Всего одно злое дело - Элизабет Джордж

Это было его последним словом. Теперь Барбаре надо было понять, блефует ли он по поводу якобы совершенных ею ошибок. На его месте она блефовала бы во всем. Но на его же месте Хейверс знала бы, что информация с его флэшек может быть переписана десятки раз, поэтому какой смысл настаивать на их возвращении? И зачем было на этом настаивать, когда Смайт понимал, что она все равно их не вернет? Ведь верни Барбара ему эти копии, у нее не останется никаких способов влиять на него. Поэтому она сказала:

– Я все-таки подержу их у себя, пока вы не выполните свои обещания. Я имею в виду SO-12. Я не верю, что вы не можете этого сделать, и я не верю, что у вас нет других дружков-хакеров. Если сами не можете, то найдите того, кто сможет. Поэтому берите трубку – или как вы там вызываете друг друга, – и найдите кого-то погениальнее вас.

– Вы не очень хорошо меня слушаете, – ответил Брайан. – Если я это сделаю, то мне конец. Но, и это очень важно, конец придет и вам. Понятно излагаю? Если я поменяю эти билеты, вам наступит конец, сержант. Хотя мы оба и так почти что кончились. Доказательство этому – резервная копия, которая, находясь в ваших руках, в свою очередь доказывает, что вам конец, потому что вы насквозь прогнили. На этой копии записано все то, что я уже рассказал копам. А то, что вы не даете ей ходу, – это ваш смертный приговор. Ну что я должен еще сделать, чтобы вы это, наконец, поняли? Я зарабатываю себе на жизнь тем, что находится за гранью закона. Но то, что делаете вы, вы вынуждены делать не для того, чтобы заработать себе на жизнь. Вся эта долбаная конструкция уже разрушилась к чертовой матери. И если бы в вас была хоть частичка долбаного разума, вы давно мне все вернули бы, да еще и убедились бы, что ни у кого нет лишней копии.

Услышав это, Барбара стала лихорадочно вспоминать. Информация о Дуэйне Доути и его веселой команде, которую она передавала Линли, когда тот был офицером связи, была достаточно дозированной. О самом Смайте Томас просто ничего не знал. Хейверс старательно прикрывала себя, стараясь тщательно выполнять все задания, которые давал ей инспектор Стюарт. Даже там, где она чувствовала себя не очень уверенно – в истории с падением ее матери – Барбара не ожидала, что земля под ней вдруг провалится. Нет, она должна идти вперед, придерживаясь выработанного плана, и вытащить Ажара из всего этого дерьма.

– Или найдите гения, или сделайте всё сами, – сказала Барбара хакеру из Южного Хокни. Она не собиралась позволять Ажару сесть в тюрьму за кражу собственного ребенка.

Эта мысль звучала в ее голове, пока сержант ехала домой. Она поблагодарила небеса, увидев машину Ажара рядом с домом. Она поблагодарила их еще раз, когда, выскочив из машины – которую припарковала сразу же за машиной пакистанца, чтобы заблокировать ему выезд, – и пробежав под аркой, увидела, что большие французские окна его квартиры открыты.

Барбара поспешила в дом. На пороге квартиры она его окликнула. Профессор вышел из спальни, как будто материализовался из тени. Один взгляд на его лицо, и Барбара поняла, что он уже все знает. Линли обещал ей, что не будет пытаться связаться с Ажаром, но он также сказал, что с ним, возможно, свяжутся итальянцы. Или, может быть, Лоренцо Мура. В любом случае, видно, что он уже знает.

– Мне позвонил инспектор Ло Бьянко с соболезнованиями, – рассказал Ажар.

– Он что-нибудь сказал про Хадию? – спросила Барбара.

– Только то, что она сейчас находится с Мурой.

– Ради бога, как это произошло? – потребовала она. – Мы же не в долбаном девятнадцатом веке живем. Женщины не должны умирать от токсикоза.

– С этим все согласны.

– То есть?

– Будет произведено вскрытие.

– Что же с ней все-таки случилось, Ажар?

Он подошел к Барбаре, и она, не задумываясь, обняла его. Таймулла был словно деревянный.

– Анжелина никого не слушала, – сказал он. – Лоренцо хотел, чтобы она осталась в больнице, но она на это не согласилась. Думала, что знает все лучше всех, а оказалось, что ничего не знала.

– А как Хадия? Вы с ней говорили? – Хейверс отпустила его и посмотрела ему в лицо. – Кто позвонил вам с новостями? Лоренцо?

Пакистанец покачал головой.

– Ее отец.

– Боже мой, – прошептала Барбара. Она могла представить, как проходила беседа с отцом Анжелины. Что-то вроде: она мертва, ты, грязный ублюдок, и так как это из-за тебя она уехала в Италию, то надеюсь, ты захлебнешься шампанским, которое сейчас хлещешь от радости.

– Но что же с ней все-таки произошло? – повторила Барбара и провела Ажара в гостиную, где усадила на софу и присела рядом. Казалось, что он все еще убит новостями, но отчаянно пытается собраться и прийти в себя. Хейверс положила свою руку на его, а затем взяла за предплечье.

– Отказали почки, – объяснил Таймулла.

– Да как такое могло произойти? Почему доктора не разобрались? Ведь должны же быть какие-то симптомы.

– Я не знаю. Очевидно, беременность протекала тяжело. Когда Анжелина носила Хадию, все тоже было не гладко. Когда ей стало хуже, она решила, что отравилась. Потом ей стало лучше – или она так сказала, – но я думаю, может быть… Это все было из-за Хадии.

– Болезнь?

– Желание выписаться. То, что она на этом настаивала. Как она могла оставаться в больнице, когда Хадия была украдена и когда Хадия – а не свое собственное здоровье, – была для нее в тот момент самым главным. Поэтому к тому моменту, когда Хадию нашли живой и здоровой, и к тому моменту, когда ей самой опять стало хуже, было слишком поздно. – Ажар посмотрел на Хейверс, его глаза были пусты. – Это все, что я знаю, Барбара.

– Вы говорили с Хадией?

– Я сразу же позвонил. Но он не позволил.

– Кто? Вы имеете в виду Лоренцо? Но это невозможно. Какое право он имеет не позволить… – Ее голос стих, и горло перехватило, когда она попыталась задать логичный вопрос. – Ажар, что же теперь будет с Хадией? Что вообще происходит?

– Родители Анжелины едут в Италию. Батшеба вместе с ними. Я думаю, что они уже в пути.

– А вы?

– Я укладывал вещи, когда услышал ваш голос.

Никодемо Трилья спокойно воспринял известие о смерти Анжелины Упман. Да, жалко, ну и что? Его заданием было расследовать похищение ребенка, а Никодемо никогда не отступал от своих заданий. До тех пор, пока ему не скажут, что между двумя этими событиями есть какая-то связь, он будет считать, что ее нет. Сальваторе знал о такой особенности этого человека. Туннельное видение Никодемо было легендарным, что делало его очень удобным для il Pubblico Ministero – и совершенно невыносимым для всех, кто с ним работал. Но сейчас это туннельное видение могло сработать на пользу Сальваторе.

В целях безопасности Ло Бьянко встречался с Цинцией Руокко на нейтральной территории. Пьяцца Сан Микеле была забита столиками кафе, смотрящими на белый Chiesa di San Michele in Foro[326], а в этот день людей привлекал еще и рынок одежды секонд-хенд, расположившийся у его южного придела. Поэтому площадь была полна как гостями Лукки, так и ее жителями, выискивающими дешевую одежду. Таким образом, его встреча с Цинцией пройдет незамеченной, что для Сальваторе было важным.