Вечный колокол - Ольга Денисова

- Ну да… Его судить будут. Он человека убил, - Ширяй сел на край лавки за столом.

- Его будут судить за поджог и, возможно, за предательство. Но и поджога достаточно, чтоб отправить его с Великого моста в Волхов, - терпеливо пояснила Дана. - И ты думаешь, он позволит тебе так запросто прийти к князю и что-то про него рассказать?

- Мне нечего бояться! - фыркнул Ширяй. - Я на стенах Пскова ничего не боялся и сейчас не боюсь!

- А я вот боюсь! - Дана посмотрела на него, наклонив голову, - сердилась. - Я боюсь! Родомила ослепили, чтобы он не мог его узнать! А ты в игрушки играешь? Даже не знаю, что лучше для тебя: умереть или ослепнуть? Он убил своего сообщника, только чтобы тот не попал Родомилу в руки. И ты думаешь, он подождет, когда вы с Младом Мстиславичем доберетесь до Городища? Запри дверь! А еще лучше, впусти в дом Хийси.

- Да ну, он, может, меня и не узнал… - пробормотал Ширяй, бледнея.

- А если узнал?

- Дана, погоди… Но что-то же надо сделать, - наконец заговорил Млад, - мы же не можем так этого оставить. Градята - убийца, чужак, он хочет смерти князя. Князю надо об этом сказать. Но, может, не самому князю, а его новому главному дознавателю. Даже если он пускает всем пыль в глаза, это еще ничего не значит. Если ему нужно укрепить свое положение, лучшего он и пожелать не может.

- Я не говорю, что ничего не надо делать. Я говорю, что это нужно делать осторожно.

- Ты знакома с главным дознавателем?

- Нет. Он живет в Городище. Но его знает наш декан, он приезжал в университет - ему нужны писари и судебные приставы. Кто-то из наших бывших студентов у него служит. Думаю, я завтра смогу попросить о встрече кого-нибудь из них. Чтобы о ней никто не узнал. А сегодня… правда, Ширяй, впусти в дом Хийси и запри дверь. Иначе я не смогу уснуть.

Главный дознаватель согласился на встречу немедленно и уже на второй день к вечеру пообещал приехать в университет, повидаться с Младом. Декан отделения права сказал, что тот много слышал о знаменитом волхве, предсказавшем войну и сражавшемся в Пскове, знает о его дружбе с Вернигорой и с радостью выслушает все, что тот хочет сообщить правосудию.

Вторуша напекла свежих пирогов к приезду гостя, выскоблила пол, прибрала в доме - будто ждали князя, а не его главного дознавателя. Дана нацедила меду и долго сомневалась, уйти ей в спальню или остаться слушать разговор. Млад сказал, что лучше ей остаться, - ему казалось, уход ее унизит.

- Мстиславич, ты будешь говорить? - Ширяй притворялся невозмутимым.

- Да. Ты наговоришь. Богам будешь грубить, некоторым это нравится.

- Я вовсе не собирался грубить.

- У тебя это получается само собой, стоит рядом появиться кому-то, кто стоит выше тебя, - сказала Дана. - Так что лучше помолчи.

Ширяй, как ни странно, ничего не ответил.

Млад ожидал цокота копыт - он не сомневался, что главный дознаватель прибудет верхом и с сопровождением. Но сначала во дворе залаял Хийси - обычно он ленился это делать, - и тут же раздался стук в дверь: Борута Темный пришел пешком и в одиночестве. Млад хотел гостеприимно открыть дверь в сени, но она распахнулась быстро, словно главный дознаватель спешил. Млад опешил и шагнул назад…

- Здравствуй, Ветров Млад Мстиславич… - прищурился гость. - Узнал? Вот уж не думал я получить от тебя предложение встретиться!

Ширяй вскрикнул и вскочил на ноги.

- Сидеть! - рявкнул главный дознаватель и продолжил вполголоса: - Я так и знал, что твой шаманенок узнал Градяту.

Человек, гадающий по книге, чувствующий запах крови и железа. Тот, что напал на Родомила, когда Млад говорил с Перуном. Тот, что перед вечем признал в нем шамана.

- И ты надеешься усидеть на месте главного дознавателя? - удивленно покачал головой Млад.

