Долина кукол - Жаклин Сьюзан

Внимательным взглядом она окинула номер.

– Она ушла, – спокойно сказал он.

Анна сделала вид, что не понимает, о чем речь.

– Я видел тебя, когда ты выходила из клуба. Моя прославленная девочка воскликнула: «Да ведь это сама Анна Уэллс!» Она обожает тебя и твои телепередачи.

– Да, я видела тебя, Лайон.

– Вот и прекрасно. Во всяком случае, это привело тебя ко мне! – Он подошел к карточному столику, служившему баром, и приготовил два коктейля. – Знаешь, теперь это новый вид шоу-бизнеса, – сказал он. – Признаюсь, что не понимаю его. Однако не мне судить. Последние две пластинки Конни Мастере разошлись миллионными тиражами, а в Англии ее просто обожают. Так что я вынужден писать и о ее захватывающей жизни.

– Кто такая Конни Мастере?

– Та самая обольстительница, с которой я был сегодня. Только не уверяй меня, будто ничего о ней не слышала. – Увидев, как Анна качает головой, он улыбнулся. – Мы – уходящее поколение, ты и я. Когда кто-нибудь заговорит о певицах, у нас обоих возникают ассоциации с Дайаной, Эллой и Нили. Но Конни Мастере – сенсация сегодняшнего дня. Ей девятнадцать, все киностудии грезят о том, чтобы заполучить ее, а я вот не могу прослушать до конца ни одной ее пластинки, если не выпью как следует.

Она улыбнулась.

– Понимаю. Я каждый день узнаю имена, о которых никогда раньше не слышала. Наверное, подростки и молодежь их на руках носят, создавая им неслыханную популярность.

– Ну вот и я выполнил свой долг перед английской прессой и любителями поп-музыки во всем мире. А твой звонок оторвал меня от совсем не профессиональных обязанностей.

– Хочешь сказать, ты лег бы с нею в постель?

– А почему бы и нет? Знаешь, чувствуешь себя очень одиноко, когда сидишь и ждешь твоего звонка, а его все нет и нет. Я, конечно, понимаю тебя… правда, понимаю. Но она была вот Здесь, в этом самом кресле, в котором сейчас сидишь ты, свернулась калачиком и ворковала, что просто обожает мужчин старше себя. Что я должен был делать? Выставить ее отсюда прочь, в это раскаленное пекло на улице?

Анна рассмеялась.

– Ну-ну, Лайон, не такой уж ты беспомощный.

– Нет, но эти представительницы современного поколения, эти молодые барракуды, они застигают человека врасплох. – Он подошел к ней, приподнял, поставил на ноги. – А вот ты, – прекрасна, очаровательна и опасна, но я все-таки чувствую себя с тобой в полной безопасности. – Он поцеловал ее и привлек к себе. Телефонный звонок заставил их разомкнуть объятия. Анна улыбнулась:

– Барракуда.

Лайон снял трубку. Она увидела, как у него сузились глаза. Холодным тоном он произнес:

– Предлагаю вам поговорить с ней Самой. – Повернувшись к Анне, он протянул ей трубку. В ответ на ее невысказанный вопрос, он отчетливо произнес:

– Кевин Гилмор.

– Я не хочу говорить с ним. – Она попятилась назад.

– Советую поговорить, – возразил он, и до ее сознания вдруг дошло, что во время обмена этими репликами он не прикрыл трубку рукой. Кевин все слышал.

Она взяла трубку с опаской, словно это было живое существо.

– Кевин?

– Анна! Анна, прости меня! Я сказал сейчас Лайону Берку, что на меня сегодня что-то нашло. Я сошел с ума. Анна, сегодня между нами ничего не было. Все, что я наговорил – неверно. Анна, ты слушаешь?

– Кевин, не надо. Все кончено.

– Анна, пожалуйста… возвращайся домой. Я совсем не то имел в виду, когда бросал тебе в лицо те оскорбления. Можешь продолжать работать… Можешь делать все, что пожелаешь… – Голос его срывался. – Я женюсь на тебе завтра же или когда сама захочешь. Просто буду рядом с тобой, можешь приказывать мне, отдавать любые распоряжения. Все выполню. Ради бога! Я увидел, что ты такая несчастная из-за того, что он был с той девушкой – ты такой никогда не была – и сошел с ума. Хотел причинить тебе боль, как ты причинила мне. – Он уже рыдал в трубку. – Пожалуйста, Анна… понимаю, я стар. Если хочешь встречаться с Лайоном Берком на стороне, я даже на это согласен, только мне не говори. Можешь делать все, что угодно, только прости меня и не уходи из моей жизни. – Он начал задыхаться.

– Кевин, с тобой что-то случилось?

– Нет. Наверное, шел слишком быстро. Я звоню от тебя. Всю дорогу бежал. Анна, пожалуйста… Для Лайона ты всего-навсего одна из многих, но для меня… ты – вся моя жизнь!

– Кевин, мы поговорим завтра.

– Анна, я не усну. Особенно в эту ночь, когда ты у него и я знаю, чем ты занимаешься… – Она услышала, как он опять глубоко вдохнул воздух, – Анна… ради бога. Сегодня… вернись домой сегодня. Позволь мне спать на другой кровати, просто так, чтобы я знал, что ты вернулась. И с этого момента я не буду следить за тобой. Только не уходи от меня. Ну, пожалуйста, Анна… я не могу с ним соперничать: у меня нет ни его молодости, ни его здоровья. Пожалуйста, ну, пожалуйста!

– Хорошо, Кевин. – Трубка в ее руке словно налилась свинцом.

– Так ты возвращаешься? – Надежда, прозвучавшая в его голосе, рвала ей душу еще больше, чем его рыдания.

– Да… прямо сейчас. – Положив трубку, она повернулась к Лайону.

– Опять колеблешься? – Он стоял к ней спиной, наливая себе второй бокал.

– Лайон, что мне делать? Он пожал плечами.

– Я бы сказал, что это зависит от того, кому ты стремишься угодить: себе самой или же своей совести. К чему ты стремишься? К счастью или к душевному покою?

– А разве это не одно и то же?

– Нет. Душевный покой часто бывает совершенно несовместим с любовью. Уверен, что с Кевином у тебя всегда был бы душевный покой и чистая совесть. А со мной тебе пришлось бы перебарывать эту самую совесть. Но ведь любовь – это всегда борьба, разве нет?

– Ты говоришь, что любишь меня? – спросила она.

– Боже мой, ну неужели эти слова нужно писать неоновыми буквами, чтобы они дошли до тебя? Конечно, я люблю тебя!

– Но откуда же мне это знать? За две недели ты ни разу не позвонил, не пытался признаться мне в этом.

– Я говорю о любви, – горячо воскликнул он. – А не о выпрашивают! Любовь не должна делать из человека попрошайку. Я не хотел бы любви, которую мне пришлось бы вымаливать, обещая вместо нее что-то взамен, или клясться в ней до гробовой доски. И я презирал бы женщину, которая стала бы выпрашивать у меня любовь. Любовь – это нечто такое, что нужно отдавать, ее нельзя купить словами или жалостью. Я никогда не стану просить тебя, Анна. Я люблю тебя. Ты должна это знать. И всегда буду любить…

– Лайон, ты знаешь, что я люблю тебя. Всегда любила… Всегда буду любить…

– Так почему же мы стоим здесь и пустословим на эту тему? Ты – здесь, и я хочу тебя. – Он улыбался, но так и не подходил к ней.

– Но ты возвращаешься в Англию…