Битва за Клин - Василий Карасев

Между тем по графику передовой отряд группы Чанчибадзе – 206‐й кавалерийский полк – должен был пройти контрольную точку (перекресток дорог в 1,5 км восточнее Некрасино) в 5.30. Основные силы должны были выступить в 7.00 с северной опушки рощи южнее Семчино. Замыкающее подразделение – сводный отряд лыжников – отправлялся в путь в 9.30. Отметим такую деталь: батальон должен был двигаться в пешем строю без лыж. Видимо, лыжная подготовка этой части оставляла желать лучшего. К исходу дня планировали сосредоточение сил группы в районе Чащ[1177].

Выйдя в рейд, группа Чанчибадзе на довольно продолжительное время исчезла из поля зрения штаба 30‐й армии. Сводка № 275 последнего, поданная в 18.00 14 декабря, сообщает лишь, что группа «продолжает движение в район ТЕРЯЕВА СЛОБОДА для выполнения поставленной задачи»[1178]. Сводка, поданная в 6.00 15 декабря, столь же лаконична: «Группа Чанчибадзе находится в движении в район ТЕРЯЕВА СЛОБОДА»[1179]. При этом штаб фронта смог назвать точное местоположение группы. По его данным 14 декабря она находилось в 3 км восточнее Дятлово[1180], а к исходу дня 15 декабря достигла Курбатово[1181]. Как видим, даже в район Чащ группа не вышла и на вторые сутки, и не оказывала тем самым никакого воздействия на немцев, отступавших по Волоколамскому шоссе.

При этом даже простое присутствие наших частей вблизи другой дороги (Третьяково, Васильково) сильно нервировало противника. Немецкие данные были столь же отрывочны, как и наши теперешние. Но их скудность и связанная с этим неясность обстановки вызывала тревогу.

Еще в первой половине дня, в 10.05 в 500 м восточнее Васильково немецкая разведгруппа обнаружила движущуюся с севера на юг санную колонну. Силы противника были оценены в одну роту. Эта колонна была не единственной, поскольку в ЖБД корпуса имеется запись о том, что «против одной вражеской санной колонны, движущейся на юг восточнее Васильково, назначены боеспособные разведгруппы с задачей эту вражескую колонну атаковать с тыла»[1182]. Кроме того 2‐я танковая дивизия поручила своему мотоциклетному батальону провести разведку от Васильково на Третьяково. О результатах поиска записи в ЖБД нет. Зато в 14.00 74‐й артиллерийский полк дивизии доложил, что «между Крутцы и Подорки дорогу пересекла пехота и кавалерия (сила примерно 30 человек), однако в лесу, якобы, были еще более крупные силы». Также было доложено, что восточнее Подорки находятся примерно 2 роты с минометами. А в 15.30 майор фон Бюлов, командир занимавшего Васильково 2‐го батальона 1‐го стрелкового полка, доложил, что населенный пункт атакуется с юга и востока[1183].

Зачем это потребовалось делать нашим войскам – непонятно. Ведь в приказе на рейд такие мероприятия не планировались. Подобные штурмы отвлекали от главной задачи. Поэтому в приказе идет речь только о выставлении заслонов против встречавшихся деревень. Видимо командир группы хотел более прочно обеспечить свои коммуникации. Однако эти действия не дали результата и только привели к распылению сил и их ослаблению. Возможно, это стало одной из причин замедленного движения группы. Ей и так приходилось преодолевать глубокий снежный покров на лесных дорогах, а большей частью и вне их.

Между тем 2‐я танковая дивизия в 17.00 отдала приказ своему 3‐му танковому полку: «Со всеми имеющимися в распоряжении танками чистить дорогу Третьяково – Подорки. Там враг с пулеметами. Обнаружено одно орудие пто». Приказ был почти сразу отменен, так как ввиду отсутствия горючего в полку временно не оказалось ни одного боеспособного танка[1184].

По итогам событий в районе Васильково 2‐я танковая дивизия сделала вывод: «Противник ищет между тем после отражения его атак на населенные пункты более мягких участков, чтобы пробиться на юго-восток. Речь идет о кавалерии и стрелках на санях с немногочисленной артиллерией»[1185]. Это замечание показывает, чего больше всего опасался враг. Но мы знаем, что наши войска стремились не на юго-восток, а на юго-запад.

Поручив 2‐й танковой дивизии оборону линии Воловниково, Гологузово, Некрасино, Васильково, штаб XXXXI-го армейского корпуса продолжал отслеживать ситуацию в этом районе. Для генерала Моделя первоочередной задачей стала эвакуация Клина, где в качестве арьергарда 3‐й танковой группы действовала 1‐я танковая дивизия. От танковой группы корпус требовал срочной поставки горючего, а также просил вернуть 2‐й танковой дивизии те ее танки, которые были временно подчинены другим соединениям группы. При этом, поскольку 2‐я танковая не сообщала ничего утешительного относительно обстановки вокруг Васильково, командование корпусом начало обдумывать другие варианты действий: «Так как силы 2‐й тд на ее участке не достаточны, чтобы снова открыть дорогу Крутцы – Третьяково, 1‐я тд получает приказ во взаимодействии с 2‐й тд завоевать проезд и, в крайнем случае, в сопровождении достигнуть района Глухино. Для выполнения этой задачи дивизии будут подчинены находящиеся у LVI-го ак танки 2‐й тд, усиленный 118‐й пп и 52 сап. б-н.»[1186]. Не исключалась также и то, что отступление 1‐й танковой дивизии будет проходить по более длинному пути: сначала по дороге на Волоколамск[1187].

Однако в 2.50 в ЖБД 2‐й танковой дивизии появилась запись: «Силы, назначенные 2‐й тд для урегулирования дороги Крутцы – Третьяково нашли дорогу свободной от врага. Прочесывание леса восточнее дороги прошло без соприкосновения с врагом. Создается впечатление, что враг отводится на юг»[1188].

Немцы ошиблись при определении направления движения наших войск, но суть дела это не меняет. В эти ночные часы арьергарды 1‐й танковой дивизии уже покинули Клин. Противнику оставалось преодолеть опасный участок дороги в районе Першутино, а вот дальше им уже ничего не препятствовало.

События этого дня можно охарактеризовать несколькими строками из мемуаров А. В. Егорова: «Раннее утро 14 декабря. Бригада в составе подвижной группы армии продолжает наступление в направлении Клина. Немцы стремятся любой ценой не дать нам замкнуть кольцо окружения. К участку прорыва они перебросили танки и артиллерию и в течение дня пять раз переходили в контратаку. Нашим танкам пришлось отойти в боевые порядки пехоты»[1189].