Ярость on-line - Александр Романовский

— Еще вопрос?

— Можно, — кивнул Череп, — последний.

— Какое отношение ко всему сказанному имеет Стивен Бэнкс?

— Неужели не ясно?! — Глава Ордена нетерпеливо забарабанил пальцами по стене. — У конструкта, где обитает Старик, имеются координаты в Сети. Жирдяй их знает. Так, во всяком случае, утверждают знающие источники. Подобной информацией, естественно, не может располагать один этот ублюдок (учитывая его, с позволения сказать, оперативно-командные показатели). Он ведает такими сферами, как игорный бизнес и подделки. Сравнительно малодоходные отрасли куда там до миллионов от Сети и «железа»! Однако, по здравом размышлении, я остановился на кандидатуре Бэнкса. Жирная пиявка в курсе дел и, безусловно, расколется быстро. Быстрее остальных. Возможно, уже. — Гангстер прислушался.

Пауза, словно локомотив, на всех парах приближалась к определению «затянувшаяся».

Если нет, придется подождать. — Бандит взглянул на часы. В том малопривлекательном случае, если Бэнкс ничего не знает, процедура затянется на неопределенный срок. Пока Джошуа Уильяме не вытянет из него клещами потаенные страхи, сексуальные фантазии, подростковые грешки, — А мы тем временем не должны позволить «Всадникам» скучать. Скука ведет к необдуманным поступкам и поспешным действиям.

Они могут передислоцировать Старика, сменить массив, сделать что-нибудь в этом же роде (в чем я не особо разбираюсь), что помешает нам добраться до старой киберзадницы. — Череп мрачно усмехнулся. — Поэтому мы должны усилить натиск снаружи — по всем фронтам, — дабы «Всадники» не заскучали.

— Штаб-квартира?

Курт понятия не имел, где таковая находится, но это было первое, что стукнуло в голову. Глава Ордена махнул рукой:

— Пустое. Шуму много, толку — чуть. Старика там нет, я в этом практически уверен. — Череп покачал головой. — Зато там пруд пруди охраны, защитных систем… И — ничего, что имело бы к бизнесу непосредственное отношение. Всего-навсего офис. Стратегического значения штаб-квартира, как таковая, не имеет. В случае атаки «Всадники» могут включить заднюю передачу, перегруппироваться и перейти в контрнаступление. Штурм штаба, с тактической точки зрения, лишен смысла.

Череп не терпел (в обоих смыслах) поражений. Он их просто не выносил, ненавидел всей душой. Если бы у поражения имелась физическая форма, Череп стал бы ее заклятым врагом (гнал на край света, а затем растерзал с кровожадной ухмылкой). Сказать, что глава Ордена не умел проигрывать, значило не больше, чем констатировать, что тюлени не умеют летать. Череп панически боялся проиграть. Это сформировало его характер — закон «разумной паранойи». Если где-то можно потерпеть поражение, это место следует тщательно обойти и нанести удар…

— Куда же? — спросил Курт.

— В место, защищенное несравненно хуже, но обладающее важным стратегическим значением. Приносящее «Всадникам» реальные деньги. Следует нанести удар в тыл, — проговорил Череп с видом адмирала, не без труда втискивающего свой военный гений в рамки географической карты. — Туда, где сволочи хоть и ожидали нападения, все-таки не могли разорваться между всеми подобными местами. А их у «Всадников» достаточно — склады, лаборатории, рестораны, бары и ночные клубы. Сказав последнее слово, глава Ордена не много помолчал. — «Лавина». Помнишь ее?

Отчего-то Волк предчувствовал, что Череп скажет именно это. За какое-то мгновение. А потому не успел подготовиться. Название злополучного клуба (одно-единственное, самое обычное слово) резануло по сознанию с безжалостностью бритвенных лезвий. На ум полезло многое, что Курт взял из «Лавины» с Собой — золотистые локоны, рассыпавшиеся по красным лужам и зеркальным осколкам — и что регулярно приходило к нему в ночных кошмарах, отчего он просыпался в холодном поту.

