Атрак - Mazurenko

на меня с опаской, ведь сущность смерти и сущность Пустоты были противоположны всякому существу, что живёт и обитает в пространстве. Однако сейчас ей было легче сдержать моё присутствие, нежели этот дух войны, который наполнил весь мир. Я видел, что её пребывание здесь ничем не обернётся, а потому не имел ничего против того, чтобы она переждала окончание войны в пределах моего погоста. Мой взор снова уставился на бледно-зелёный лик ночного светила. Она же принялась блуждать где-то поблизости, иногда возвращаясь, чтобы задать мне какой-нибудь вопрос. Ведь эти существа известны своим любопытством и желанием приобретать знания. И, конечно же, самый первый вопрос касался этого безумия. Само собой, почему всё так произошло, она понимала: сущность бога войны, несовершенство людей, жажда поскорее завершить путь познания себя. Но в этом разговоре она искала новых знаний. Как существо из эпохи войн великих, она понимала, что из себя представляет воинство Атрака, а также могла представить себе образ властелина. Она слышала о багровом марше, когда ратарды выступили в захватнический поход, порабощая все миры. И хоть к тому моменту она уже была заперта в этом мире, ведь эджаги пока что не знают, как открывать межпространственные порталы, но застала пришествие Датарола, будучи в другом мире. В тот раз ей удалось бежать от поступи войны. Теперь же всё повторяется точно так же, как и в тот раз. В ней не было страха. Но было желание остаться в живых. А потому получалось достаточно иронично — чтобы жить, ей нужно было бежать к смерти.

Продвижение на восток тем временем продолжалось. Среди бушующей толпы гвардейцев, которые рвались вперёд и только вперёд, шли также Золина, Вихрь и Асаид. Мужчина и юноша были всецело поглощены этим духом. А, подкреплённый боевым кличем, этот дух сделался так вовсе непреодолимым. Он двигал ими, они же не могли воспротивиться ему. Немного иначе было с Золиной. По той причине, что она — не человек, всё это не так сильно влияло на неё. Да, желание сражаться и возросшие силы подталкивали её следовать по пути войны. Однако, поддаться или нет на это влечение, она выбирала сама. И пока что ей казалось, будто бы всё идёт так, как нужно. Она сражалась плечом к плечу со своими сополченцами, ожидая того мгновения, пока Дракалес не одержит победу над духом безумия. Когда источник этого порока будет сокрушён, вся эта война завершится. Он развеет свой дух, заберёт безумие у этих людей, и всё будет окончено. Однако время шло, пролетали дни, а ничего не менялось. Происходило нещадное уничтожение народа Восточного государства. А бог войны разрушал города и деревни, уничтожал корабли и пристани. Он, кстати, впервые увидел океан, эту бескрайнюю жидкую субстанцию на подобии лавовых озёр Атрака. Но только эта лава была прозрачная и холодная. Но он не стал останавливаться, рассматривать, а также исследовать это, чтобы в очередной раз подивиться, какой же странный этот спокойный мир. Он просто продолжал нести разрушение опустевшим городам и сёлам, упиваясь своей мощью и тем разрушением, которое он мог творить Орхом и Гором, прокладывателем смертного пути и убийцей ненавистным врагов. Его уже не заботило ничто: ни то, что вскоре от восточан не останется ничего, ни то, что люди Адина стали убивать друг друга, ни то, что дух безумия сейчас обитает где-то в сердце этих земель, продолжая направлять людей, подверженных его воздействию, в бессмысленное жертвоприношение. Всё это уже не имело значения. Бог войны уничтожал. Что может быть более желанное, нежели завоевание? Да, весь этот мир уже давно отдал себя ему. Южное, северное и западное государства — добровольно, восточное — силой. Но ему это не нужно. Ему не нужны подачки. Он жаждет трофеев, жаждет завоеваний. И сейчас он именно это и делает — завоёвывает. Но вдруг сквозь звуки разрушений до его чуткого уха доносится голос Золины, призывающей его имя. Он устремляет свой взор на запад и видит, как она мчит к нему. Дух войны и мощь боевого клича наполняют её, делая эту девушку такой же могущественной, как и ратарды… Делая эту девушку достойной противницей. Он обернулся к ней и прогремел своим могучим голосом: «Более желанного противника в этот миг и представить себе не мог. Эти безмолвные руины перестали радовать меня. Но ты…» Он прыгнул навстречу ей, однако она увильнула с траектории его падения, так что Орх и Гор впились в земную плоть. Грозный хохот бога прокатился землетрясением, а за ним последовали слова, что разгоняли облака: «Наконец-то! Истинный противник!» Золина также возвысила свой голос, отвечая ему и призывая прекратить это. Конечно, её слова были не столь громогласны, как его, но он её слышал. Слышал и поступал по-своему. А потому их битва продолжилась.

Он постоянно наступал, она постоянно уходила от сражения с ним. Он налетал на неё с помощью фуруварата, она, пользуясь его же силой, выскальзывала из-под его ног. Орх и Гор постоянно впивались в подножие земли, оставляя после себя не просто следы от ударов, а целые овраги. Его громогласный хохот показывал, что ему нравится это, однако он не переставал призывать её саму нападать и стараться контратаковать, а не просто уходить от ударов и вообще всего сражения. Он даже иногда поддразнивал её и пытался спровоцировать. Но Золина была непреступна. Её целью было пробудить в Дракалесе бога войны вместо этого кровожадного существа, которое сейчас не может оторваться от догонялок. Она, пытаясь перекрикивать его, говорила, чтобы он вспомнил о пути самосовершенствования, ведь он пока что ещё не закончен. Безумие не побеждено, и Андор всё ещё находится в опасности. Он её слышал, однако ничего не отвечал, потому что сейчас он, наконец-то, наслаждался своим положением бога войны. Столько времени смирять себя, а теперь появилась возможность всласть испытать своё могущество, не сдерживать себя, дать волю сущности войны, которая томилась в нём всё это время, ожидая мгновения высвобождения. И вот, это время настало. Битва льётся рекой, и никто не смеет ему что-то говорить. Его даже не волновало то, что по всему Андору идёт одно сплошное разорение. Существа, не ведающие истинных войн, не могут удержать в себе этот порыв и начинают заниматься истреблением друг друга. Это война. А на войне всегда должны быть поверженные и те, кто повергают.

Так продолжалось до сгущения сумерек. А, когда дневное светило окончательно село за горизонт, битва прекратилась. Дракалес и так был огромного роста. А теперь, напитавшись войной, он сделался ещё более