Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

Майкл недовольно дёрнул плечом, но промолчал. И снова внимательный взгляд, и тихие почти по-камерному слова:

– Не бойся, он её не прогонит.

– Дурак, – так же тихо ответил Майкл. – Я не этого боюсь. Она же джи, что я ей дам?

И замолчал, сам испугавшись сказанного. Андрей мгновенно отвернулся, переставил на столе маленькую вазочку с конфетами, поправил салфетки под чашками с блюдцами. Прислушался.

– В кабинет пошли.

Помедлив, Майкл кивнул. Андрей подошёл к плите и убавил огонь под закипающим чайником.

– Не психуй, всё будет в норме.

– Отстань… утешитель.

Андрей подошёл к нему и сел рядом на подоконник, благо, они здесь широченные. Теперь они сидели и слушали тишину.

В кабинете Мария сама прошла вперёд и села к столу. Жариков отметил про себя, что обстановка: шкафы и полки с книгами, обтянутый тёмной кожей диван и кресла, большой письменный стол и прочие причиндалы – не удивила и не смутила её.

– А… а как мне вас называть, сэр? – спросила она по-английски.

– Иван Дормидонтович, доктор Иван, просто доктор, – ответно улыбнулся Жариков. – И говори, как тебе удобнее.

– Спасибо… доктор, – ответила Мария по-русски и на мгновение опустила ресницы, сделав лицо детски-смущённым. – Я не всё могу сказать по-русски, – продолжила она по-английски.

– Говори, как тебе удобно, – повторил Жариков. – Я пойму.

Мария медленно кивнула. Он – беляк, врач, ему нельзя верить, но… но почему-то врать ему тоже не хочется. И начала она сама, не дожидаясь вопросов. Когда сама говоришь, то сама и решаешь, о чём и как сказать, а о чём и умолчать.

– Михаил правду сказал. Я сбежала. Сказала, что уеду на неделю, он мне денег дал, а я уехала… и не вернулась. Нельзя мне возвращаться. Он… он хороший, не подумайте чего такого, это я… обманула его.

– Кто он? – мягко спросил Жариков и, видя, что она замялась, уточнил: – Ну, как зовут, где живёт…

Мария вздохнула.

– Ох… зовут его… Степан Му-хо-р-тов, живёт в Корчеве, и… – она снова вздохнула и совсем тихо: – Он мой муж.

Жариков на секунду онемел, но только на секунду, а она продолжала, перемешивая английские и русские слова.

– Он меня из чёрного тумана вытащил, в Россию привёз, я ж горела ещё, он-то думал, что тиф, не побоялся заразы, а я… что я ему, ни родить, ни ублажить как следует не могу, перегорела же, ему жену нужно, настоящую, чтоб семья и детки, а я… неродиха, вот и сказала, что к врачу поеду, по женским делам… а сама… сюда… я не вернусь, пусть что хочет думает, его там уже обхаживают, пусть ему хорошо будет.

Она замолчала, заплакав. Жариков уже не раз видел этот плач, беззвучный, с широко открытыми глазами и струйками слёз по щекам. Он встал дать ей воды и, пока шёл к столику перед диваном, где стоял графин с водой и двумя стаканами, наливал воду, закрывал графин и нёс ей стакан, всё решил.

– Вот, выпей.

– Ага, – всхлипнула она. – Спасибо.

Она смотрела на него снизу вверх с доверчивой готовностью. Жариков улыбнулся, и Мария сразу ответно улыбнулась, блестя ещё мокрыми глазами.

– Сейчас пойдём на кухню, попьём чаю и поедем в Алабино, в госпиталь, – она, завороженно глядя на него, кивала, – там пройдёшь обследование, так что и никакого обмана не будет, – она ахнула, и он засмеялся её радостному удивлению. – Да-да, всё будет в порядке. А сейчас пошли на кухню.

Она послушно встала.

На кухне их встретили накрытый стол и встревоженные лица парней. Мария храбро улыбнулась Майклу, и тот сорвался с подоконника к ней.

– Как ты?

– Я в порядке.

– Всё в порядке, – кивнул Жариков. – Сейчас попьём чаю и поедем.

– Куда? – живо спросил Андрей.

– В Алабино, – ответил Жариков.

И парни сразу понимающе закивали. Ну, конечно, в Алабино, в госпиталь. Им там помогли, помогут и ей.

– Чай уже готов, – улыбнулся Андрей. – Наливать?

– Да, спасибо, – улыбнулся им всем Жариков. – Михаил, ухаживай за Марией.

– Можно? – удивлённо вырвалось у Майкла.

– Нужно, – серьёзно ответил Жариков.

– Я сыта, – тихо сказала Мария. – Меня Михаил накормил. Обедом.

– Чай – не еда, а удовольствие, – весело ответил Майкл.

К чаепитию приступили дружно и с видимым общим удовольствием.

Убедившись, что Мария и парни успокоились, Жариков встал из-за стола.

– Пейте на здоровье, позвоню в госпиталь, что мы приедем.

Парни снова закивали, демонстрируя понимающее согласие.

Когда он ушёл, Мария камерным шёпотом спросила:

– На исследовании… сильно режут?

– Не исследование, а обследование, – поправил её Майкл.

– Щупают, смотрят, – поддержал его Майкл.

– Как на сортировке, что ли?

Парни переглянулись.

– Ну, не совсем, – не очень уверенно сказал Майкл. – Но не обработка.

– Больно не будет, – кивнул Андрей. – Ты не бойся. И не ври, когда спрашивают.

– А чего врать, – вздохнула Мария. – Ты ж сам, Михаил, ему всё сказал. Я ж перегорела, теперь-то уж всё. Мне, – она усмехнулась, – бояться уже нечего.

– Давно горела? – спросил Андрей.

– Да в заваруху, а ты?

– В госпитале уже, меня солдаты, русские, у банды отбили и в госпиталь привезли. – Андрей вдруг помрачнел.

Майкл удивлённо посмотрел на него и решил уточнить:

– Это сержант твой…

– Да-да, он, – резко ответил Андрей и мягче добавил: – Не время сейчас.

В кухню вошёл Жариков, быстро оглядел их, но если и догадался о чём, то вида не подал.

– Всё в порядке, нас ждут.

Мария тряхнула головой, разметав кудрявые пряди.

– Тогда поехали, чего тянуть.

Андрей взялся было за посуду, но Жариков отмахнулся.

– Оставь. Приеду, всё сам уберу.

И они ушли, бросив все как было на столе. В самом деле, чего тянуть? Шагнул – так иди.

Американская Федерация

Алабама

Графство Олби

Округ Краунвилль

«Лесная Поляна» Джонатана Бредли

Тяжёлый августовский зной придавил землю. Как всегда, всё поспело разом, и не знаешь, за что хвататься. На кухне целыми днями что-то варилось, уваривалось, закладывалось в банки, сортировались ягоды и варилось варенье, перебирались и закладывались овощи, а коров меньше не стало, и за курами уход нужен, а лошади, а котельная, а два боровка, что в складчину откармливаются к Рождеству, ну, да за ними уж в личное время догляд, да и не особый там уход нужен, закуток чистят по очереди, а отходов им в корыто кинуть и налить хватает…

Выкосили ближние луга, и на молодую траву стали выпускать коров. Дальние луга пока не трогали: на одну дорогу столько времени угрохать… не резонно. А отпустить на покос, скажем, на неделю тоже некого. Ладно, пускай земля отдыхает.

– Мы много на этом теряем, Джонни?

– Спроси у Роба, – разнеженно фыркает Джонатан, любуясь через