хотела бы, чтобы он умер вместо мамы. Он никогда не бил меня после этого, но я всегда чувствовала исходившую от него угрозу.

Андреа был шокирован и пристыжен тем, что не сразу разобрался в семейной драме Бирнов. Он познакомился с отцом Иззи в Италии двадцать лет назад, вскоре после смерти Хэмиша. Тогда Бенедикт увидел, как Андреа выпрашивает еду на улице, и подумал, что тот, очевидно, одного возраста с его умершим сыном. Четырнадцать лет. Андреа потом задавался вопросом, помог бы ему Бенедикт, если бы не потеря сына. Но он был так благодарен за помощь, что никогда не вникал в мотивы.