Кристалл Альвандера - Сергей Садов

– Попадись мне те, кто возвел этот Барьер, я бы им сказал пару ласковых, – вдруг в полнейшей тишине прозвучали слова Луки. И тишина вдруг взорвалась смехом. Когда он немного стих, меня забросали вопросами, почему я думаю, что ночное небо в древности выглядело именно так. Откуда известно, как именно сверкают звезды. Я с трудом отбивался, старясь ответить всем. Потом плюнул и просто отправил телепатическую картинку из древнего фильма.

– Ой, – выдохнула Вера-Вероника. – А про Криса-то мы и забыли.

– И ничего не забыли, – отозвалась Машка, подруга и соседка Веры. – Ему очень понравилось наше представление и он тоже хочет кое-что показать.

Я удивленно глянул на Криса, лежащего на столе в окружении младших девчонок. Их, похоже, он покорил. Ну конечно, в конце концов, у него ведь моя душа. Феола скорчила мне рожу и двинула локтем в бок.

– Не зазнавайся. Тоже мне, Дон Жуан местного масштаба.

– И когда же ты закончишь читать мои мысли, – печально вздохнул я.

Феола скорчила мне рожу и тут же улизнула, справедливо опасаясь возмездия. Рассмеялся Алькор, наблюдая за нами. Я гордо проигнорировал как выходку сестры, так и смех Алькора.

– Крис, а ты уверен, что справишься?

– Конечно, папочка, – немедленно отозвался тот. Вокруг тут же грохнул хохот. Вера-Вероника с трудом, держась за живот, доковыляла до пещеры и сползла по каменной стене на землю, не в силах даже слова произнести из-за душившего ее смеха.

– Ну ты попал, приятель, – протелепатировал мне Алькор. Хоть у этого хватило совести выразить мне сочувствие, хотя и не искреннее.

– Мы тренировались с Василием, – невозмутимо закончил Крис.

– Крис, – прошипел я. – От тебя такой подлости я никак не ожидал. – Я покосился на Феолу. Та с трудом сдерживала душивший ее смех, но при этом с опаской косилась на Криса – сообразила кто первый на роль «мамочки». Тут я поймал ее мысленную передачу Крису. Смысл не уловил, но Крис вдруг как-то стушевался и опасливо закрылся щитом от нее. Потом быстро сконцентрировался, и мы все оказались в космосе. Переход оказался настолько резким и быстрым, что тут же установилась испуганная тишина. Правда, все быстро разобрались, что это иллюзия Криса и теперь с интересом посматривали на него – что продемонстрирует.

Мы оказались на орбите Земли. Но что-то здесь было не так. И тут я понял – сотни кораблей. Никогда вокруг Земли не было их столько. Вот они стартовали, стремительно набрали скорость, подошли к Барьеру. Тот заколебался. Барьер в этой иллюзии представлялся почему-то вполне видимой колыхающейся массой, напоминающей желе. При подлете к нему желе вдруг стало трястись, и чем ближе подлетали звездолеты, тем сильнее его трясло. Вот от стены стали отрываться куски и разлетаться по космосу. А корабли все ближе и ближе… Барьер уже трясло как будто кто-то пытался его взбить гигантским миксером. Вот подлетел первый корабль и барьер вдруг стал расползаться перед ним, уступая дорогу. Так же и перед вторым, перед третьим. Когда пролетел последний корабль, стена из желе представляла из себя сплошное решето. При этом дыры не затягивались, а продолжали увеличиваться, поглощая все больше и больше стены. Через мгновение от Барьера не осталось ничего. Только корабли, набирающие ход и устремляющиеся в звездные дали.

Откровенно говоря, картинка была так себе. Да и сюжет иллюзии, если уж на то пошло, немного примитивен. Покажи такое любой из нас, так и внимания никто не обратил бы. Но тут эту попытку Криса встретили бурей аплодисментов. Вера-Вероника даже со смехом чмокнула Криса в его холодный бок. Я ощутил полнейшее смущение Криса. Он на некоторое время даже скрылся за щитом, чтобы это никто не почувствовал. Феола говорила ему что-то подбадривающее. Правда, таких подбадривателей тут и без нее хватало. Сегодня Крис стал безусловной звездой дня.

