Придон - Юрий Никитин

– Спроси у него. Что меня удивляет, так это наш тцар.

Аснерд повернулся к Придону:

– Ты чего это удивляешь нашего волхва?

– Пусть не удивляется, – ответил Придон вяло.

Он сорвал через голову перевязь с мечом, она полетела вследза тяжелым топором в другой конец шатра. Сам он сел за стол, уронил голову накулаки, но та же злая сила подбросила, заставила вскочить, он в раздражениизашагал взад-вперед, кулак с силой впечатывался в ладонь с растопыреннымипальцами, слышался сочный чмокающий удар, словно огромный валун падал с высокойгоры в мокрую глину.

Вяземайт посопел, подвигал бровями, видно было, как сдерживаетсяизо всех сил, но не утерпел, сказал сердито:

– Придон, это же был не бог?

– Не бог, – ответил Придон.

Аснерд непонимающе смотрел то на одного, то на другого.

– Вы что мелете? Как не бог?.. Да ни один человек несможет…

Вяземайт произнес с холодным удивлением:

– А кто говорил про человека?

Аснерд открыл и закрыл рот. Лицо побагровело, он рявкнулсердито:

– Ты кончай эти волхвячьи загадки! Говори прямо, каквот я. Если не бог и не человек…

– Вот-вот. – Вяземайт оглянулся на Придона. –Не бог и не человек. Придон, что тебе известно?

Сухой жар пронесся сквозь тело Придона. Странные ипрекрасные образы ангелов вспыхнули перед внутренним взором, отблеск небесногоогня пал из его глаз. Вяземайт отшатнулся, словно увидел тоже, Аснерд напрягся,зрачки его глаз сузились, с его зрением удавалось увидеть многое незримоедругим, пальцы стиснули рукоять топора с такой силой, что закапала вода.

– Это из тех, – ответил Придон тихо, он сглотнулком в горле, – кто создавал этот мир… Кто создавал землю, звезды, свет итень, зверей и богов, кто создавал законы для людей… и кто все еще создает…

Вяземайт возразил живо:

– Он не создавал, он лишь наказал тех, кто нарушил!

Аснерд прорычал:

– Вы, двое, можете сказать ясно, что это было?

– Аснерд, – проговорил Вяземайт тихим голосом, ноу Придона по спине пробежали мурашки, – а тебе надо заглядывать в тубездну?.. Возможно, для Творца сейчас все еще шестой день? Он все еще создаетмир?

Аснерд прорычал злее:

– Как это шестой? Был же и седьмой, когда он огляделся,сказал, ай как все здорово, и пошел спать?

– Да, – ответил Вяземайт с печалью вголосе, – но это для нас так… А для Творца любой день может быть седьмым,шестым, третьим или даже первым!

* * *

Утром в стане поднимались раньше обычного, хотя многие неспали всю ночь, толклись рядом с вартовыми, всматривались в темноту. Ночьясная, звезды высыпали крупные, на мир опустилась призрачная тень, луна зависланад далекими горами, превращая их неживым светом в глыбы льда.

Артане переговаривались стылыми голосами, передергивали плечами,ссылаясь на ночной озноб. Многие видели призрачные тени на месте исчезнувшегограда, другие уверяли, что там ходил огромный старик в плаще и с капюшоном наголове, а кто-то усмотрел табун коней, что вырвался из ночи, промчался по томуместу и пропал во тьме.

Еще до восхода солнца целый отряд самых нетерпеливыхвыметнулся из лагеря. Аснерд покряхтел, но не утерпел, взмахом подозвалоруженосца. Ему подвели коня, и он в сопровождении двух героев тоже съездил,осмотрел, а когда вернулся, даже спал с лица, глаза ввалились, а губыпотемнели, будто побывали в огне.

– Зачем он это сделал? – спросил онрассерженно. – Слабые будут ждать… вместо того, чтобы вот так самим!

– Он снова сделал это, – ответил Вяземайт. –Зачем? Может, для того, чтобы напомнить нам, как надо правильно?

На том месте, где вчера высился огромный величественныйгород, простиралось серое поле ноздреватого шлака. Накаленный воздух струился,переливался, словно прозрачная вода, из глубоких выемок все еще не ушлакраснота, но нельзя разобрать, были это умело ограненные камни крепостной стеныили же простая земля, попавшая под огонь с небес.

Вяземайт сказал деловито, приподнято:

– Надо будет сообщить по войску, если кто еще не понял,что боги за нас, артан.

Аснерд возразил:

– Все и так увидели!

Придон сказал устало:

– Зачем врать? Богам такое не под силу.

– А кто же это сделал? – спросил Аснерд ещезлее. – Как объяснить народу?

– Сделал тот, кто не отличает артан от куявов, –ответил Придон. – Но Вяземайт прав, пусть его волхвы сообщат, что и куявскиебоги за нас, артан. Так понятнее.

Он был теперь тцаром и полководцем, а не певцом, некогдадокапываться, что прячется за решением огненного ангела уничтожить городкуявов, повел воодушевленное войско победным маршем дальше, вглубь. С ходуразгромил еще какие-то разрозненные и наспех собранные войска. Те сдались стакой легкостью, что войско на усталых конях прошло втрое больше, чем в обычныйдень, и, когда остановились на ночь, он уже не думал о погибшем городе, толькоосталось страшное и жуткое ощущение неземной мощи да загадочно звучали словаВяземайта, что все боги перед этой мощью не больше чем мокрицы под копытамискачущего коня, эта звездная сила есть и в людях, да только им пока не дано еюпользоваться.

Аснерд пробовал допытываться, удивив Придона своим настырнымлюбопытством, однако Вяземайт отрезал, что он говорит только с богами. Вообщеволхвы – посредники между людьми и богами, а с такими вопросами, как уАснерда, лучше вон к нему, и указал на Придона.

– С этим мы опоздали, – ответил Аснерд ссожалением. – Придон уже не складывает песни.

– Да, – сказал и Вяземайт, в голосе волхва звучалоострое сожаление. – Вход туда… к той силе ему уже закрыт.

– Не закрыт, – возразил Аснерд, – простоПридону некогда голову поднять к небу!

– Вот-вот, – согласился Вяземайт с грустью, –к небу…

Придон ответил невпопад:

– Моя звезда сейчас на земле. И я ее отыщу!

Они шли по равнине, широкой и бескрайней, почти Артания, нотолько раздражающе часто землю приподнимали пологие холмы. И хотя холмыневысокие, заросшие травой, на вершинах которых обычно пасутся козы, артаненервничали, ярились, ибо холмы загораживают горизонт, а для артанина не видетьгоризонт – как будто поймать плевок в глаза.

Реки становились все более шумными, быстрыми. Привычныепологие берега с обеих сторон сменились крутыми. Приходилось сперва искатьброд, а потом долго высматривать, как выбраться на противоположный берег, еслитам отвесная стена в три-четыре человеческих роста. И все чаще такая стена ужене просто из земли, пусть даже глинистой, а из камня.