Константа - Александра Лимова

Ресторан, значит. Оглядела себя в свитшоте и джинсах, решила, что слишком много чести принаряжаться и, обув кроссовки, решительно вышла вслед за ним.

Абсолютная тишина в темном салоне. Я, дымя в окно, думала только о том, что если сейчас попробует на меня поводок манипуляции накинуть, я ему шею сломаю. Пусть лучше молчит. Впрочем, Анохин и не собирался со мной разговаривать. Тоже курил и молчал.

До ресторана доехали неожиданно быстро. Неплохой такой, приличный очень. Второй этаж, малый зал и Венера, элегантная фигуристая голубоглазая блондинка, поднявшая руку как только Анохин переступил порог, вызвала у меня очень противоречивые чувства. То есть мне, в принципе, понятно было, почему он с ней трахался — такая мужское либидо спокойным не оставит, но с другой стороны… да, чисто трахал. Причем именно трахал, а не сексом занимался.

Первый укол совести.

Венера несколько изумленно смотрела на меня, усаживающуюся рядом с Константином Юрьевичем, принимающим звонок и передающим мне меню. Пока я листала меню, то чувствовала, как молниеносно была просканирована моя внешность, шмотки и перспективы и выведено заблуждение, что я не опасна. Работает на манер рентгена. Криво и косо, но это моя заслуга. Подавила неуместную улыбку, заказала чай после того, как он себе виски. Отложив меню, с интересом оглядывала интерьер, прикидываясь его частью и якобы не замечая флиртующих ужимок Венеры, весьма загадашна глядящей в непроницаемое лицо Кости, водя тонким пальцем по грани своего бокала с вином. Эх, чокнутую бы сюда…

Но внезапно все пошло совершенно не по сценарию — Костя, все так же не прекращая телефонных разговоров, посмотрел на Венеру и слегка улыбнулся ей. Мягко очень, располагающе. Но вызвало это все ровно противоположное возмущению чувство, потому что взглядом он перерезал ей глотку. Ярчайший диссонанс моего восприятия Анохина. С его отношением к женскому полу это полностью выбивалось из моего представления о нем. Полностью.

У меня руки похолодели, Венера сошла с лица и, пробормотав, что ей нужно в уборную, только было поднялась со стула, но:

— Подожди, — сказал вроде бы абоненту, а вроде и не ему. Недалеко отвел телефон от уха и, протянув руку, со значением глядя в ее глаза, сжал пальцами тонкое предплечье чуть побледневшей Венеры. Повел бровью, пальцы на ее предплечье сжались крепче и она, прикусив губу, села на место, а он почти одновременно с этим отстранил от нее руку. Венера метнула встревоженный взгляд на меня, напряженно смотрящую в профиль Анохина и понимающую, что светской львице я помочь определенно бы не смогла, даже если бы имела желание.

Нет, это бы спектакль не для меня. Он был зол и Венера, сейчас разом утратившая маску глянцевой сучки, прекрасно знала причину этого взгляда, этого деклайна в попытке смыться, этой многообещающей улыбки. Надеялась смягчить сексом, но, видимо, грешок слишком большой, потому что надежда была очень слабая, это стало заметно по ее выраженной нервозности. Знала и села, будто жердь проглотила, не глядя на него, не отпускающего ее взглядом. Наконец завершившего разговор.

— Я так соскучилась, Кость… — усмехнулась она, прикрывая глаза, окончательно сдаваясь под его ироничное фырканье.

— «ИнекоИнвест» официально компания Елизаровых и официально она принадлежит им. Две ее дочерние фирмы не принадлежат Асекеевским и сданы им в аренду. Асекеев не имеет никакого права, во-первых, заниматься субарендой и второе: тем более выставлять на теневую продажу филиалы как предприятия. Первое, на что ты должна была обратить внимание — это уголовка и второе — опасно для жизни. — Его голос спокоен, как и он сам.

— Разумеется, — Венера сглотнула и посмотрела на него, стараясь быть убедительной, — мы ведем переговоры о цене, но так, чтобы они сами отказались… Костя, я просто вынуждена сглаживать противоречия и…

— Вы продаете то, что дали вам в аренду. — Прервал он, склоняя голову и не отпуская взглядом ее все полнящиеся напряжением глаза. — Противоречия возникают здесь и сейчас между арендаторами и арендодателем и я склоняюсь к тому, чтобы разорвать контракт и, соответственно, я больше не нуждаюсь в твоих услугах. Они не должны были не то что назначить переговоры, Ров, считающий тебя своим инсайдером у Асекеевских, к мысли подгадить мне таким образом, не должен был приходить в принципе, это мои фирмы и тебя я туда впихнул для финансовой охраны этих шараг. Что за порнография там происходит? В чем дело, Венера?

— Я поговорю с ним. — Заверила Венера, почти откровенно напугано глядя на него.

— Я тоже могу с ним поговорить. — Медуза Горгона слегка прищурилась и Венера на секунду окаменела, глядя в янтарные глаза, где снова шел хладнокровный расчет, насколько в ней нуждаются. И насколько не нуждаются. — Сделай то, чего я не могу и за что я тебе плачу.

— Он передумает.

— Прекрасно. У тебя три дня.

— Константин Юрьевич, — она прикусила губу, глядя на него в смеси напряжения и просьбы, — это мало.

— Их вообще не должно было быть, — отрезал он. — Ровно три дня, Венера. Я плачу тебе за твой разум, красивые глаза и стервозность, которые ты умеешь использовать правильно и не должна забывать как это — правильно. А на нет и суда нет, прекращаем сотрудничество и так как я жадный и обидчивый недомужик, то внезапно перестану гасить кредиты за одну виллу в Провансе, дом в ЛА, и оплату обучения и проживания твоей дочери в Штатах. Три твоих автомобиля вероятно внезапно украдут, а пентхаус… черт знает, вроде там проводка была неисправна, а страховку я так и не продлил. Предвидел, какие затраты понесу.

— Я… — она поднялась с места, напряженно глядя на него и тверже произнесла, — я справлюсь.

— Прекрасно. Не смею более задерживать, у тебя много дел. — Кивнул Константин Юрьевич, читая пришедшее сообщение и Венера, подхватив клатч и на ходу извлекая из него телефон, спешно удалилась.

— Ты ей кисть едва не сломал. — Пересаживаясь с чашкой чая на ее место, напротив него, произнесла я, разглядывая невозмутимое лицо Кости.

— Хотел шею. — Резко и холодно бросил он, откладывая телефон.

Я застыла, потому что передо мной снова была Медуза Горгона. Вздохнувшая и отведшая взгляд.

— У Венеры есть дочь шести лет. — Глядя на бокал в пальцах на подлокотнике произнес он гораздо спокойнее. — И девять месяцев беременности Венеры я думал, что это и моя дочь. Точнее тридцать семь недель и четыре дня.

— Анохин, а предохраняться ты не пробовал? — Не сразу нашлась я, снова с трудом подавляя совсем иные слова и порывы. — Чтобы не мучиться тридцать семь недель и четыре дня?

Он внезапно как-то неловко улыбнулся. Прикусил губу, пытаясь сдержаться, но все равно прыснул и посмотрел на меня исподлобья:

— Вот только с тобой я обсуждаю самые неловкие моменты своей жизни. С тех самых пор я самолично контролирую… э… полную утилизацию использованных средств контрацепции.

— Только не говори, — задохнулась я, во все глаза глядя на Костю, глядящего в сторону, — что она взяла использованный презерватив и ушла в ванную…