Любовь красного цвета - Салли Боумен

Старуха, кажется, расслышала собственное имя. Щеки ее чуть-чуть порозовели, и неожиданно она подняла голову. Посмотрев мутно-голубыми глазами на стоявших рядом людей, Матильда безмятежно улыбнулась. Джини помогла ей встать, и старуха, шаркая непослушными ногами по мраморному полу, забубнила что-то себе под нос. Лишь с большим трудом можно было разобрать ее слова о том, какой Кристоф хороший мальчик, какой заботливый, а главное, терпеливый…

Выйдя на тротуар, Джини посмотрела в обе стороны. Улица была совершенно пуста. У Джини мелко задрожали руки. Открыв дверцу, она в изумлении замерла, не решаясь сесть в машину. Взглянув на кожаную обивку и педали, Джини не могла сдержать испуганного возгласа. За ее спиной устраивались Стар и мадам Дюваль. Старуха вытащила свои четки. Джини, не смевшая оглянуться, поняла это, услышав мерное постукивание деревянных бусинок. Во рту у нее пересохло от страха.

Сев наконец в машину, она уже не сомневалась: бурые липкие подтеки на сиденье водителя и вязкая лужа внизу, под педалями, в которой скользили ноги, были не чем иным, как кровью.

– Ага, кровь, – радостно подтвердил кошмарную догадку Стар, наклонившийся к ней с заднего сиденья. Одновременно ей в шею уперлось дуло пистолета. – Угадай, сколько людей я замочил за сегодняшнее утро. Не мучайся, сам скажу: троих. Третьим был этот шофер. Это его кровью залито сиденье, а тело его лежит в багажнике. Но ты об этом не думай. Заводись – и вперед. Доедешь до конца бульвара, а там – направо.

Ей пришла в голову мысль «залить» двигатель. Пусть захлебнется карбюратор. Выжав педаль газа до самого пола, она повернула ключ в замке зажигания. Стар злорадно засмеялся:

– Не получится. С «Мерседесом» такие штучки не проходят. Ты на «Мерседесе» каталась хоть раз? Отличная машина. У моего папы все самое лучшее. «Мерседесы». «Роллс-Ройсы». Таких, как этот, у него четыре штуки. Что, не знала?

Двигатель мягко заурчал. Кое-как поборов в душе ужас, Джини тронулась с места и поехала вдоль бульвара. Сзади продолжали постукивать четки.

– Она не за тебя молится. И не за меня, – пояснил Стар таким тоном, словно болтал с хорошей знакомой. – Она молится за мою мать. Моя мать мертва. Скоропостижно скончалась в понедельник, во второй половине дня. Таблеточки маленькие, но если принять их слишком много за один раз, может и такое случиться. Короче говоря, перебрала их моя мама. Во всяком случае, так утверждает Матильда. Писала мне письмо и выпила сразу три пилюльки, что было, конечно же, довольно глупо с ее стороны. Так и не дописала своего письма. Повалилась на пол. В конвульсиях задергалась. Матильда говорит, она не сразу умерла. Не слишком приятное было зрелище. Но я думаю, смерть редко бывает приятной.

Джини не ответила и этим, судя по всему, рассердила его. Посмотрев в зеркало заднего вида, она заметила, как он насупился.

– Моя мать была очень известной женщиной, – упрямо продолжил Стар. – Всемирно известной. И ты ее знаешь. Ее имя – Мария Казарес. – Он ненадолго замолчал. – На следующем перекрестке – налево. А сама-то ты кто? Из полиции? Из какого-нибудь спецподразделения? Или, может, частный детектив? Тебя, наверное, отец Майны нанял?

– Нет. Я журналист, – ответила Джини, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно тверже. – Расследую историю с исчезновением Майны.

– Ах, вот как? И смерть Кассандры тоже? Жаль, но так уж получилось. Видел, что пишут в газетах по этому поводу. Но Майна, конечно же, ничего не знает. – Он снова умолк на несколько секунд. – Журналистка, говоришь? И в какие газеты пишешь – американские?

