Гражданская война в Испании 1936-1939 - Бивор Энтони

Решение перейти к обороне далось республиканцам нелегко. В спекшейся до состояния железной твердости земле среди скал Терра-Альта невозможно было рыть траншеи, защищаться можно было только при помощи брустверов и заграждений из камней. Но вскоре стало ясно, что артиллерийские снаряды куда опаснее на такой местности, чем на открытом пространстве: здесь каждый взрыв превращал камни в шрапнель.

Продолжать сражение в таких условиях было бы совершенно бессмысленно в военном отношении, особенно при такой уязвимости республики и при отсутствии всякой надежды добиться первоначальной цели наступления. Но вместо организованного отвода своих лучших войск для последующего продолжения боев республиканское командование все отправляло и отправляло бойцов через Эбро. Происходило это из-за веры Негрина в то, что на них смотрит вся Европа и что для него невозможно признать свое поражение. В очередной раз соображения политики и пропаганды приводили к разгрому, которого можно было бы избежать. Единственным утешением служило разве что то, что Франко стремился в первую очередь разгромить силы, занявшие территорию националистов, и это спасло армию Эбро от контратаки националистов через Сегре, в тыл ее правого фланга, которой как будто требовала военная логика[892].

Желая довести до победного конца «слепое столкновение баранов»[893], националисты были вынуждены шесть раз переходить в контрнаступление против позиций республиканцев. Первое, начавшееся 6 августа, было направлено против плацдарма в Файоне, защищаемого 42-й дивизией. За два дня легион «Кондор» произвел 40 самолето-вылетов против этой цели, сбросив 50 тонн бомб. «Потери красных очень велики», – отмечено в боевом журнале легиона[894]. Бойня продолжалась до 10 августа, когда националисты оттеснили республиканцев за реку.

Следующая атака, начавшаяся 11 августа, была нацелена против 11-й дивизии в Сьерра-де-Пандолс. Это было неудачное решение, так как республиканцы, оседлавшие высоты, могли с легкостью расстреливать карабкающихся снизу солдат. Всю следующую неделю легион «Кондор» использовал все свои самолеты, включая «Штуки», для бомбардировок мостов с целью перерезать снабжение. Возможно, расчет националистов был на измождение подчиненных Листера, на их нестерпимую жажду в убийственную жару, на голод вследствие отсутствия подвоза. Нехватка воды заставляла их мочиться в кожухи водяного охлаждения на стволах пулеметов «максим».

В дневное время не было конца бомбежкам и обстрелам. Республиканцам оставалось одно – ждать наступления ночи. Погибших нельзя было похоронить, нигде не было ни клочка тени[895]. Согласно утверждениям пропаганды, войска заняли позиции на такой неудобной местности, будучи дисциплинированными борцами с фашизмом, хотя скептики указывали на другую причину – истерику таких командиров, как Модесто и Листер, грозивших пристрелить любого, кто «отдаст хоть пядь земли». Но скорее всего, эта упорная отвага была инстинктивным выражением ненависти к врагу.

13 августа, во время наступления националистов в Сьерра-де-Пандолс, в небе над Терра-Альта вспыхнул упорный бой между авиацией республиканцев и истребителями националистов: три эскадрильи «Мессершмиттов» и рой «Фиатов» напали на армаду «Чато» и «Супер-Моска» – усиленной по вооружению и мощности двигателей версии советского моноплана. Одновременно «Хейнкели-111» легиона «Кондор» и «Юнкерсы-52» Испанской авиабригады продолжали бомбить речные переправы, когда они не использовались как «летающая артиллерия» для расстрела позиций войск в горах.

Воздушные бои были неравной дуэлью: республиканцы проигрывали численностью как минимум вдвое. Пока «Моска» и «Чато», выстроившись буквой V, бились по старинке с «Фиатами», эскадрильи «Мессершмиттов» опробовали новую тактику. Они вели воздушный бой парами – система, принятая потом обеими сторонами в Битве за Британию. Главной опасностью таких хаотичных воздушных боев было столкновение самолетов или дружественный огонь. Великого воздушного аса националистов Гарсиа Морато сбил по ошибке их же пилот – первый такой случай за войну.

18 августа националисты снова открыли плотины на Сегре. Стена воды, поднявшейся на 3,5 м, снесла мосты во Фликсе, Мора-д’Эбре и Гинестаре. На следующий день началась «долгожданная» контратака националистов против главного плацдарма республиканцев на берегу Эбро, в которой приняли участие шесть дивизий и кавалерийская бригада. 88-миллиметрового орудия легиона «Кондор» поддерживали наземное наступление, самолеты «Штука» бомбили артиллерийские батареи республиканцев. Kampfgruppe «Хейнкелей-111» снова атаковали мосты. Наибольшего успеха добилась эскадрилья «Мессершмиттов», сбившая четыре «Моска» (националисты называли эти самолеты «Рата»), сами не понеся в тот день потерь. Один из пилотов, обер-лейтенант Вернер Мельдерс, во Второй мировой прославился как ас: в Испании он сбил 14 неприятельских самолетов – наивысшее достижение в авиации националистов, а потом стал первым пилотом-истребителем люфтваффе, одержавшим сто побед[896].

Ягуэ бросил свои войска против позиций республиканцев вокруг Вильяльбы-дельс-Аркс и захватил высоты Гаэта. Теперь самолеты националистов стали разбрасывать листовки с призывом сдаваться, за ними на землю летели тяжелые бомбы. На протяжении пяти дней упорных боев дивизии Ягуэ наталкивались на умело подготовленные позиции опытных войск, способных отбивать волны пехоты. Тактика националистов часто бывала не лучше тактики республиканских командиров.

26 августа Модесто был произведен в полковники – первое столь высокое звание, присвоенное офицеру милиции. Однако наибольшее, что могла теперь делать армия Эбро, – это держаться. В ее окопы наведывались дружественные журналисты, свидетели прошлых боев: Хемингуэй, Мэттьюс, Капа; приезжали также Джозеф Норт из «Нью-Йорк дейли уоркер», Дениэл Рузвельт из «Бруклин дейли игл», Луис Фишер из «Нейшн», немецкий поэт Эрнст Толлер[897].

С командного поста Ягуэ в Коль-дель-Моро генерал Франко разглядывал в бинокль поле боя: справа Сьерра-де-Пандолс, посередине Гандесы и горы Каваллс и Лаваль-де-ла-Торре, слева Корбера, дальше последний перед впадением в море участок течения Эбро. «Все на протяжении менее 35 километров! – радостно сказал Франко своему адъютанту Луису Марии де Лохендио. – Я поймал в ловушку лучшие красные части»[898]. Но в Италии Муссолини смотрел на вещи иначе. «Сегодня, 29 августа, – сказал он Чиано, – я предрекаю поражение Франко. Этот человек либо не умеет, либо не хочет воевать»[899].