Клятва Смерти - Юлия Цезарь

был очень миловидным, и подсознательно она вполне могла давать какие-то знаки о том, что Сайман ей симпатичен, но сейчас он в первую очередь был пациентом.

‒ Это… Может прозвучать странно, ‒ улыбнулся Сай, но опять ей хотелось рассказать все. Да и она могла помочь. Он решил зайти издалека. ‒ Возможно, ты знаешь, как лечить болезнь лёгких, когда постоянно кашляешь с кровью?

Задав вопрос, он замялся. Эта тема была очень важна для него, поэтому он так и переживал. Он не хотел, чтобы Мара тоже волновалась, поэтому не говорил ей, но Уру училась быть лекарем. Хотя вряд ли у нее были знания, которых не было у знахарей в его сне. И все равно он решил поделиться. Как минимум, после разговора с ней обычно становилось легче.

‒ У моей мамы была болезнь лёгких, она чудом выжила, никто не знает как. Есть мнение, что болезнь передается по наследству, ‒ рассказал Сайман. ‒ Но у меня нет никаких симптомов, а сегодня в городе встретил какую-то чокнутую, которая решила мне об этом напомнить.

Лицо Уру постепенно менялось с печального на удивленное. Слышала она о красном дыхании ‒ так эту болезнь тут называли. И вылечить ее не могли даже те, кто с младенчества служил богине Индре.

‒ Какой ужас, ‒ прошептала Уру. ‒ Нужно сказать, что я до глубины души счастлива, что вам удалось избежать потерю матери. Но вылечить эту хворь порой не могут даже боги. Мне не посчастливилось видеть в детстве, как жрец Индры пытался вылечить больного красным дыханием, но… ‒ Пока говорила, смотрела куда-то поверх Саймана, в окно, что ли. Но заметив боковым зрением, как улыбка Саймана спала, она обернулась к нему и улыбнулась, садясь чуть ближе. ‒ Но не стоит слушать Шарлотту. В свое время она действительно предсказывала будущее, но видящие будущего всего чем-то платят за свой дар. Она, например, разумом. У нее бывают иногда порывы сказать то, чего нет или никогда не будет.

Уру поднялась с кровати и убирала со стола грязную посуду, унося на кухню. Звук воды не появился, зато было отчётливо слышно, как она подметает пол старым облезлым веником. Как это часто бывало, она не прекращала их разговор, уходя в другое помещение. Стена ей никак не мешала.

‒ Да и вообще. Я сказала, что вылечить хворь не могут многие, но не значит, что ее нельзя вылечить. Увы, если брать нашу деревню, учитель рассказывал, что его учитель ‒ уже совсем старик ‒ создал рецепт лекарства от красного дыхания. Когда он жил в другом месте, к нему со всех концов приезжали и приплывали люди за этим лекарством. Дабы не было подделок, он никому не рассказывал о нем, чтобы люди знали: «Только у меня лекарство!». Увы, старый глупец умер не как ожидал ‒ спокойно в кровати ближе к сотне лет, а совершенно случайно. Ему на голову скинули строительный мусор. И, к сожалению, рецепт лекарства умер вместе с ним. Мой учитель так и не выведал у него тайну.

‒ Знаю я, кто из любого духа выбьет информацию, ‒ сказал Сайман не очень громко.

Значит, лекарство все-таки существовало, и он обязательно попросит Миру узнать его, даже с Сазгаусом готов сразиться за это. Если его болезнь сдерживает заключенный договор с Грот, значит, его мать тоже будет в опасности, когда он отменит сделку. Но теперь он знал, что от этого можно спастись. Благодаря Уру.

‒ Уру, ‒ позвал он громче, ‒ а давайте мы с вами перейдем на «ты»? Мне кажется, вы уже знаете меня лучше, чем друзья, да и, можно сказать, видели меня изнутри практически. И еще, если можно, я бы хотел помогать по дому. Мне неудобно, что вы не только лечите меня, но еще кормите и убираете, а я как нахлебник живу в вашем доме. Или за покупками сходить… Обещаю тяжести не поднимать!

О провидцах Сай, конечно, не знал, но очень надеялся, что Миру не коснется расплата за ее дар. Да и она не провидица, а оракул, хотя опять же, Сайман в этом не сильно понимал и не видел различий. Мира каждый раз подвергала себя опасности, но все дело было в доске, наверняка она и так знала о всех рисках, однако Сайман все равно решил ее предупредить.

‒ Ну, изнутри я видела каждого второго в этой деревне, однако не значит, что я с каждым на «ты», но твою просьбу удовлетворю, Сайман.

Послышался веселый голос за стенкой. А потом вдруг тишина, даже метелка больше не нарушила молчание дома. А Уру просто размышляла ‒ времени прошло мало, но Сайман поправляется быстро. И все-таки у него повреждена верхняя часть туловища, а вот она как раз и рабочая. Но Уру нашла решение:

‒ Как много сил у вас требуется взрастить одну травинку определенного растения? ‒ Её светлая голова выглянула из-за угла. И было видно, ни черта она не разрешала Сайману работать. Максимум ‒ вырастить для неё пару трав.

А после головы вышла и она сама, задумчиво осматривая Саймана. Всё-таки беспокоилась, что отразилось на ее лице. И дело даже не в собственном труде, а в принципе Сайман прав ‒ они уже так много общались, хоть и было больше похоже на рассказ каких-то историй из жизни.

‒ Я знаю, что вы справитесь, ‒ не желая обидеть его, сказала Уру, ставя веник в угол и подходя к жрецу. ‒ Но не могу избавиться от беспокойства. Руки связаны друг с другом, и если начнёте напрягать здоровую, повреждённая это почувствует. Да и с раной на груди вы не можете напрягать пресс и много наклоняться. Ну, какую работу я могу дать? ‒ Она печально улыбнулась и покачала головой. ‒ Прости, Сайман. Твое тело молодо и здорово, но не стоит делать на это ставки.

‒ Ну хотя бы травы я могу вырастить для тебя? ‒ спросил Сай и поднялся в кровати, опираясь на здоровую руку. Он искренне желал чем-то быть полезен Уру, в его взгляде чуть ли не мольба была. ‒ Для этого мне нужно только голос напрягать. Могу молиться шепотом, если посчитаешь, что и этого делать нельзя.

Улыбнувшись, Сайман сел поудобнее и осторожно коснулся руки Уру, немного потянул вниз, прося сесть рядом, чтобы они могли разговаривать на одном уровне, и ему не приходилось задирать голову вверх. Что ж, если она считала, что ему ещё рано выполнять