Дорога без возврата - Татьяна Николаевна Зубачева

– Ну как? – обернулась к нему Женя.

Эркин восхищённо улыбнулся, и Женя рассмеялась.

– Ну вот. Пойду Алиску поднимать.

– Давай я, – встал Эркин. – А то ты такая нарядная…

– Ладно, – не стала спорить Женя, медленно поворачиваясь перед трюмо.

Эркин с трудом оторвал от неё взгляд и буквально вытащил себя из спальни.

В комнате Алисы стояла темнота, и эта темнота была очень уютной. Эркин щёлкнул выключателем. Алиса спала, как всегда, раскинувшись. Благо, кровать большая, «на вырост» Женя брала. «Ну и правильно, – подумал Эркин, – Растут дети быстро, не менять же мебель каждый год». Когда зажегся свет, Алиса не проснулась, а вздохнула и повернулась набок. Эркин подошёл к окну, поправил штору.

– Алиса, – позвал он её от окна.

Она опять вздохнула, и Эркин подошёл к ней. Погладил по голове. Тонкие мягкие волосы приятно рассыпались под ладонью.

– Алиса, просыпайся.

– Э-эрик, – Алиса вздохнула, не открывая глаз. – А мне ёлка снится. И конфеты.

– А они на самом деле есть, – рассмеялся Эркин.

– Да-а? – удивилась Алиса.

Она открыла глаза и расплылась в улыбке, увидев Эркина.

– Эрик, какой ты наря-адный.

– Вот и вставай, – вошла в комнату Женя. – Будешь тоже нарядная. Сегодня же праздник.

– Ага, – Алиса вылезла из-под одеяла и встала на кровати. – А сегодня-сегодня, или это уже завтра-сегодня?

– Я не понял, – признался Эркин.

– Ну-у… ну это…

– Иди умывайся, – велела Женя. – Тогда и объяснишь.

Алиса попробовала прямо с кровати спрыгнуть в тапочки, но промахнулась и упала бы, если бы Эркин не подхватил её. Женя грозно нахмурилась, и Алиса пошла в ванную.

Женя быстро убрала и застелила постель. Обычно хотя бы часть этой работы делала Алиса, но сегодня, ради праздника… Эркин согласно кивнул.

– Конечно так, Женя.

– Ну вот.

Женя раскрыла шкаф, достала и положила на кровать красную матроску, белые гольфы с пушистыми помпончиками, поставила у кровати ярко-красные блестящие туфельки.

– Ой! – восхитилась вошедшая в комнату Алиса. – Мам, а беретик?!

– Ну, кто же дома ходит в беретике? Сделаем красивый хвостик с бантом.

– Ага, ага, – Алиса торопливо стягивала с себя пижамку. – Мам, и туфельки!

– А как же. Тапочки же с нарядным платьем не надевают, – объяснила Женя.

Эркин поглядел на туфельки Алисы, на ноги Жени, обтянутые тонкими чулками, на её чёрные туфли на каблуках и незаметно вышел из комнаты. Где его кроссовки? В кладовке? Но вчера, доставая сапоги, он их не видел? Тоже в спальне в шкафу?

Да, они были там. И опять, как и летом, набиты бумагой. Он вытащил бумагу, достал из комода носки и переобулся. Вот так. А то джинсы с поясом, рубашка нарядная и шлёпанцы… Неловко. Женя нарядная, Алиса тоже, надо и ему.

Шлёпанцы он поставил у кровати со своей стороны, а бумагу понёс выкидывать на кухню в ведро. Женя уже была там.

– Ты переобулся? – сразу заметила она. – Ну, правильно.

– Мам, чего нести? – вбежала в кухню Алиса.

Женя как раз раскладывала на тарелке печенья в форме цветочков и ягод, когда до них донёсся из коридора смутный шум, а потом зазвенел дверной звонок, и тут же в дверь забарабанили. Эркин быстро переглянулся с Женей и пошёл к двери. Алиса рванулась следом, но Женя придержала её. Эркин, не оборачиваясь, махнул рукой, показывая, чтобы они укрылись в кухне. Конечно, ничего такого, но всё-таки…

– Кто там? – спросил Эркин.