– Иногда. Но живу в Лондоне. Работаю в британской газете. «Корреспондент» называется.

– А-а, ну как же, наслышаны. – Стару явно льстило такое знакомство. – Очень солидная газета, если не ошибаюсь. Вроде «Таймс», верно?

– Да. Можно сказать и так.

– Ого, так это же просто прекрасно! Здесь направо, а потом – прямо по основной. – Теперь в зеркале была отчетливо видна его белозубая улыбка. От этой улыбки у Джини стыла кровь в жилах. – Знаешь, каких-нибудь несколько минут назад, возле лифта, я ничего не мог понять. Карты ясно говорили мне: ожидай неожиданного. Кажется, я уже упоминал об этом. Но вместе с тем, судя по раскладу, меня ждало что-то хорошее… – Он опять нахмурился. – Сказать тебе правду, почему я не пристрелил тебя сразу? Я тогда малость соврал: это не имеет никакого отношения к тому, умеешь ты водить машину или нет. Я просто выжидал. Естественно, ты была для меня сюрпризом, однако поначалу не слишком приятным. Казалось, ты вот-вот пустишь все мои планы под откос. Но я верил картам и, как видишь, оказался прав. Да, твое появление было для меня полной неожиданностью, но оказалось именно тем, что мне сейчас нужнее всего. Это надо же, как повезло! Гляди-ка, все сошлось… Сбавь скорость. Поверни налево.

Джини едва удерживала руль – она была ни жива ни мертва от страха. На лбу ее выступил холодный пот. Оставалось только надеяться, что он не видит этого. Она по-прежнему чувствовала дуло пистолета у себя на затылке. Стар водил стволом вниз-вверх, будто лаская ее. Джини панически боялась пистолетов. В Боснии, да и не только там, она не раз своими глазами видела, что способно сделать современное оружие с человеческим телом. Проглотив шершавый комок, который вновь встал в горле, она постаралась придать своему голосу спокойствие.

– Чем же я могу тебе пригодиться? – поинтересовалась Джини.

– Чем? – удивленно переспросил он. – А сама разве не догадываешься? Тем, что можешь написать обо мне статью, в которой все объяснишь. Вот именно, объяснишь! Если хочешь, дам тебе эксклюзивный материал. Только тебе – и никому больше. А ты напишешь статью, на которую у тебя будут исключительные права, – чтобы все газеты напечатали. Газеты всего мира. Ведь это возможно, не так ли?

– Да, такое бывает, но только изредка. Если тема громкая.

– Насчет этого не беспокойся: тема что надо – громче не бывает. – Он вздохнул. – Вот когда я прославлюсь. Стану знаменитостью. Мое имя будет греметь по всей Европе, в Америке. Ты поможешь мне стать звездой. Ну как, согласна?

Джини начинала постигать суть его мечтаний. Теперь ей стало абсолютно ясно, куда он ее тащит. Они проезжали рядом с предместьем Сент-Оноре. Уже сейчас можно было видеть знаменитый частный отель, служивший фирме Казарес штаб-квартирой. Вскоре стало хорошо видно и соседнее здание Дома Казарес, в котором должен был состояться показ. Рядом повсюду торчали тарелки спутниковых антенн, сновали съемочные группы. Нарядно одетые люди фланировали группами взад-вперед по тротуару в ожидании, когда откроются двери зала.

Поколебавшись, Джини тихо осведомилась:

– Звездой? А разве ты уже не звезда? Ведь, кажется, так звучит одно из твоих имен – Стар. Не ты ли сам его для себя выбрал?

– Я, кто же еще? Если хочешь, можешь и ты обращаться ко мне так, когда будешь брать у меня интервью. Но в своей статье ты должна назвать мое истинное имя, то, которое значится в моем свидетельстве о рождении, – Кристоф Ривьер… Эй, эй, тормози! Направо сворачивай. Остановишься перед воротами вон той конюшни.