Мертвое море - Тим Каррэн

Эта мысль пугала.

Они снова взялись за весла. Из мглы, постепенно обретая ясные очертания, показалась «Мистическая». Джордж смотрел на яхту, ощущая исходящие от нее волны странных флюидов. Он бы не смог точно их описать. По непонятной причине от судна несло могилой.

Менхаус оперся на свое весло и вгляделся в туман.

— Она изменилась, — сказал он.

Элизабет тоже перестала грести. Шаланда проскользила по водорослям и остановилась. Женщина смотрела на яхту с напряженным, озабоченным видом.

— Вроде бы все так же, как было, — произнес Кушинг, хотя в его тоне не было ни капли уверенности.

Внезапно Джордж оцепенел. Все его мышцы напряглись, глаза широко распахнулись, дыхание замедлилось, слух обострился, а внимание целиком сосредоточилось на судне. Он тоже это чувствовал: яхта изменилась. Но каким образом? Он не мог выразить словами, но что-то в ней, возможно в ее ауре, нарушилось. Что-то в ней было не то. Он не думал, что у него открылся сверхъестественный дар, вырванный из глубин дремлющего разума последними событиями, но все же в этом ощущении было нечто мистическое, пусть и едва уловимое. Словно заговорил первобытный инстинкт, чтобы предупредить о надвигающейся опасности.

— Что-то случилось после нашего ухода, — очень тихо произнес Менхаус. — Что-то побывало здесь, пока нас не было.

Кушинг, казалось, тоже это почувствовал. Он то и дело судорожно сглатывал.

— Давайте посмотрим, что там такое.

Ступив на борт, Джордж почувствовал, как все внутри наэлектризовалось из-за предчувствия опасности. Нечто посетило судно, пришло из тумана, а затем скрылось. Джордж не был уверен в том, что именно это было. Но атмосфера на яхте сильно изменилась, будто ее осквернили. Точно так же чувствуешь себя, когда что-то для тебя важное трогают помимо твоей воли, когда вещи в твоей комнате сдвинуты на дюйм-два и лишь ты в состоянии это заметить.

Щупальца мглы терлись о ноги стоящих на палубе людей, словно голодные кошки. Туман позади светился и пульсировал. Джордж подумал, что в качестве фоновой мелодии к этой атмосфере прекрасно подошло бы треньканье скрипичных струн, недотянутых на пару октав.

Первым, что они увидели, была почерневшая переборка кают-компании. Когда Менхаус коснулся ее топором, она осыпалась, будто закристаллизовалась от высокой температуры.

— Фабрини рассказывал, что на «Циклопе» было так же, — сказал Джордж. — Тот шведский корабль, про который они с Куком прочитали в судовом журнале.

— Датский, — поправил его Кушинг. — Фабрини называл его «Корсунд». Он шел из Копенгагена.

Несколько секций палубы обуглились, а с грот-мачты свисал влажный клубок чего-то похожего на грибок, что излучал мерцающий свет.

Они спустились вниз. Стены трапа были вымазаны фосфоресцирующим веществом, будто здесь протискивалось нечто большое, оставляя повсюду следы своего присутствия.

— Не трогайте это дерьмо, — предупредил Кушинг.

Они прошли в кают-компанию. Все сгорело. Ковер превратился в золу. Элизабет пыталась осмыслить увиденное. Ее грудь учащенно вздымалась и опускалась, правая рука крепко сжимала рукоятку мачете. Губы сжались в тонкую линию.

Сперва они нашли тетушку Эльзу. Юриспруденция ее больше не интересовала. Как и все остальное. Обугленные останки старушки лежали на койке. Запах жженого мяса был невыносим.

Элизабет, поперхнувшись, отвернулась.

Несмотря на тошноту, Джордж успел заметить, что простыни под телом таинственный жар не тронул, как будто тетушку Эльзу бросили в доменную печь, вытащили и положили обратно. Но к тому времени все уже знали, что произошло: виной всему был вовсе не жар, по крайней мере не в привычном для людей понимании.

Затем они нашли Крайчека, еще живого, но уже шагнувшего за грань. Его тело сильно обгорело, но лицо почти не пострадало, волосы поседели, глаза выцвели. Он лежал на койке и, давясь, отхаркивал сгустки светящейся слизи, вроде той, которую они видели на палубе. Но этим ужасающие изменения не ограничивались. Матрос будто постарел на сотню лет, тело Крайчека выглядело так, словно его подбросили на невероятную высоту, где оно и обгорело до костей.

Он не мог их видеть, но все же ощущал присутствие людей.

— О да, о да, да, да, да. Оно пришло, пока вас не было. Разноцветное, огненное, с ледяными глазами. Оно пришло, возвращалось снова и снова…

Джордж хотел зажать уши, потому что не в силах был слушать и этот голос, и то, о чем он рассказывал, не хотел различать слова, которые пронзали его мозг, рвали его на части. В Измерении Икс обитали существа, с которыми можно было сражаться, но наряду с ними существовали призраки, ползучие сгустки материи, манифестации злобы, выстоять против которых у людей не было ни единого шанса. И где же были высшие силы, чтобы им помочь?

Крайчек продолжал что-то говорить. Он то и дело кашлял, стонал и издавал пронзительные безумные звуки, которые никто, находящийся в здравом уме, не смог бы повторить.

— Вы… вы должны это видеть… оно такое холодное… такое яркое… такое жаркое и холодное… влажное и сухое… оно затягивает тебя в свой черный разум… в ледяную обжигающую вечную тьму… о-о-о, вы увидите… вы почувствуете его, а оно почувствует вас…

В следующее мгновение он был уже мертв. Просто замер на полуслове.

Казалось, никто не мог пошевелиться, подобно трупу Крайчека. Им не нужно было смотреть друг на друга, чтобы ощущать, как в душах нарастает железная тяжесть, как страх и неуверенность превращают их в статуи, в манекены, в безмолвные неподвижные создания.

Всех, кроме Кушинга. Он знал не хуже других, что оставаться здесь опасно — все равно что стоять на раскаленной сковороде и ждать, когда зашипишь и забрызжешь салом, словно жирный ломтик бекона, — и с каждой секундой в организме остается все меньше живых клеток.

— Мы должны убираться отсюда, — сказал он, уводя Элизабет прочь. — Не трогайте ничего: здесь все заражено радиацией.

Ошеломленные, они молча проследовали за ним в туман и сели в шаланду. Кушинг и Менхаус взялись за весла и стали грести прочь от яхты, напоминающей открытый реактор атомной электростанции. Кушинг не переставал бормотать:

— Радиоактивные осадки… о господи, черный дождь…

Теперь их было четверо — не большая группа, но лучше, чем плыть в одиночестве. Коллективный разум, коллективная сила, последний мускул человечества в этом безбожном месте, в Измерении Икс, или мертвом море, в жутком, кошмарном месте рваных завес, лежащем в черном туманном зазеркалье. Они попали сюда большой командой, но это место обстругало ее, как полено, рассеяв стружку и щепки во все стороны. Остался последний мускул, но полный отчаянной надежды найти выход прежде, чем тьма поглотит остатки человечества. И они используют этот мускул на полную, пробьют дыру в ткани пространства, заставят это место сыграть на их стороне. Пока не придет Туманный Дьявол из антиизмерения и не поглотит их души, они будут сопротивляться. Изо всех сил. Это их последний шанс.