Ему ответил многоголосый хохот, взвизги и ещё что-то совсем непонятное, но… но, насколько он смог не так понять, как почувствовать, неопасное. Помедлив с пару секунд, Эркин всё-таки открыл.

И замер, оглушённый криками, хохотом, шумом трещоток и дудок.

– Ой, – с радостным удивлением сказала за его спиной Женя, – это же ряженые!

– А хозяину здоровья, а хозяйке красоты! – прокричал возникший перед ними парень с размалёванным лицом и в вывернутом наизнанку полушубке и неожиданно ловко выдернул Эркина и Женю из двери в коридор. Алиса выскочила сама.

Завертелся сумасшедший пёстрый хоровод, визг детей, смех, крики, кто-то, переодетый медведем, женщины в мужской и мужчины в женской одежде, смеющиеся, веселящиеся от души соседи… И Эркин, забыв обо всём, хохочет над шутками и припевками, и уворачивается от ловящего его медведя, и пляшет с незнакомой закутанной в большой платок женщиной, потряхивающей… да у неё грудь ватная, не меньше двух подушек под кофтой, или это тоже парень?..

– Вам всем счастья, а нам на радость!

Парень в вывернутом полушубке подставляет мешок, и туда сыплются вынесенные из квартир конфеты, яблоки, пироги, бруски сала, свёрнутая в круг колбаса, и Женя, смеясь, бросает в бездонный мешок мандарины.

– Спасибо всем, Рождества всем, – кланяются ряженые. – Спасибо этому дому, пойдём теперь к другому.

И уже нет их. И, смеясь, поздравляя друг друга с наступающим, приглашая завтра зайти, ёлку поглядеть и проздравиться, соседи расходятся по квартирам.

Уже закрыв дверь и оказавшись в неожиданно гулкой тишине, Эркин сообразил, что грудастая баба, выдернувшая его из общего хоровода в круг, приговаривала и ржала Колькиным голосом. Эркин тихо засмеялся и покрутил головой. Ай да Колька, надо же такое придумать. А кто ж тогда медведем был? Не старшо́й же.

В большой комнате Женя с влажными от смеха глазами заканчивала расставлять на столе тарелки с праздничным угощением. Алиса шумно и деятельно помогала.

Наконец сели за стол. Сладкая рисовая каша с изюмом, густой, похожий на кисель компот, печенье, орехи, конфеты… Ужин очень понравился и Алисе, и Эркину. А потом Женя унесла на кухню грязные тарелки, Эркин зажёг свечи и выключил люстру, и они сидели за столом, ели всего понемногу и смотрели на нарядную, переливающуюся огнями ёлку. Эркин потряс Женю и Алису умением колоть орехи без щипцов, одними пальцами. Четыре больших – Женя их называла грецкими – ореха кладёт на ладонь, покатает, примериваясь, и сожмёт кулак, а потом раскроет, и Алиса с Женей прямо с его ладони выбирают ядрышки.

– Мам, а петь будем? – вдруг спросила Алиса.

Она смутно, но помнила прошлое Рождество, когда мама её учила особым «рождественским» песням.

– Давай, – согласилась Женя. – Слова помнишь?

– Динг-динг, беллз, – неуверенно начала Алиса.

К изумлению Жени, Эркин сразу подхватил.

– Ты её знаешь? – удивилась Женя.

Эркин кивнул, не прерывая пения. Так они и пели теперь втроём, глядя на ёлку. Спели про Рождественские колокола и звёзды, про ангелов в облаках и тишину на земле, даже про пастухов и волхвов Эркин знал.

Женя обняла, прижав к себе Алису.

– Вот мы и встретили Рождество. Спать пора, маленькая.

– А подарки? – сонно спросила Алиса.

– Сейчас ляжешь, – Женя говорила тихо, с ласковой напевностью, – загадаешь про себя и утром