Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт

– Кон, – пролепетала Жюли.

– Все в порядке, Жюли, все будет хорошо. С нами мистер Форрест. Лежи спокойно.

– Кон хотел убить меня, – совсем по-детски прошептала Жюли.

Адам шумно вздохнул.

– Форрест! – раздался сзади голос Кона, глуховатый и хриплый. – Что, черт возьми, все это значит? – Он уже стоял на ногах, правда нетвердо, прислонившись плечом к дереву и зажимая рот тыльной стороной ладони. – Какого распроклятого дьявола вы тут делаете? Вы что, совсем спятили?

– Вы слышали, что она сказала? – тихо осведомился Адам.

– Ну, слышал. А с какой стати вы слушаете этот вздор, вместо того чтобы…

– Я слышал, как она кричала. Вы не считаете, что, пожалуй, объясниться следует вам?

Кон отнял ладонь от лица и опустил взгляд – точно почувствовал, как руку пятнает кровь.

– Что за идиотизм! – свирепо выпалил он. – Что это еще за басни? Убить ее? Вы сбрендили или просто пьяны?

Мгновение Адам не сводил с него глаз.

– Да хватит ломать комедию! Для начала извольте объяснить, почему девушка потеряла сознание.

– Я почем знаю! Надо думать, приняла меня за привидение! Я не успел и словечка вымолвить, черт меня дери, как она уже хлоп на землю!

– Это правда? – спросила я у Жюли.

Еле заметное движение головы могло означать все, что угодно. Девушка снова закрыла глаза и уткнулась мне в плечо.

– Жюли, почему ты не подтвердишь, что я не лгу? – сердито выкрикнул Кон. И резко развернулся к Адаму, который по-прежнему хранил молчание. – Вот вам вся правда как есть: мы с Жюли нынче вечером крупно поругались, из-за чего – не важно, однако наговорили друг другу изрядных гадостей. После я узнал, что перед этим Жюли попала в аварию, и раскаялся в том, что устроил ей сцену. Я видел, как она опрометью выбежала из дома, и знал, в каком расстроенном состоянии она отправилась наверх, к себе… Проклятье, Аннабель, да скажи ему, что это правда!

Адам обернулся ко мне.

– Если не считать истинных чувств Кона, разгадать которые я никогда не бралась, это чистая правда, – подтвердила я.

– Поэтому, – продолжал Кон, – мне пришло в голову перехватить ее у реки и извиниться за происшедшее. Но едва она углядела меня на тропе, как подняла визг, точно перепуганная девственница, и хлоп в обморок! Я подошел взглянуть, что случилось, и в следующее мгновение вы весьма грубо швырнули меня в эти чертовы кусты. Не беспокойтесь, ваши извинения я принимаю как само собой разумеющееся. Для вас, полагаю, было вполне естественно подумать то, что вы подумали. Но ты… – обратился он к Жюли, и тон этот едва ли можно было назвать примирительным. – От души надеюсь, Жюли, что ты соизволишь положить конец этим до отвращения идиотским обвинениям! Прости, если напугал тебя. Ты ведь этих слов ждешь? И я очень сожалею, ежели ты и впрямь больно ударилась. А теперь, ради всего святого, давай вставай, и я помогу Аннабель довести тебя до дома!

Но едва Кон шагнул в нашу сторону, как Жюли отпрянула и еще теснее припала к моему плечу.

– Не прикасайся ко мне!

Кон застыл на месте. Адам стоял между мной и Жюли, и хотя выражения его лица я не видела, я понимала, что владелец Форрест-холла пребывает в некотором недоумении. Ситуация в неопределенности своей балансировала между мелодрамой и фарсом. Наконец Кон до крайности раздраженным тоном бросил:

– Да ради бога! – повернулся на каблуках и исчез.

Мы слышали, как он неспешно спускается вниз по течению, к мосту.

Тишина, воцарившаяся после его ухода, сама собой разрядила напряжение. Мне явственно казалось: что бы ни произошло нынче ночью, Кон Уинслоу, даже проиграв сражение, вышел из ситуации с честью.

Адам начал что-то говорить – по-моему, хотел подробнее расспросить Жюли, но я оборвала его на полуслове:

– Время терпит. Думается, нам следует отвести Жюли домой. Кон сказал тебе правду: нынче вечером она пережила сильное потрясение, а теперь еще и перепугалась не на шутку, так что чем скорее мы уложим ее в постель, тем лучше. Ты можешь встать, родная?

– Думаю, могу. Да, со мной все в порядке.

Вдвоем с Адамом мы помогли ей подняться на ноги. Жюли, похоже, не совсем еще пришла в себя, ее била легкая дрожь. Я помогла ей поплотнее запахнуться в плащ.

– Ну же, родная, ты в силах идти? Мы должны отвести тебя домой. Куда ты, собственно говоря, собралась?

– Разумеется, к Дональду.

Тон ее недвусмысленно давал понять, что глупее вопроса и выдумать невозможно.

– А-а. Ну что ж, завтра ты с ним непременно увидишься. А теперь пойдем, и ни о чем не тревожься, со мной и с Адамом ты в полной безопасности.

Я настойчиво потянула ее за собой, и Жюли покорно побрела через прогалину, но так неуверенно и медленно, что очень скоро рука Адама перехватила мою, в свой черед поддержав девушку.

– Пожалуй, лучше я вас понесу, – предложил он. – Так оно будет быстрее.

– Я слишком тяжелая, – запротестовала Жюли еле слышным, дрожащим голоском, так непохожим на обычный ее голос.

– Чепуха.

Адам подхватил девушку на руки, и Жюли безотчетно обхватила его за шею, да так и не разомкнула рук. Я пошла впереди, раздвигая качающиеся ветви, а когда мы дошли до моста, открыла и придержала калитку. Кон, даже будучи вне себя от ярости, не поленился закрыть створку и задвинуть щеколду.

Дверь черного хода оказалась незапертой. В кухне не горел свет, в доме царила тишина. По крайней мере, Кона и в помине нет, подумала я, нащупывая выключатель.

Адам помешкал на пороге.

– Отнести ее сразу наверх? Мне не трудно, – предложил он, чуть запыхавшись.

Жюли приподняла головку, щурясь от яркого света.

– Мне уже лучше. Честное слово. Отпустите меня, я в полном порядке.

Адам осторожно поставил девушку на ноги, по-прежнему поддерживая ее за плечи. Я с облегчением отметила, что, несмотря на бледность, Жюли уже не выглядит такой надломленной, как казалась еще недавно в мертвенном свете луны. Она улыбнулась Адаму, правда с трудом.

– Большое спасибо за… все. Простите, что доставила вам столько хлопот. Хорошо, хорошо, Аннабель, я пойду спать, только можно сперва посижу тут минуточку и согреюсь?

– Посади ее в кресло-качалку у плиты, а я добуду бренди, – проговорила я. – Адам, выпьешь что-нибудь?

– Спасибо. Виски, если найдется.

Когда я вернулась с напитками, девушка уже восседала в кресле-качалке, утомленно откинувшись назад. С каждой минутой она все больше походила на прежнюю Жюли. Адам стоял у стола, не сводя с меня глаз. И при виде его лица сердце у меня упало.

– Смешай себе сам, хорошо? – обратилась я к Адаму. – А вот это для тебя, детка.