Долина кукол - Жаклин Сьюзан

Лайон поморщился.

– Не стоит с нею связываться. Кроме того, она все еще в Хейвен-Мейноре. И давай смотреть правде в глаза: на ее карьере давно поставлен крест.

– На таких, как Нили, крест не ставят никогда. Публика идентифицирует себя с неудачницей. Они чувствуют себя так, словно сами прошли с нею через горнило всех ее жизненных трагедий. Она погубила себя в зените своего таланта. О ней говорят, словно о мертвой. Считают, она уже никогда не станет прежней. Все это нам на пользу. Потому что, если мы вернем ее назад и продвинем на самую вершину, это будет означать, что успеха добились именно мы, ибо совершили невозможное. И тогда ты увидишь, как звезды одна за другой уйдут от Джи-Эй-Си, Си-Эм-Эй, Уильяма Морриса и Джонсона-Гарриса. Ход их рассуждений будет таков: если уж мы сумели сделать такое для Нили О’Хара, то что же тогда мы сумеем сделать для них. Звезды – забавный народ: таланта у них хоть отбавляй, а благодарности ни на грош.

Его аргументация не убедила Лайона.

– Но ведь в случае с Нили мы имеем дело не просто с бывшей звездой, мы имеем дело с душевнобольной женщиной, которая может в любой момент сорваться. Анна говорит, что она растолстела сверх всякой меры, и ей ведь уже не восемнадцать.

– Ей тридцать три года. И я согласен со всем, что ты говоришь. Однако она еще и чертовски талантлива. У меня есть несколько магнитофонных лент, которые она записала там, у себя. Сейчас уже лечат амбулаторно, а прошлые субботу и воскресенье она провела со мной и моей женой. Она толстая, как свинья, но как она поет!

Лайон пожал плечами.

Но ведь пройдет целый год, прежде чем она похудеет, а от такого напряжения она может сорваться. Такое Уже бывало.

– Она не будет худеть, в этом-то все и дело. Пусть остается жирной. Она поет – вот что главное.

– И что мы будем делать с толстой певицей?

– Будем организовывать ей концерты. Знаешь, сколько денег можно заработать, гастролируя с однодневными концертами по всей стране? Лина Хорн, Гарланд, Либерейс – они все гребут бешеные деньги. Да публика валом повалит, хотя бы из одного любопытства, только чтобы посмотреть на Нили. За год только на одних ее концертах мы заработаем достаточно, чтобы выплатить наши долги за компанию. Другие наши клиенты тоже будут приносить прибыль. И если мы обеспечим ее деятельность в течение одного года, звезды повалят к нам с протянутой рукой.

– Раз хочешь все это закрутить, валяй, – ответил Лайон. – Но это – твое дело. А я займусь делами компании, пока ты будешь запускать на орбиту нового идола американской публики.

– Тут все обстоит сложнее, – медленно проговорил Джордж. – Она от меня не в восторге. И моя жена влияет на Нили не лучшим образом. – Он промолчал. – Моя жена пьет, вот в чем загвоздка. Зато Нили нравишься ты, и она очень многим обязана Анне…

– Минутку, – перебил Лайон. – Анна здорово вкалывает. Нам в нашей жизни меньше всего нужна сейчас Нили О’Хара.

– Единственное, о чем я прошу тебя, это уговорить ее подписать с нами контракт. Всю грязную работу я беру на себя, обеспечу и рекламу, и продажу билетов, буду ездить с нею на гастроли. От тебя требуется лишь сделать ей самое первое предложение. Сейчас она готова убраться из психушки в любой момент. Мы снимем ей номер в отеле. Денег у нее нет, поэтому оплачивать его будет компания. Да и вообще, мы будем платить за все, включая организованные дела и репетиции. Приставим к ней служанку – у меня уже есть на примете одна, массажистка из Дании, здоровенная, как бык, – и будем вести учет всех затрат, даже самых мелких. А когда она приступит к работе, будем вычитать их у нее из гонораров, пока не вернем все до последнего цента. Если станет возмущаться – что ж, это вполне законные удержания из заработка.

– Это огромный риск.

– Мы мало что теряем, а те несколько тысяч, что потратим на рекламу, стоят того. И потом, если ее выступления будут иметь большой успех, она сможет отдать долг Анне. Ты ведь знаешь, что твоя жена оплачивала ее лечение. Нили должна ей почти двадцать тысяч долларов. Лайон покачал головой.

– Не нравится мне все это. Но если ты все-таки хочешь провернуть это дело, я согласен. При том непременном условии, что всем будешь заправлять ты. Я делаю первоначальное предложение, и сразу же после этого ты все берешь в свои руки.

Джордж кивнул.

– Вот увидишь. Я запущу наш маленький спутник на орбиту ошеломительного успеха, а вместе с ним туда взлетим и мы.

* * *

Анна вошла в квартиру и включила кондиционер. Она пожалела, что у служанки сегодня выходной. На улице стояла знойная влажная духота, жара достигла рекордной отметки. Почувствовав себя плохо, она бросилась в ванную комнату, обмотала лоб холодным полотенцем. Криво улыбнувшись, она подумала: «У всех тошнота подступает по утрам, а вот у меня почему-то по вечерам». Она считала, что забеременела. Задержка длилась уже десять дней. Конечно, наверняка она не знала. В феврале задержка была на две недели, они с Лайоном даже отпраздновали это, а наутро она проснулась от знакомых болей в низу живота. На этот раз она ничего не сказала Лайону. И вот вчера, в половине шестого, у нее началась эта тошнота. «О господи, ну, пожалуйста, пусть это будет правдой, – молила она. – Все так замечательно – и к тому же еще ребенок! Это будет девочка – девочка, как две капли воды похожая на Лайона».

Она чувствовала себя такой счастливой, что даже испугалась. Человек не имеет права быть настолько счастливым. Единственное, что немного беспокоило ее, – это мысль о налоговой декларации, из которой Лайон узнает правду о совершенной ею сделке. Но бизнес идет успешно, а к тому времени у нее уже родится ребенок. Генри уверен, что Лайон простит ей этот обман. Однако, когда имеешь дело с Лайоном, ничего нельзя сказать заранее.

Они вместе ездили навещать Нили, и загадочная улыбка Лайона с трудом скрывала его шоковое состояние, когда им навстречу, переваливаясь, вышла Нили. Избыточный вес сделал ее неузнаваемой: глаза совершенно скрылись за толстыми щеками, шея исчезла, но вся она лучилась оптимизмом прежней Нили. Становилось не по себе при виде детской порывистости, сквозящей в этой слоновьей массе жира.

Нили немедленно подписала договор с их компанией. Она наморщила нос, когда Лайон отказался признать какие-либо свои заслуги, заявив, что всю операцию гениально осуществил Джордж. Ей не нравился Джордж, но поскольку Лайон был полноправным партнером, а Анна – ее лучшей подругой, она подписала договор с превеликим удовольствием. На следующей неделе ее поселили в небольшом отеле для постоянных жильцов неподалеку от центра города вместе с датчанкой Кристиной – служанкой и охранницей одновременно. Кристина была не жирной, а просто громадной: выглядела она так, словно вполне могла переплыть Ла-Манш. И она дала обещание, что приведет Нили в превосходную форму.

– Нили не нужно худеть, – сказала ей Анна. – Единственное, что она должна делать, – это сосредоточиться на пении.

Кристину предупредили также, чтобы она была начеку относительно лекарств и спиртного, и за двести долларов в неделю та клятвенно заверила их, что будет следить и ухаживать за своей подопечной круглосуточно.