Четвертое крыло - Ребекка Яррос

—Ты,— мои пальцы запутались в его волосах.— Я призываю тебя.

—Ценю повышение до божества, но можешь обращаться и по имени,— он наконец коснулся языком чувствительной горошины, и я застонала.— Охренеть, какая ты вкусная.

Затем положил мои ноги себе на плечи и устроился так, будто больше сегодня никуда не собирался.

А потом просто-напросто поглотил меня.

В животе нарастало удовольствие, жаркое и настойчивое, и я потерялась в этом чувстве, поднимала и опускала бедра, пока он каждым мастерским движением языка приближал меня к пику.

Мои бедра задрожали, когда он уловил нужный ритм, а потом ввел в меня два пальца, поглаживая в аккомпанементе языку. Без ума — я была буквально без ума.

Сила пронеслась по мне потоком, мешаясь с удовольствием, пока они не стали одним целым, и когда он толкнул меня за грань, я выкрикивала его имя, пока сила хлестала наружу с каждой волной оргазма.

Загремел гром, сотрясая стекло в окнах Ксейдена.

—Это первый,— сказал он, поднимаясь поцелуями по моему обмякшему телу.— Хотя нам придется поработать над фейерверками, иначе люди всегда будут знать, чем мы заняты.

—Твои губы…— я покачала головой, когда его руки скользнули под меня, перенося в центр кровати.— Словами не описать.

—Вкусная,— шепнул он, скользя губами по моему животу.— Ты такая вкусная. Не надо мне было так долго тянуть.

Я охнула, когда он втянул мой сосок себе в рот, оглаживая и лаская его языком, а над вторым он трудился большим и указательным пальцами, разжигая новый огонь на углях первого.

Когда он добрался до шеи, я уже стала пляшущим пламенем, охватывая всего его, куда могла дотянуться, лаская его руки, спину, грудь. Боги, какой же он невероятный — каждая его линия была заточена для битвы, выкована тренировками и фехтованием.

Наши губы встретились в глубоком поцелуе, я почувствовала вкус нас обоих, и, подтянув колени, впустила его бедра туда, где им и место,— между моими.

—Вайолет,— простонал он, и я ощутила его головку у входа.

—А мне поиграть не дашь?— поддразнила я, приподняв бедра.

От движения у меня перехватило дыхание.

Он куснул меня за нижнюю губу.

—Потом наиграешься, но сейчас ты нужна мне.

Да, этот план меня устраивал.

—Я и так твоя.

Его взгляд столкнулся с моим, пока он завис надо мной, стараясь не давить всем весом.

—А у тебя есть все, что я могу дать.

Этого было достаточно… пока что. Я кивнула и снова выгнулась ему навстречу.

Не отводя глаз, он вошел в меня до упора и даже дальше одним плавным движением бедер.

Давление, сопротивление, ощущение — неописуемы.

—Как же с тобой хорошо.— Я не могла удержаться и не двигать бедрами.

—Я могу сказать то же самое.— Он улыбнулся, повторяя мои же слова.

Твердо, глубоко и медленно — он задал ритм, и я изгибалась от каждого движения, когда мы встречались снова, снова и снова.

Он вгонял меня в кровать — и я откинула руки, упираясь в изголовье, чтобы встречать каждый его выпад. Боги, и каждый лучше предыдущего. Когда я попросила двигаться быстрее, он криво усмехнулся, но не сменил этого умопомрачительного, горячащего кровь ритма.

—Я хочу больше. Мне нужно больше.

—Но я…— Огонь во мне стянулся так туго, так мощно был готов высвободиться, что я уже почти чувствовала его сладость.

—Знаю.— Он снова вошел, и я всхлипнула от удовольствия.— Просто держись.

Он чуть сдвинулся, чтобы с каждым движением задевать клитор, и поднял мою ногу выше, чтобы войти еще глубже.

Этого мне не пережить. Я умру прямо в этой кровати.

—Тогда я умру с тобой,— пообещал он и поцеловал.

Я даже не осознала, что произнесла это вслух, а потом вспомнила, что это и необязательно.

«Еще. Мне нужно еще».

Сила затрещала под кожей, мои ноги сжались вокруг его спины.

«Уже почти. Проклятье, какой же кайф. Мне всегда этого будет мало — будет мало тебя».

—Я люблю тебя,— эти слова так невероятно освобождали — пусть он даже не повторит их в ответ.

Его глаза вспыхнули — и он сорвался, ускорился, и то стянутое удовольствие взорвалось, а мои силы снова хлестнули, гремя по комнате, разбиваясь, как стекло, когда он перенес свой вес на бок, увлек меня за собой, торопясь к собственному освобождению, стонал мне в шею, пока последние волны моего оргазма заставляли меня содрогаться рядом с ним.

Минули долгие минуты, прежде чем наше дыхание выровнялось, и легкий ветерок поцеловал мое бедро, лежащее поверх его.

—Ты как?— спросил он, убирая волосы с моего лица.

—Я прекрасно. Ты прекрасен. Это было…

—Прекрасно?— подсказал он.

—Вот именно.

—Я бы сказал «это был взрыв», но и «прекрасно» — тоже ничего,— его пальцы путались в моих волосах.— Просто обожаю твои волосы. Если захочешь поставить меня на колени или победить в споре, просто распусти их. Я сразу пойму.

Я улыбнулась, глядя, как сквозняк играет каштаново-серебристыми прядями.

Стоп. Откуда сквозняк?

Сердце упало. Я приподнялась на локоть и заглянула через плечо Ксейдена.

—Нет-нет-нет,— зажав рот ладонью, я оглядывала масштаб разрушений.— Кажется, я выбила тебе окна.

—Если только кто-то еще рядом не мечет молнии, да, это была ты. Теперь поняла? «Просто взрыв»,— рассмеялся он.

Я охнула. Вот почему он перенес меня на бок — закрыл от моих же собственных разрушений.

—Прости,— я поискала другие следы катастрофы, но обнаружила только стеклянный песок на кровати.— Надо научиться брать это под контроль.

—Я поставил щит. Не переживай.— Он притянул меня для поцелуя.

—Что нам делать?— Вставлять окно — это не просто заменить шкаф.

—Прямо сейчас?— Он снова ласково заправил волосы мне за ухо.— Если мы еще считаем, это был второй, я бы предложил прибраться, вытряхнуть стекло из кровати, а потом довести тебя до третьего, а то и четвертого, если еще будешь в себе.

У меня отпала челюсть.

—После того, как я разбила тебе окно?

Он улыбнулся и пожал плечами.

—Я нас подстрахую на случай, если перейдешь к комоду.

Я окинула взглядом его тело — и во мне снова разгорелась жажда. Да и как иначе, когда он выглядит так, будто его благословили боги, а я чувствую себя так, будто боги благословили и меня?

—Да, давай третий.

Мы дошли до пятого — Ксейден держал мои бедра, а я оседлала его и водила пальцами по черным завиткам метки на его шее. Сегодня мы словно не могли остановиться, не могли насытиться.