Дороги в неизвестность - Марик Лернер

– Это как? – изумленно спросил Рафик.

– А вот так. Муж – воин, Мастер, охотник. Это не важно. Он может всю жизнь работать или бесконечно угонять у соседей табуны с лошадьми, но ему принадлежат только орудия труда и то, что на нем. Жене – все остальное. Она ведет дом, заботится о ребенке, кормит и обихаживает мужа и его гостей. Конечно, есть разные нюансы, но жизнь может быть очень интересная, если муж, допустим, ляжет и не станет ничего делать. Это не его забота, как она станет выкручиваться. С другой стороны, если он захочет уйти – все останется жене. С разводом у нас просто. Идут к пауку и, если мотив действительно серьезный, – никаких проблем. А причин достаточно много. Она тоже может развестись по своей инициативе, но это сложнее, хотя и возможно. Тогда он не останется совсем с голым задом, если только его не поймали на другой.

Он покачал головой и почесал в затылке.

– У вас ограничение рождаемости практикуется… А ведь это искусственный отбор. Выходить замуж за успешного, богатого и готового стараться. Бездельники и неудачники не размножаются.

– Ну, жизнь – она разная, и бывает по-всякому. Потом, кроме голого расчета, всегда есть чувства. Но в каком-то смысле, действительно, отбор. Почему красавицы выходят замуж за артистов или певцов? Из-за славы. А почему за толстого противного старикашку? У него денег много. Это ведь тоже мерило успеха. У нас то же самое бывает, только вместо кривляния на сцене требуются совсем другие качества. Угнать чужих коней из охраняемого табуна, и чтоб кровь не пролилась, – это совсем не просто.

– Ты знаешь, – ухмыльнулся Рафик.

– Я знаю, – кивая, соглашаюсь. – Очень хорошо знаю. Но сейчас я не об этом. Я не буду выкручиваться… Завтра Даша поедет со мной, и я официально ее представлю. Она сделала именно то, что делают наши девушки. Объявила на меня охоту, причем точно знала, чего она добивается. У меня и выбора-то особого не было. Но я ответил «да». Можно было бы сказать, что ответил так только потому, что думал – на следующее утро мы все равно умрем. Но на самом деле не только поэтому. А теперь я буду защищать ее от всех, включая своих. Это моя обязанность как мужа. Я не знаю, как она приживется у нас и сможет ли вообще. Мы Народ в некоторых отношениях очень неприятный по вашим понятиям. Я много с Лехой говорил, кое о чем догадываюсь. Мы живем на равнинах, но по поведению очень схожи с вашими горцами. Очень тесные семейные и клановые связи и постоянные драки с соседями.

Рафик почесал затылок, переваривая сказанное мною. А я подумал и добавил:

– Мы есть то, что мы есть, и постороннему в нашей среде будет не просто. Уйти она сможет всегда.

– Ты попал, – с восхищением сказал Рафик.

– Ты просто не представляешь, как я попал, – грустно пробормотал я. – Еще пару-тройку зим назад за подобную жену со стороны нас бы обоих могли убить на месте. Даже теперь неизвестно, как себя поведут наши дамы. Одно у нас не отнять. Жить с появлением Лехи в наших краях стало намного интереснее, чем раньше.

Рафик в очередной раз почесал затылок и неожиданно заржал.

– А ты жулик, – выдавил он сквозь смех.

– Не понял.

– Ага, ты от своей доли отказался, а делим-то на остальных. Значит, и на Дашку тоже. Из одного кармана ушло, в другой пришло. Меньше, но все равно лучше, чем ничего.

– Как весело, когда тебя считают настолько хитроумным, – пробормотал я. – Жаль, что я ничего такого не планировал. Мысль крайне интересная. Коней-то тоже делить на всех. Как бы исхитриться и лучших собственной жене отдать, а потом спокойно ездить?

Рафик затрясся от смеха и продемонстрировал фигу:

– Только по жребию! Знаю я тебя, ты ведь везунчик, куда не пойдешь, обязательно притащишь кучу добра. Так что все равно совершенно случайно именно так и будет. Лучшие тебе достанутся.

Мы сидели на холме и смотрели на происходящее внизу. Сначала возле пустыря в длинной тени, падающей от Иглы, появилась черная дыра. Из нее выскочили два десятков всадников. Они моментально спрыгнули на землю и заняли круговую оборону. Я насчитал не меньше трех пулеметов. Потом один за другим потянулись перегруженные фургоны, окруженные охраной. К седлу каждого наездника были привязаны две-три запасные лошади. Повозки отъезжали в сторону нашей бывшей стоянки и останавливались там.

Прошло длинное стадо коров и небольшой табун лошадей, вокруг которых мелькали фигурки младших. В заключение появился Леха и закрыл проход. Охрана поднялась и окружила его со всех сторон. Всей компанией они двинулись к фургонам.

– Ты говорил полсотни, – с удивлением сказала Даша, – а я видела не меньше трехсот.

– Понятия не имею, что ему в голову стукнуло. Может, это из-за крыс. Ты же видела, там еще и животных пригнали, и имущество какое-то. Они сюда прибыли всерьез и надолго. Ты хорошо помнишь, что я говорил?

Она кивнула.

– Тогда пошли знакомиться, – я помог ей встать, и мы зашагали вниз.

– Сейчас тебя будут бить, – вполголоса сказал Кузнец, глядя на пристань. – Долго и с большим удовольствием.

Рафик скривился. На берегу стояли Борис с Зосей и пристально смотрели на подходящую к берегу баржу. За их спинами торчала Лена и делала непонятные знаки.

Баржа приткнулась к пристани, Рафик спрыгнул на землю и шагнул к Дашиным родителям.

– Письмо, – сказал Кулак, протягивая руку и смотря неприятным взглядом.

Рафик, глядя на жену, полез в карман и протянул сложенный листок бумаги. Лена за спинами Дашиных родителей пожала плечами и развела руками, показывая, что она ничего заранее не говорила и понятия не имеет, откуда Борис знает.

– Вечером зайдешь, – разворачивая письмо, сказал Борис. Через плечо к нему в руки заглядывала Зося. Рафик послушно отошел к Лене, и та потащила его в сторону.

«Я обещала написать, если не вернусь… Ну вот – читайте.

Вы всегда знали о моих способностях, – читал Борис. – Эти мои сны. Хорошо это или плохо для меня, но знать будущее даже так всегда полезно. Еще в детстве я поняла, что оно может измениться. Не обязательно слепо следовать своим же предсказаниям. Тут главное, какой выбор ты делаешь. И выбирая, ты можешь сделать хуже. Благие намерения, как известно, очень часто ведут в ад. И все равно судьба твоя не обязательно такая, какой тебе кажется. Нет одной неизменной дороги.

Когда я решила поехать, я сказала вам, что хочу присмотреться к своему приснившемуся мужу. Что он за человек и не лучше ли мне поискать другого. Вот и присмотрелась, да так плотно, что весной у вас будет внук. Нельзя сказать, что из Живого выйдет идеальный зять. Даже идеальный муж – очень сомнительно. Как он сказал: “Ты очень ловко меня оседлала и уселась сверху, но это не значит, что я буду стоять в твоем стойле или идти по дороге, которую ты считаешь правильной”. Нам сейчас приходится притираться друг к другу, и от этого иногда летят такие большие искры.