Пришествие Зверя том 2, Антология - Дэвид Гаймер

Когда гравитация сменила направление, он остался на месте.

Мучение снизошло, словно откровение. Силы пытались разорвать его на части. Он не позволял. Орк более не смеялся, он застыл на месте и таращился на Вулкана, неуверенно водя руками над рычагами.

Подхлестываемый болью, ведомый магматической яростью, Вулкан поднял Роковой Сотрясатель. Молот озарил зал управления сиянием, подобным солнечному. В нем одновременно присутствовали духи Громогласного и Несущего Рассвет, давно утраченного им оружия. Их грозная мощь требовала, чтобы Вулкан встал. И он бросил молот — против потока гравитации.

Полет был рассчитан точно. Комета пронеслась от Вулкана к столбу и ударила по платформе, удар высвободил энергию броска, молота и самой гравитации. Взрыв поглотил верхнюю половину столба. Гравитационный кулак выпустил его. Он встал и зашагал сквозь водоворот воющих мечущихся молний, чтобы забрать свой молот.

Столб оканчивался неровным обрубком. Контрольного механизма более не существовало — он обратился в пыль вместе с тем, кто им управлял. Вокруг Вулкана в панике метались уцелевшие орки — их мощный механизм полностью вышел из строя. Земля дрожала и трескалась.

Вулкан шагал сквозь бурю. Он подхватил молот, уперся ногами и ждал, подавляя инстинктивное желание уничтожить весь этот ужас. Если механизмом не овладеть в ближайшие секунды, буря разорвет планету на части.

Дрожь усиливалась.

Трещины обратились в пропасти.

Мир застонал.

Посреди разлома метались разряды энергии. Трон Ару-ара вибрировал, предвещая еще худшую тряску.

— Продолжайте, — скомандовал доминус.

Они все подключили.

Магос завопил. Собственная его глотка была давно неспособна на такие звуки. Голос его был очищен от малейшего следа эмоций. Но все же он пронзительно кричал потоком двоичного кода. Чувства его осветило электрическим огнем.

Он стал божеством, обезумевшим от боли и безмерности собственной власти.

Долг перед Омниссией влек его. Он был полностью сосредоточен на координатах орочьей штурмовой луны.

Молитвой он пробудил силу.

И он сдвинул гору.

— Адмирал.

Голос звучал издалека. Родольф едва его слышал. Тело его холодело и немело — он умирал вместе с кораблем. Ему нужно было сосредоточиться на окулюсе, на луне. Если он отключится, если воля его погаснет, все будет потеряно.

— Адмирал.

Голос прозвучал настойчиво. Потом его потрясли за плечо, и движение болью отозвалось у него в животе. Он поморщился и отвернулся от окулюса.

Рядом стояла Грот. Мостик наполнился дымом, но команда была все еще на местах. «Завершенность» все еще сражалась, все еще шла к луне.

— Что такое, капитан? — с трудом выговорил он.

— Взгляните, сэр.

Она показала на ауспик справа от него.

Сенсоры уловили некую массу, поднимающуюся с планеты в сторону луны. Родольф заморгал. Громадина неслась слишком быстро.

Он усмехнулся.

Чуть позже массу стало видно в окулюсе. Она поднималась с такой скоростью, что раскалилась докрасна при проходе через атмосферу. Она вращалась, многокилометровая махина, триллионы тонн горной породы, снаряд, запущенный в открытое сердце орочьей базы. Родольф смотрел, как она исчезает в недоделанном лице боевой луны.

Она была мала в сравнении с мишенью, но то же можно сказать и о пуле, погружающейся в тело человека. В следующий миг внутри луны развернулся огненный шар. Он вышел далеко за ее края, став величиной почти с саму луну — опухоль, чей неконтролируемый рост убивает организм-хозяина. По незавершенной сфере пошли трещины, из них сочился огонь. Луна агонизировала.

— Прикончите ее, — сказал Родольф. — Во имя Императора, прикончите ее!

Большая часть орочьего флота оторвалась от «Завершенности» и перегородила путь к луне. Взрывом ее разметало в клочья. Теперь корабль мог пройти свободно и выпустить заряд в сияющее нутро луны.

У Родольфа прояснилось сознание. Он чувствовал — прикосновение победы возвращает силы его телу.

Но не все орки ушли. Те, что остались, продолжали атаковать. Когда торпеды врезались в корму, Родольф понял все еще до того, как Грот сказала ему. Он почувствовал этот удар, как нож меж ребер.

— Варп-двигатель, — сказал он.

— Да, — отозвалась Грот. — Пробит.

— Как давно?

Она заговорила по корабельной вокс-связи. Родольфа удивило, что в машинариуме еще кто-то уцелел и отвечает ей.

Грот посмотрела на окулюс, потом снова на Родольфа:

— Недавно. Но этого хватило.

Родольф кивнул. Они поняли друг друга.

— Лучше, чем артиллерия, — сказал он.

— Решающий удар. Прекрасная победа, адмирал. Вы отлично сражались.

— И вы, капитан. И вы.

— Сигнализируйте кораблям Механикус! — потребовала Грот. — Они должны присоединиться к «Альказару достопамятному». Рулевой, ведите нас к цели. За Императора!

Команда отозвалась:

— За Императора!

Все батареи дали последний залп, заливая бездну очищающим светом силы Имперского Космофлота, и «Завершенность» прорвалась сквозь оставшиеся орочьи звездолеты, завершая свой бег, исполняя предначертанное. Родольф смотрел, как показывается открытое лицо луны. Он увидел воплощенное безумие, исполинскую конструкцию, пылающую, рушащуюся, пульсирующую предсмертным горением. «Завершенность» вошла в пасть раненого гиганта, варп-реакторы работали на пределе возможностей. Корабль прошел сквозь колоссальные полости естественного и искусственного происхождения, неся с собой готовое родиться солнце.

Родольф смотрел на то, что им предстояло разрушить. Цена, которой он заплатил за это зрелище, казалась ничтожной.

Когда настал огненный конец, адмирал был в экстатическом восторге.

Магос предпринял одно действие. Он нанес один удар. Мощь нарастала, бушевала, как зверь, готовый вырваться из пут. Аруар выпускал из рук всемогущество. Еще одно движение — то, что положит силе конец. То, которое Курланд приказал ему сделать, какой бы ни была обстановка в каньоне.

Аруар теперь и не знал, что внизу кипит война, он не знал ничего, кроме слепящего абсолюта. И он сделал это.

Машина есмъ всё. Смерть богохульным машинам ксеносов.

Вулкан почувствовал, как изменился характер дрожи, как глубоко она проникает. Он знал, что случится дальше.

Значит, ожидание закончилось, близится кульминация.

Курланд нырнул под руку орочьего дредноута. Одна рука машины была в его полный рост и заканчивалась жужжащими убойными пилами. С той же стороны располагалась еще одна рука. Курланд подошел ближе, избегая пил, но не самого удара. Тот опрокинул его прямо навстречу двум правым рукам, и клешни схватили его. Пилы вгрызлись в его броню. Он повесил болтер на магнитный зацеп, свободной рукой снял с пояса бронебойную гранату и швырнул ее в зрительную щель дредноута. Заряд прицепился к металлу и взорвался, повреждая панцирь орка.