Камера - Джон Гришэм

– Ненависти к ним у меня нет. Равно как и уних нет права находиться здесь. Они меня бросили. За решетку меня засадилДоган, а ведь, давая на суде показания, он являлся великим магом штатаМиссисипи. Даже адвокатам моим Клан не заплатил ни цента.

Чего ты ожидал от кучки головорезов? Верности?Преданности?

– Но я-то был им предан.

– А в результате? Ты должен заявить, что несчитаешь себя больше членом Клана. Потребуй, чтобы они убрались отсюда.

Сэм аккуратно положил стопку конвертов насоседний стул.

– Я сделал это за тебя, – сказал Адам.

– Когда?

– Тридцать минут назад. Обменялся парой слов сих главарем. Им плевать на твою жизнь, Сэм. Казнь дает им возможность погретьсяв лучах твоей славы. Они намерены превратить тебя в свое знамя, в факел,который будет гореть долгие годы. С твоим именем на устах они примутся жечькресты, организуют паломничество к твоей могиле. Ты нужен им мертвым, Сэм.

– У вас вышла разборка? – заинтересовалсяКэйхолл.

– Так, по мелочи. Ты решил что-нибудь насчетКармен? Ей необходимо время на сборы.

Сэм глубоко вдохнул, с шумом выдохнул.

– Я бы очень хотел посмотреть на нее. Толькопредупреди девочку, пусть не пугается меня.

– Выглядишь ты прекрасно.

– Господи Всеблагий, благодарю. А Ли? – ЧтоЛи?

– Как у нее дела? Понимаешь, ведь нам приносятгазеты. Ее имя упоминалось в воскресенье, а потом и во вторник, что-то вроде“пьяной леди за рулем”. Надеюсь, она не в тюрьме?

– Нет. В клинике. – Фраза прозвучала так,будто Адам точно знал, в какой именно клинике находится тетя.

– Она может прийти?

– Ты этого хочешь?

– Наверное, да. Скажем, в понедельник. Тамвидно будет.

– Хорошо. – “Где, – подумал Адам, – разыскатьее?” – В выходные обязательно переговорю с ней.

Сэм протянул ему незапечатанный конверт:

– Передай администрации. Список посетителей.Можешь посмотреть.

Адам вытащил из конверта лист бумаги. Всегочетыре имени: его собственное, Ли Фелпс Бут, Кармен Холл и Донни Кэйхолл.

– Немного.

– У меня уйма родственников, только видеть ихне желаю. За девять с половиной лет ни один не дал о себе знать. Будь япроклят, если позволю теперь хоть кому-то явиться сюда. Пусть приберегут слезыдо похорон.

– Газетные репортеры и тележурналисты осаждаютменя просьбами устроить с тобой интервью.

– К дьяволу!

– Так я им и сказал. Правда, есть одинчеловек, Уэндалл Шерман, автор пяти или шести книг, довольно известныйписатель. Сам я его шедевров не читал, но отзываются о нем неплохо. Вчера онзвонил мне, просил разрешения прийти сюда, чтобы записать с твоих слов историютвоей жизни. Произвел на меня впечатление прямого и честного человека. Он ужевылетел в Мемфис – так, на всякий случай, если ты согласишься.

– Зачем ему понадобилась история моей жизни?

– Шерман думает написать книгу.

– Душещипательный роман?

– Сомневаюсь. Он готов заплатить за беседупятьдесят тысяч наличными плюс какой-то процент с гонорара.

– Поразительная щедрость. Пятьдесят тысячдолларов за пару дней до смерти. Что мне с ними делать?

– Я просто передал тебе его предложение.

– Что ж, окажи любезность, скажи ему, пустьубирается к черту. Предложение меня не заинтересовало.

– Понял.

– Составишь завтра же контракт, по которомувсе права на свое жизнеописание я передаю только и исключительно тебе. Послемоей смерти можешь делать с ним что хочешь.

– Было бы разумно записать твой рассказ напленку.

– Ты имеешь в виду…

– Диктофон. В следующий раз принесу крохотныйаппарат с кассетами, будешь в него наговаривать.

– Какая тоска. – Сэм облизнул палочку эскимо ишвырнул ее в корзинку для бумаг.

– Зависит от того, как на это посмотреть.События развиваются довольно стремительно.

– Ты прав. Скучная и никчемная жизнь, затосенсационный финал.

– Может выйти настоящий бестселлер.

– Хорошо, я подумаю.

Сэм резко поднялся, сбросил резиновые тапочкии, подсчитывая шаги, стал расхаживать по “гостиной”.

– Тринадцать на шестнадцать с половиной, –негромко пробормотал он, затягиваясь сигаретой.

Адам писал что-то в блокноте, усилием волизаставив себя не обращать внимания на мечущуюся между стенами фигуру в красном.Наконец Кэйхолл остановился.

– Хочу попросить тебя об одолжении. – Голосего звучал хрипло.

– Слушаю.

Сэм опустился на стул, взял из стопки верхнийконверт и протянул Адаму лицевой стороной вниз.

– Доставь письмецо.

– Кому?

– Куинсу Линкольну.

Положив конверт на стол, Адам бросил в сторонудеда внимательный взгляд. Глаза Кэйхолла были устремлены куда-то под потолок.

– Писанина отняла у меня почти неделю, нообдумывал ее я сорок лет.

– Что в письме? – раздельно спросил Адам.

– Просьба о прощении. Слишком долго нес я грузвины, Адам. Джо Линкольн был порядочным человеком и добрым отцом семейства. Япотерял голову и убил его без всякой причины. Еще до выстрела я понял, чторасплата окажется неминуемой. Сколько лет меня мучило чувство раскаяния! Асейчас мне осталось лишь попросить у них прощения.

– Для Линкольнов это очень много значит.

– Может быть. Во всяком случае, надеюсь, япоступаю по-христиански. Хочется хотя бы перед смертью ощутить себя пустьгрешным, но христианином.

– И где же мне искать Куинса?