Поздно вечером, когда веселье закончилось и все разбрелись по домам, я пристраивал Криса недалеко от кровати, пытаясь прощупать его состояние. Тот довольно успешно блокировал мои попытки. Я даже встревожился. Но тут Крис заговорил сам:

– Знаешь, Дерри… Я никогда не думал, что все вокруг может быть таким прекрасным… Это… это замечательно. – От избытка чувств и впечатлений Крис даже задохнулся. – Они все такие замечательные твои друзья. И люди, и эльфы… Я так боялся выходить… так боялся… я не знал как меня встретят… такого…

– Что значит, «такого»? – нахмурился я. – Какого «такого»?

– Ну… – Крис смутился. – Я ведь один такой. Я боялся, что меня не примут, боялся, что со мной откажутся общаться.

Ну надо же… Насколько же умело Крис скрывал от нас с Феолой свои страхи. Я был уверен, что если бы Феола что-то такое уловила у него, то обязательно поделилась бы этим со мной. Вот зараза, а ведь я должен был подумать об этом! Должен! Ведь Крис прекрасно знал, что он такой единственный. Мне бы вот самому представить себя на его месте. Что бы я чувствовал, зная, что меня создали искусственно для вполне конкретной цели, и что я такой один. Что у меня никогда не будет друзей как я. Но Васька… Васька!

– Василий! Ты знал о том, что тревожит Криса? – мысленно позвал я

– Знал, конечно, – невозмутимо отозвался тот.

– Так почему же ты ничего не сказал?

– А зачем? Чем бы ты помог? Успокоил бы? Ха! Крис решил бы, что ты его просто подбадриваешь. Я подумал, что лучше дождаться его выхода в свет. Пусть сам все посмотрит и оценит.

Я покосился на Криса, буквально всеми чувствами ощущая исходящие от него волны счастья. Что ж, наверное, Васька прав.

– Ну и как тебе первый день? – улыбнулся я. В ответ новая волна восторга. – Тогда до завтра, Крис. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. И, Дерри…

– Что?

– Спасибо тебе.

Я сформировал клубок из тех чувств, что ощущаю по отношению к этому обалдую и отправил ему. Крис принял его, мгновение переваривал и тут же засверкал. Нет, не внешне, а изнутри, всеми чувствами. Потом вдруг хрюкнул и рассмеялся.

– И вовсе я не чучело огородное и не обалдуй! Я умный и талантливый!

– Не сомневаюсь, – весело отозвался я, ныряя под одеяло. – А сейчас спать. Если ты думаешь, что завтра сможешь отдохнуть, то ты очень ошибаешься.

В этот момент я даже не думал, что завтра мне самому предстоит учебный бой. Честно говоря, сейчас я вообще ни о чем не думал.

Истребитель попытался прыгнуть через пространство, но что-то пошло не так и эта попытка отдалась у меня в мозгу тупой болью. Я не выдержал и застонал. Щиты еще держались, но уже было ясно, что долго они не протянут. Ввязавшись в этот бой, я сильно переоценил свои силы и недооценил одну из лучших эскадрилий Солнечной. Я пытался вырваться из тисков, но все оказывалось бесполезно. Противник, похоже, знал каждый мой шаг. Куда бы я не прыгал, всюду оказывались истребители эскадрильи, и каждый прыжок сопровождался болью. Долго так продолжаться не могло. Почему? Почему? Почему? По всем расчетам боли не должно быть, а она была. Истребитель должен был прыгать при смещении пространства на парсеки, а прыгал только на сотни тысяч километров. И где ошибка я сказать не мог. Ясно, что я проиграл. И понимание этого – словно нож в горло. Отчаяние и боль, боль и отчаяние. Хотелось разреветься. Сделаться маленьким и незаметным. Исчезнуть. После стольких трудов, стольких усилий… А уж хвастовства… После такого позора уже ничего не хотелось. Только это невыносимое чувство стыда заставляло меня еще держать щиты и не сдаваться. Позор страшнее всего. Позор… Теперь от него никуда не деться. Вот три истребителя стали заходить на атаку. Последнюю атаку. Сил уже ни на что не оставалось. Прыгнуть бы в центр Солнца, но в чем виноват ПГ? И катапультировать отдельно его нельзя. Только вместе. Жаль… И тут истребитель настиг удар. Щиты такого ментального давления уже не выдержали. Через мгновение меня накрыла тьма…