Крошка Доррит. Книга первая - «Бедность» - Чарльз Диккенс

— Ба! Пустое! Так вот, уважаемая, вы как будтоупоминали про какого-то умника. Не угодно ли вам будет свести меня с этимсветочем мысли? — Он взялся за ручку двери, как бы приготовившись сновазахлопнуть ее, если Эффери не выполнит свою часть уговора.

— Только вы ничего не говорите про дверь,ладно? — шепотом сказала Эффери.

— Ни слова.

— А пока я сбегаю (это тут, за углом) нетрогайтесь с места, и если она будет звать, не откликайтесь, ладно?

— Сударыня, я уже обратился в камень.

Эффери мучил страх, что не успеет онаотвернуться, как он прокрадется по лестнице наверх; одержимая этим страшнымподозрением, она добежала почти до угла, вернулась назад и осторожно заглянулаво двор. Но незнакомец по-прежнему стоял на пороге, верней даже у порога, какбудто боялся темноты и не имел никакого желания проникать в ее тайны; и Эффери,успокоившись, поспешила к таверне, находившейся на соседней улице, и черезслугу вызвала оттуда мистера Флинтвинча. Вдвоем они пустились в обратный путь —супруга впереди, а супруг петушком за нею, предвкушая тряску, которую он успеетзадать ей, прежде чем она укроется в доме, — и, вбежав во двор, увидели силуэтнезнакомца, маячивший в тени дверного навеса, а сверху доносились до них резкиеокрики миссис Кленнэм: «Кто там? Что там? Отчего никто не отвечает? Кто тамвнизу?»

Когда супруги Флинтвинч, запыхавшись, добежалидо крыльца старого дома (Иеремия на секунду позже Эффери), незнакомец вздрогнули попятился.

— Громы и молнии! — воскликнул он. — Вы-то каксюда попали?

Мистер Флинтвинч, к которому относилсяпоследний вопрос, был удивлен, пожалуй, не меньше того, кто этот вопрос задал.Он в недоумении уставился на незнакомца; потом оглянулся посмотреть, не стоитли кто позади него; снова молча уставился на незнакомца, силясь понять, чтоозначали его слова; и, наконец, перевел глаза на жену, ожидая объяснений. Нотак как объяснений не последовало, он схватил ее за плечи и принялся трясти стаким остервенением, что у нее чепец свалился с головы; при этом он злобношипел сквозь зубы:

— Вот я тебе сейчас вкачу порцию, Эффери,старуха! Это все твои штуки! Опять изволишь сны наяну видеть, голубушка моя! Вчем тут дело? Кто это такой? Что это все значит? Говори или задушу! Выбирайодно из двух!

Если предположить, что миссис Эффери обладалав Это время возможностью выбора, то, очевидно, она выбрала второе; ибо она низвука не произнесла в ответ на обращенный к ней грозный призыв и безропотнопокорилась пытке, от которой ее непокрытая голова все сильнее моталась изстороны в сторону. Но тут незнакомец, галантно подобрав с полу упавший чепец,пришел к ней на помощь.

— Позвольте, — сказал он, кладя руку на плечоИеремии, и когда тот, опешив, выпустил свою жертву, продолжал: — Благодарю вас.Прошу извинить. Муж и жена, разумеется? Ваши милые супружеские забавы неоставляют в том сомнения. Ха-ха. Всегда отрадно видеть супругов, которые умеютразвлекать друг друга. Однако послушайте! С вашего разрешения я хотел бынапомнить, что кто-то там, наверху, изъявляет все более настойчивое желаниеузнать, что здесь происходит.

Спохватившись при этих словах, мистерФлинтвинч переступил порог и, подняв голову, крикнул наверх, в темноту:

— Я здесь, не беспокойтесь! Сейчас Эфферипринесет вам лампу! — Затем, взглянув на упомянутую особу, которая, тщетно стараясьотдышаться, надевала свой чепец, он прикрикнул: — Ну, марш наверх, живо! —после чего обратился к незнакомцу и сказал: — Итак, сэр, что вам угодно?

— Прежде всего, — сказал тот, — простите, чтозатрудняю вас, но, мне кажется, недурно бы зажечь свечу.

— Верно, — согласился Иеремия. — Я это исобирался сделать. Сейчас схожу за свечой, а вы пока постойте тут.

Незнакомец все еще стоял у порога, но кактолько мистер Флинтвинч отвернулся, он подался немного вперед и глазамипроводил его в полутьме сеней до двери каморки, куда тот пошел искать спички.Немного спустя спички были обнаружены, но, должно быть, фосфор отсырел, исколько Иеремия ни чиркал спичками, они лишь на мгновение озаряли тусклымсветом его склоненное лицо и мелкими бледными искрами осыпали руки, зажечь жеот них свечу не удалось. Посетитель старался воспользоваться этим невернымосвещением, чтобы получше разглядеть черты своего нового знакомого. Это неукрылось от Иеремии, который, засветив, наконец, свечу, успел поймать на еголице тень пытливой сосредоточенности, прежде чем она уступила местодвусмысленной улыбке, чаше всего определявшей собою выражение этого лица.

— Сделайте милость, сэр, — сказал Иеремия,запирая дверь и в свою очередь внимательно приглядываясь к улыбчивому посетителю,— пройдемте ко мне в контору… Да ничего не случилось! — рявкнул он в ответ нанастойчивые окрики, все еще несшиеся сверху, хотя Эффери была уже в комнатебольной и, судя по голосу, старалась ее успокоить. — Сказано же вам, все впорядке! Вот женщина, заладила свое, так и не втолкуешь!

— Боится, — заметил незнакомец.

— Она боится? — Мистер Флинтвинч оглянулся находу, прикрывая свечу ладонью. — Да она храбрей девяноста мужчин из сотни, еслихотите знать.

— Хоть и парализована?

— Хоть и парализована уже много лет. МиссисКленнэм. Единственная теперь участница дела, носящая эту фамилию. Мойкомпаньон.

Проворчав в виде извинения, что тут непривыкли принимать клиентов в такой поздний час и что обыкновенно у них в этовремя уже давно закрыто, мистер Флинтвинч провел посетителя в свою контору,которая ничем не отличалась от конторы любого другого дельца. Здесь он поставилсвечу на стол и, скособочившись как-то особенно сильно, спросил:

— Чем могу служить?

— Моя фамилия Бландуа.

— Бландуа? Не слыхал, — сказал Иеремия.

— Насколько мне известно, — продолжалпосетитель, — вы должны были получить официальное уведомление из Парижа…

— Никаких уведомлений из Парижа касательнолица по фамилии Бландуа мы не получали, — сказал Иеремия.

— Нет?

— Нет.

Иеремия продолжал стоять в своей излюбленнойпозе. Улыбчивый мистер Бландуа распахнул плащ на груди и сунул было руку внагрудный карман, но остановился и сказал, глядя на мистера Флинтвинча снасмешливым огоньком в глазах (только сейчас мистер Флинтвинч обратил вниманиена то, как близко эти глаза посажены).