Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

окошинько царицы Солома́нихи,

И где была царица Солома́ниха,

А й она сидела-то во комнаты во царьскою,

215 И он пришел же к ей же он да под окошечко,

Просил же у ей милостыни спасеною,

И подала ему царица Соломаниха,

И подала царю Соло́ману милостину спасеную,

И она узнала, шшо же ето царь Соло́ман всё,

220 И проговорила она же с ним да слово ласково,

И говорила она ему да таковы слова:

«А и ты ой еси же, царь, ты царь Соло́ман же,

Э и куды тебе же спрячу царя Соло́мана же?

А у меня-то есь-то большой сундук во комнаты,

225 И ты садись-ко-се в сундук да всё ко мне же всё».

Посадила-то царица царя Соло́мана в сундук,

А она заперла его же крышкою в сундук же всё,

(А это уж правда ли? Много ли в сундуку посидишь?)

Заперла сундук, сама на его задницой села же.

Тут приходит-то царь Иван-от свет Микульевич,

230 А как приходит тут же Васька сын Торокашков же,

И они обеду-ту приходят всё обедати,

И тут же сели они есь да всё же кушати,

И розговорилисе тут царь Иван Микульевич,

И тут сидела-то царица Солома́ниха,

235 Она кушала с има да всё же ела она,

И завела она же рець да розговоры же:

«И уж ты ой еси, Иван прекрасной царь Микульевич,

И што я вам скажу, царица Солома́ниха,

А и со святой Руси налетели гуси,

240 А же как пришел-то к вам как пришел-то царь Соло́ман же,

А и он посажо́н-то у мене сидит же в сундуку».

А и тут заграял же царь прекрасной Иван Микульевич:

«А што сказали, што хитре-мудре царя Соло́мана,

А што хитре-мудре на свети нет,

245 А и как глупе-то нет царя Соломана на свети нет —

Как бы умной был разумной, не сел бы бабы под гнузно».

И тогда отмыкала царица Солома́ниха,

Выпускала царя да тут Соло́мана,

Выходил же царь Соло́ман из сундука же он,

250 Говорил же Иван царь ему Микульевич:

«Что сказали хитре-мудре царя Соло́мана на свете нет,

А глупе тебя, царь Соло́ман, же на свети нет,

Ты бы хитрой-мудрой был, не сел бы бабы под гнузно».

И тут говорил же царь Соломан же

255 Он царю же прекрасному Ивану всё Микульевичу:

«Уж ты ой еси, царь Иван Микульевич,

Уж ты сделай-ко-се мне ты да тут же всё,

Ише тут мне сделай вроди лисеньки,

И ты лисеньки сделай, три же грядочки,

260 На тех-то грядочках же ты же всё

Сделай мне да три же петелки:

А перьву петелку да делай ты воровану

(Смоляную),

А второй ты петелку мне делай липину

(Толстая, она скоро не затянитсе, он хитрой был царь Соломан, всё впереди же высмотрел),

Ише ту третью петелку сделайте шелко́вую».

265 И говорил тут царю-ту царица Солома́ниха:

«А ты прекрасной царь Иван же всё Микульевич,

А царь Соло́ман отойдет он своей хитросью же мудростью».

Говорил же царь Иван же всё Микульевич:

«Уж ты ой еси, царица Солома́ниха,

270 А какой же царь Соло́ман хитрой, мудрой?

Он бы хитрой, мудрой был, не сел бы тебе под гнузно,

А вот нету его некакой же хитрости».

А говорила опять царица Солома́ниха,

Говорила царю прекрасному Ивану-ту Микульевичу:

275 «Уж ты ой еси же, царь ты прекрасной Иван Микульевич,

Он омманит тебя да своей хитросью!»

Говорил тогда царь Иван Микульевич:

«Я не верю, шшо царь Соло́ман хитрой, мудрой же,

Я считаю, шшо нет у царя Соло́мана некакой хитрости».

280 И тут пошел-то царь, Соло́мана повели-то,

Повели его на ти мары, на лисеньки

(Мары — какие были приделаны к лисенькам),

И тут стал-то привели царя Соло́мана,

Говорил тогда же царь Соло́ман же:

«Уж вы ой еси же, царь Иван же всё Микульевич,

285 Ты позволишь-ко мне в последний раз да вострубить же мне,

Вострубить же мне да во туриной рог,

С светом белым же мне да всё проститисе».

И он позволил царь Иван же всё Микульевич.

Говорила царица Солома́ниха

290 Всё царю прекрасному Ивану-ту Микульевичу:

«Уж ты ой еси, Иван да царь прекрасной всё Микульевич,

Отойдет же царь Соло́ман своей хитросью же мудросью!»

И говорил-то прекрасной царь Иван Микульевич:

«Нет, царица же Солома́ниха, был бы хитрой-мудрой, не сел бы тебе под гнузно,

295 И глупе царя Соло́мана на свети нет!»

Вострубил царь Соло́ман во перьвой же раз:

«Уж вы умной которой, разумной,

Вы подите домой да не ходите вы

И смотрить-то смерти царя же всё Соло́мана,

300 Вам страшна будет смерть Соло́мана».

А которой умной-от назадь да воротилисе,

А которой безумной бежал всё же радовалсе.

Во второй раз трубил царь-от Соло́ман-от,

Он во туриной рог трубил — скоро его дружиночка храбрая

305 Она скоро-то же да одеваласе,

А во третей-от раз он трубил да во туриной рог —

А его дружиночка же храбрая,

А и она наехала во Царь же она во град же всё,

А она рубила-то до старого да малого всё,

310 Не оставляла она да их на се́мена,

И приезжали они скоро к царю к Соло́ману,

И тут Соло́ман-от царь сходил скоро со мар же он,

Он по лисенькам сходил, скоро соскакивал,

А он же приказал-то Ваську сына Торокашкова

315 И ише положить во ту петлю всё воро́вану,

А как царицу-ту Солома́ниху-то...

А как прекрасного царя Ивана Викульевича

А и как положить-то его во петелку в шелко́вую.

(А в шелко́вой-то скоро задавилсе царь Иван Микульевич, а в ворованой Васька Торокашков, а в липиной царица