— Конечно, помню. Красивая женщина.

— Я не про нее, — отмахнулся Череп. — Все еще ее не забудешь?! Она просто труп, как миллионы других.

— Не лучше и не хуже. Выбрось эту тварь из головы. Я о дискотеке.

Курт молчал.

О дискотеке. Что тут неясного?

— Помню. — Свет прожекторов, разбитые зеркала, раскаленные пули, трупы в крови.

— Как такое можно забыть?

— Я оставил ее на десерт, — признался Череп. — Раз ее ты не знал, что это их точка?

— Какое мне дело?

— Правильный подход. Но хватит болтать. — Раз вернувшись, бандит направился к лестнице. — Шикарное заведение, баснословный доход. Это их на какое-то время отвлечет — пока, разумеется, не расколется Бэнкс. Сегодня в клубе будут танцы. — Череп рассмеялся (словно пролаял). — В ту ночь, когда ты там работал, у каждого привратника в кармане лежало несколько тысяч… Сегодня, к счастью, обойдемся без затрат.

Курт шагал следом. Помимо ненависти к поражениям Череп испытывал не менее стойкую антипатию к неоправданным (как правило, и к вполне обоснованным) тратам денежных средств. Каждый доллар в Ордене был на счету. Это казалось тем более странным, что Череп обходился без толпы аудиторов и бухгалтеров. Все делопроизводство размещалось в его бритой голове. Исключительная прижимистость главы Ордена стала притчей во языцех — в том числе среди «коллег».

— Это будет весело! — приговаривал Череп, спускаясь по ступенькам. — Это будет замечательно!

Волк буравил взглядом худую спину, затянутую в черную кожу плаща. Он порядком устал и хотел спать. Менее всего его прельщала перспектива мчаться в «Лавину» на погром, дабы утолить неестественную тягу Черепа к разрушению… Но отказаться означало проявить слабину. Глава Ордена не терпел каких-либо слабостей (за исключением двух-трех собственных) и жестоко подавлял таковые в подчиненных. Заявление о том, что он, Страйкер, предпочитает отправиться в штаб-квартиру Ордена, безусловно, не вызвало бы взрыв субмарины у него в голове, но могло понудить Черепа пересмотреть взгляды на профпригодность метаморфа.

Что было чревато.

Они вышли во двор Бастилии. Курт поймал себя на том, что оглядывается в поисках потенциальной опасности. Сказывалось присутствие шефа, — помимо должности «штатного киллера», по совместительству Волк являлся телохранителем Черепа.

Стоит гангстеру отбросить коньки, и…

Все.

К «хаммеру» присоединился здоровенный, длинный, обтекаемый «Додж Вортекс». В последнее время

Курт лицезрел этот автомобиль слишком часто, куда чаше, чем хотелось бы. Впервые же взгляд Курта коснулся лакированных, обтекаемых обводов давным-давно, в тот раз, когда он пробегал мимо Бастилии, но еще не знал, что это — Бастилия, Череп — это Череп, а большой автомобиль, похожий на подводную лодку, — «Додж Вортекс». Излюбленный транспорт Черепа. «Барашек».

«Хаммер» смотрелся на этом фоне жалкой малолитражкой. Вероятно, сам Череп в точности не знал, сколько лошадок сидело под лакированным капотом. Тюнинг — как внешний, так и внутренний, — в данном случае измерялся сотнями тысяч долларов. Форсированный двигатель предназначался не столько для того, чтобы иметь фору при погоне или обнаружении «хвоста» (обо всем позаботится кортеж), сколько для того, чтобы вообще сдвинуть с места добрую тонну брони. По тактико-техническим характеристикам «додж» Черепа совершил причудливую эволюцию, оставив позади серийных предшественников и вплотную приблизившись к танку.