- Я просижу на нем столько, сколько мне потребуется.

- Родомил знает тебя в лицо…

- Родомил слеп. И никогда не слышал моего голоса. Кроме тебя, некому опознать во мне чужака. Тебе не страшно, Млад Мстиславич?

- Вы столько раз хотели меня убить… Я начинаю думать, что меня хранят боги и вам с ними не совладать, - усмехнулся Млад.

- Чтобы заставить человека замолчать, необязательно убивать его. Иногда достаточно его напугать.

- Мстиславича напугать не так-то просто! - Ширяй снова поднялся на ноги.

- Сиди, сосунок. Мал еще лезть в разговоры взрослых.

- Сядь, Ширяй, - повернулся к нему Млад: чужак не знает о видении по дороге из Изборска. Не знает, что Ширяй видел его, что слышал об Иессее, о смерти князя! Хватило бы парню ума помолчать!

- Твое дело - хлеб, Млад Мстиславич, - Темный прошелся по горнице. - Ты сильный шаман, зачем ты все время лезешь в волхвы? Поднимайся к богам, проси у них дождя и ясного неба и не суйся, куда тебя не просят. Ты со дня на день станешь женатым человеком, у тебя родится дочь. Что еще тебе надо? У нее будут сыновья-шаманы, продолжатели рода Рыси. В университет придут новые студенты, ты из года в год будешь талдычить им о том, как растет рожь, овес и лен. У тебя будут ученики, которым ты расскажешь, как прекрасен этот мир. А? По-моему, уютно.

- Я не стану предателем, - Млад пожал плечами. - Родомил прав: идет война…

- Да, и на войне кто-то берет на себя право распоряжаться чужими жизнями. Ты сам это говорил, правда? Посмотрим, как у тебя это получится.

Дверь распахнулась по какому-то неведомому знаку чужака, в дом, стуча сапогами, вошли пятеро, словно прятались в тесных сенях, а за ними Градята втащил в горницу подругу Добробоя. Ширяй вскрикнул и кинулся вперед, но Млад перехватил его за плечи: в руках Градяты был длинный нож, нацеленный девочке в живот.

- Не двигайся, парень… - шепнул Млад, - не двигайся.

Дверь захлопнулась, кто-то задвинул засов.

- Она носит мальчика, - усмехнулся Борута, - последнего в роду. Сына твоего ученика, его единственное продолжение. После того, как нож убьет ребенка в ее чреве, на земле ничего не останется от твоего Добробоя. Давай! Распорядись их жизнью! Кинь их на алтарь своей любви к Правде.

Ширяй взвыл зверем и рванулся из рук Млада.

- Стой на месте! - зашипел на него Млад, ощущая, как в груди волной поднимается та самая сила, что когда-то позволила ему противостоять нападению Градяты.

- А кроме них есть еще твоя дочь в чреве твоей женщины. Их убить будет не сложней, - продолжил Темный. - И если ты думаешь, что сможешь взять меня силой, то ошибаешься. Нас двое, тебе не справиться с нами. Не двигайся. Нож убьет дитя раньше, чем ты успеешь сделать шаг. И заткни рот шаманенку - он мешает мне говорить.

- Я не собираюсь брать вас силой, - ответил Млад, боясь шевельнуться.

- Вот видишь? Между предательством и благоразумием нет почти никакой разницы. Ты будешь благоразумно молчать. Потому что иначе я убью обеих. Я достану их из-под земли, я найду их по запаху, где бы ты их ни спрятал. И никто не поможет тебе защитить их. Стрела из самострела летит на полверсты и пробивает не только хрупкое женское тело, но и грудь в стальном доспехе. Насквозь. Нож можно метнуть из толпы, и никто не заметит убийцу. Яд можно положить не только в мазь от ожогов, не только в кубок с вином, но и в пирог с ягодами. Топор в спину можно воткнуть не только на крепостной стене, но и ночью в постели. Дома горят быстро, если стоит сухое жаркое лето. У меня тысяча способов. Ты не игрок, ты не полезешь на рожон. Богам нет дела до твоей любви, никто не станет тебе помогать. Будущего не знают даже боги, это твоя свобода воли, свобода выбора. Выбирай!