Управление - Андреас Эшбах

Печенье, которое в этот момент жевала Хелена, сразу стало на вкус как гипс, и ей пришлось сделать большой глоток кофе, чтобы проглотить его.

– Понимаю, – сказала она.

– Это значит, – продолжал он с таинственным воодушевлением, – если бы мы точно знали, как связаны друг с другом нервные клетки человеческого мозга, то нам стало бы известно, какие из них следует стимулировать электрическими импульсами, чтобы вызвать разные реакции, будь то определенные действия, определенные физические реакции или даже конкретные чувства. Можно было бы вызвать симпатию одним нажатием кнопки, так же, как и отвращение, голод или жажду, а также удовлетворенность, сон или бодрствование. Вытекающие возможности просто необозримы.

– На мой взгляд, ужасная идея, – призналась Хелена. – Ты больше не являешься собой, когда электрические импульсы в мозг приказывают, что делать.

– Конечно, есть много философских вопросов, на которые нужно ответить, – согласился доктор Данцер. – Однако самым поразительным является то, что в таком случае у вас возникает ощущение, что вы делаете все это по собственной воле. Например, пациент, о котором я рассказывал: когда его спрашивали, почему он прикасается к лицу, всегда мог назвать причину. Один раз он сказал, что испытывал зуд, потом, например, ему нужно смахнуть прядь волос. Или же у него возникло странное ощущение в каком-то месте, и ему нужно было прикоснуться к нему. Но он никогда не говорил: «Я вовсе не хотел так делать; это ваш импульс тока меня заставил».

– Жутко.

– Прежде всего, чрезвычайно познавательно, – обозначил он и свое мнение. – По-видимому, на физическом уровне все происходит не так, как мы ощущаем. Мы думаем, что сначала возникают причины, и эти причины заставляют нас действовать – но, кажется, что на самом деле мы сначала действуем, и только потом объясняем почему.

Хелена на мгновение задумалась, затем спросила:

– Но что будет, если вы кому-нибудь в мозг имплантируете электрод, дадите импульс, который побудит его вживить электрод в мозг кому-то еще, и так далее… Разве вы не спросите себя, откуда же изначально появилось ваше собственное желание так сделать?

Доктор Данцер засмеялся.

– Мне кажется, такой вопрос можно ожидать только от программистки. С фрау Кролль я тоже без конца обсуждал подобные темы. Мой личный вывод заключается в том, что мы, очевидно, на самом деле вовсе никакие не индивиды, как себе воображаем. А являемся частями единиц более высокого порядка: частями тела нашего народа, частями нашей расы – как признал фюрер много лет назад.

– Хм, – Хелена только хмыкнула, и он мог растолковать это как угодно.

Идея быть всего лишь частью «народного тела» никогда ей не нравилась, а теперь, после всего сказанного доктором Данцером, стала ей прямо-таки противна.

Но она вынуждена с ним работать, этого никак не избежать, так что спорить по этому поводу не было никакого смысла.

Доктор Данцер взял еще одно печенье и невозмутимо продолжил свою лекцию.

– Как я уже говорил ранее, большой загадкой остается взаимодействие нейронов в мозге. Как работает одна нервная клетка, уже в достаточной мере известно, и в действительности это довольно просто: она получает сигналы от других нервных клеток, и если сила поступающих одновременно сигналов превышает определенный порог, то она, как говорится, «стреляет», то есть в свою очередь подает сигналы тем нервным клеткам, с которыми связана.

Хелена попыталась представить себе это как процесс выполнения программы.

– И в самом деле весьма просто. Удивительно, что именно таким путем осуществляется процесс нашего мышления.

– Да, не правда ли? Дело не в отдельных нервных клетках. Значит, тайна скрывается в их соединении между собой. В конце концов, человеческий мозг содержит миллиарды нейронов, и каждый из них может быть связан с сотнями других нейронов. Это уже огромные масштабы.

– Но как узнать, как это работает? – размышляла Хелена. – Нельзя же разрезать человеку мозг, в то время как он думает.

Ученый ухмыльнулся.

– Вы как раз затронули больную тему. Даже если бы удалось обойти моральную проблему – например, взять преступника, приговоренного к смертной казни, – то он умер бы вскоре после начала подобного эксперимента и, следовательно, перестал думать, так что выяснить ничего бы не получилось.

– Да, именно так, – сказала Хелена.

Она ужаснулась, когда доктор Данцер заговорил о том, что для подобных экспериментов нужно принести в жертву человека, но, вероятно, таковы были исследователи мозга. В любом случае она не могла представить, как можно распилить череп обезьяне, чтобы воткнуть в ее мозг электроды; да даже крысе.

– Поэтому, – продолжал доктор Данцер, – в определенный момент у нас появилась идея подступиться с другой стороны. Если мы сможем сымитировать работу мозга, сказали мы себе, то получим ценную информацию для дальнейших исследований. А как это можно сделать? Ну конечно же, с помощью компьютеров. Авторы научно-фантастических романов с давних пор называют эти машины «электронными мозгами», не так ли? Жюль Верн, например, который в одном из своих ранних романов даже предсказал электронный компьютер.

Хелена откашлялась.

– На самом деле он его не предсказывал; это всего лишь широко распространенный миф. Просто он был подписан на все основные научные журналы своего времени и черпал в них вдохновение. Когда он написал «Двадцать тысяч лье под водой», подводные лодки уже существовали, просто об этом было не так хорошо известно. А в то время, когда он создавал роман «Большой вычислитель», точно так же уже появились первые электронные компьютеры.

Доктор Данцер озадаченно нахмурился.

– Вот как? Не знал. Я всегда думал…

– Большинство людей так думают. Но это неправда.

Она подумала об Артуре. Это он надоумил ее все тщательно проверить.

– Ну, как скажете, – произнес исследователь мозга, откидывая назад седые волосы. – В любом случае эта мысль стала отправной точкой проекта. Нам, разумеется, было понятно, что мы не сможем сымитировать человеческий мозг; даже простые приблизительные расчеты показывают, что на современном уровне развития техники это невозможно. Но вовсе не обязательно. Мозг функционирует более или менее одинаково у всех живых существ. То есть, если нам удастся воспроизвести функциональную способность мозга, скажем, пчелы или муравья, это уже поможет нам получить необходимую информацию. Только подумайте, даже такие мозги способны на крайне удивительные достижения! Пчела, например, может летать, ориентироваться в пространстве, общаться с другими пчелами и многое другое – просто удивительно, что всем этим управляет такой крошечный орган.

– А потом вы обратились к профессору Кролль, – предположила Хелена.

– Да, именно так. – Он засмеялся с некоторым смущением. – Наша исследовательская группа состояла из одних мужчин; мы едва могли включить компьютер. Хотя на факультете и было несколько женщин-сотрудниц и, конечно, несколько студенток, но программировать никто из них не умел.