Корабль мечты - Лука Ди Фульвио

– Вот за это я тебя и люблю, – вздохнула Джудитта, касаясь юбки, в которую был наряжен Меркурио. – Не за мужественность же!

– Да, что бы сказали люди, если бы увидели нас здесь? – рассмеялся Меркурио. – Две девчонки на голубятне.

– И одна к тому же христианка.

– Эй, я еврейка! – притворно возмутился Меркурио. – У меня даже шапочка есть! – Он достал из кармана желтый головной убор.

– Но… – опешила Джудитта. – Это же одна из моих!

– Я ее сегодня купил. Ты даже не заметила, что я входил в твою лавку. Ты как раз уговаривала какую-то толстушку примерить отвратительное платье.

– Платье как раз было чудесным, просто та тетка… – Джудитта осеклась. – Жаль, что я тебя не видела. – Она мечтательно посмотрела на Меркурио.

– Я предпочел наблюдать за тобой украдкой.

– Ну ты и прохвост… Нет, не прохвост, а вертихвостка!

– Ну-ка, давай проверим, все ли у нас, девочек, на месте или мы все-таки чем-то отличаемся. – Смеясь, Меркурио сунул руку ей под юбку.

Джудитта, посерьезнев, крепко сжала юношу в объятиях, и влюбленные повалились на лежанку, раздавив пирожное.

Они занялись любовью, как и всякий раз, когда им предоставлялась такая возможность. Утолив страсть, Джудитта прижалась к Меркурио, наслаждаясь теплом его объятий. Ее палец скользнул по его лопаткам, спине, бедрам – а ведь совсем недавно ее руки сжимали его бедра, когда он входил в нее.

– Ты так приятно пахнешь. – Джудитта прижалась носом к его ключице, затем повернула голову. – Я слышу, как бьется твое сердце… – Девушка посмотрела на возлюбленного и увидела, как он залился краской. Затем она вновь приложила ухо к его груди. – Оно бьется для меня.

– Да, только для тебя, – нежно прошептал Меркурио.

Они лежали вот так, обнявшись, пока не забрезжил рассвет.

– В Венеции все о тебе говорят, – сказал Меркурио. – Ты станешь по-настоящему знаменитой. И богатой, я полагаю.

– У меня в голове тысяча моделей, – радостно прошептала Джудитта. – Это так увлекательно!

Улыбнувшись, Меркурио приник к ее губам поцелуем.

– Эй, ты меня вообще слушаешь? – Джудитта отстранилась.

– Немножко…

– Немножко?

– Ты слишком красивая, я не могу сосредоточиться.

Девушка улыбнулась.

– Скоро отец проснется.

– Замечательно. Значит, я смогу с ним поздороваться.

– Мне нужно одеться, – улыбнулась Джудитта.

– Нет, подожди. Я хочу еще раз прикоснуться к тебе, почувствовать твое тело… – Он нежно провел по ее груди кончиками пальцев.

Девушка выгнула спину, наслаждаясь его ласками.

– Мне и правда нужно идти…

– Еще совсем рано. Петухи еще не пропели.

– У нас в Гетто Нуово нет петухов, – тихо рассмеялась Джудитта.

– Лгунья.

Хихикнув, Джудитта отпихнула его.

– Ну побудь со мной еще немного… – Меркурио вновь притянул ее к себе.

– Это безумие…

– Да, – рассмеялся Меркурио.

Джудитта обняла его и опустила голову ему на грудь.

– Я пытался поговорить с твоим отцом, – прошептал он.

Девушка оцепенела.

– Похоже, я ему не понравился, – с деланым легкомыслием признал Меркурио, но по голосу было слышно, что это его тревожит. – Твой отец никогда меня не примет, да?

– Это неудивительно, – возразила Джудитта. – Он еврей, а ты христианин.

– И какое это имеет значение?

– Почему ты этого не понимаешь? – спросила Джудитта. – Для тебя все просто. Ты не живешь здесь, тебе не нужно носить желтую шапку, чтобы все знали, что ты не такой. Ты свободен!

– Освободись и ты!

– Но как?

– Прими христианство!

– Я что, должна предать свой народ? Предать отца? – В голосе Джудитты слышалось отчаяние, тяжесть ее судьбы, ожесточенность внутренней борьбы. – Ты об этом меня просишь? Мне отрубить себе руку, вырвать сердце, лишиться головы? Ну, от чего еще я должна отказаться?!

Глаза Меркурио наполнились слезами, боль заворочалась в груди.

– Как ты можешь… – возмущенно продолжила Джудитта.

Ей на глаза тоже навернулись слезы, грудь разрывала та же боль.

– Что же мне, по-твоему, делать? Встать на сторону тех, кто каждую ночь запирает людей моего народа? Ты сам говорил об этом. Или, может быть, мне пойти за этим лжесвятым, вопящим на улицах Венеции, мол, мой народ служит Сатане, ворует невинных младенцев и режет им горло, чтобы проливать их кровь для свершения ведовских ритуалов? У меня нет ничего, кроме нашего проклятья еврейством. Если я откажусь от своей крови… то кто же я тогда?

Меркурио вздохнул.

– Мое же проклятье состоит в том, что ты моя… и не моя… я твой… и не твой.

Джудитта спрятала лицо у него на груди и отчаянно обняла, словно хотела этими объятьями отогнать мрачные мысли и боль.

Меркурио мягко, но решительно отстранился и посмотрел на нее.

– Обними меня… – прошептала Джудитта.

– Да, но сколько продлятся эти объятья? – Голос Меркурио срывался. – До завтра? Я могу шептать тебе слова любви, но мне никогда не произнести их в полный голос.

– Ты думаешь, меня это не тревожит? Для меня это столь же невыносимо, как и для тебя. – Джудитта прижалась к нему еще крепче.

– Я понимаю, – прошептал юноша. – Понимаю, родная.

Она заглянула ему в глаза.

– И что теперь?

– Я готов обратиться в иудаизм, – сказал Меркурио. – Твой отец примет меня тогда?

– Христиане ни за что этого не допустят. – У Джудитты болезненно защемило в груди.

– Мне наплевать на христиан. Твой отец меня примет? – стоял на своем Меркурио. – Ты станешь моей?

– Они сожгут тебя на костре.

– Но ты станешь моей? Ответь мне!

– Я и так твоя.

– Нет, это неправда!

Джудитта опустила голову.

– Я мошенник, Джудитта. Я найду способ стать евреем, чтобы христиане не сожгли меня на костре. Но ты станешь тогда моею?

Всеми фибрами своей души Джудитта чувствовала, что Меркурио готов пожертвовать жизнью ради нее.

– Теперь у меня есть корабль, – продолжил он. – Настоящий корабль. И приличная работа. На заработанные деньги я смогу привести корабль в порядок. А затем я заберу тебя отсюда.

– Куда?

– Туда, где мы будем свободны, Джудитта. Туда, где нет христиан и иудеев, а есть только люди, – с какой-то злостью даже сказал Меркурио.