Мечты Энни - Маурин Ли

— Что ты купила? — спросила Сара.

— Ничего!

— Я подумала, что раз вы с Найджелом так рано ушли, то, вероятно, ты захотела пройтись по магазинам.

Энни засмеялась.

— Я солгала. Я была у доктора. Я ничего не сказала, потому что не хотела беспокоить тебя.

Руки Сары взметнулись к щекам, и она закричала:

— Мама! Мамочка! У тебя все хорошо?

— Я себя отлично чувствую, — нараспев произнесла Энни. — Я жду ребенка, Сара.

На лице Сары появились отвращение и ужас.

— Ребенка! Мама, но как ты смогла?

— Так же, как и любой другой человек, милая!

Энни не испытывала стыда. Ей было безразлично, что подумают люди.

Сара ринулась прочь, исчезнув в гостиной, где Гари и Анна-Мари смотрели телевизор. Энни, напевая, пошла в кухню и приготовила себе чай. Захватив чашку с собой в комнату, она села на кровать и стала размышлять о том, в какую неожиданную ситуацию она попала. Энни всегда была слишком консервативной. Но сейчас, впервые в жизни, делала то, что выходило за рамки общепринятых норм.

Конечно же, перспектива была не такой уж и радужной. К тому времени как ей исполнится шестьдесят, ребенку будет всего четырнадцать, да и этот мир не настолько хорош для того, чтобы пускать в него детей, но он никогда не станет лучше, если женщины перестанут рожать. У этого ребенка никогда не будет отца.

Сара робко вошла в комнату.

— А кто отец ребенка? — с любопытством спросила она.

Энни вздохнула.

— Один прекрасный молодой человек, которого зовут Юэн Кэмпбелл. Он читает лекции в университете. Мы случайно встретились в Париже. Ему всего тридцать два.

— О, мама! — Сара села на кровать. — Ты видела его с тех пор?

— Нет, милая. Он очень хотел продолжить наши отношения, но я отказалась, хотя хотела того же. Как-то ненормально, что я старше его на столько лет.

— Наверняка возраст не имеет никакого значения, если вы любите друг друга.

Было странно обсуждать это со своей дочерью.

— Юэн сказал то же самое, но, видишь ли, милая, прошло совсем немного времени с тех пор, как он потерял свою семью. Не думаю, что он готов для серьезных отношений.

Было видно, что Сара испытывает сомнения.

— Право решать это принадлежит ему, а не тебе.

— Ты говоришь так, будто хочешь выдать меня замуж, — сказала Энни.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, мама.

Нина Ковловски определила, что кровяное давление Энни достаточно высокое. Каждые две недели она ходила на прием к врачу, и ей велели отдыхать и не принимать ничего близко к сердцу. С приближением австралийской весны становилось все теплее. Энни с ужасом думала о том, что будет, когда наступит летняя жара.

Несколько раз ее навещали Барби и Митч, а Чарльз часто приходил с цветами.

— А вы не хотели бы навсегда обосноваться в Сиднее? — как-то раз спросил он ее.

— Я всем сердцем полюбила этот город, но мои корни в Ливерпуле. Даже не знаю, что могло бы заставить меня навсегда покинуть родину.

— Какая жалость, — вздохнув, сказал Чарльз.

По мере того как в чреве Энни подрастал малыш, ее самочувствие более-менее нормализовалось. Хотя у нее еще несколько раз текла кровь из носа, а когда она слишком много ходила, отекали ноги. Гари и Анна-Мари по утрам залазили к бабушке в кровать, и она рассказывала им истории о том времени, когда их мама и дядюшка Дэниел были маленькими. Сара, приободрившись от мысли о предстоящей поездке на родину, стала лучше относиться к своему мужу. Поведение Найджела оставалось прежним, но теперь Энни знала, что в душе это порядочный, честный человек, и прониклась к своему неуклюжему зятю огромной симпатией.

Энни пробыла в Австралии более трех месяцев, и когда сентябрь подошел к концу, она решила, что пора возвращаться домой.

— Почему бы не подождать Рождества? Тогда мы могли бы поехать вместе, — предложила Сара.

— Нет, милая. Если я еще немного задержусь, то не помещусь в самолете. Я и так уже стала размером с огромный дом.

За несколько дней до отъезда Энни в последний раз пришла на прием к Нине Ковловски. За это время они стали подругами. Энни легла в смотровое кресло и из-за выпирающего живота с трудом видела Нину.

— Пообещай, что пришлешь открытку, когда у тебя появится ребенок.

— Обещаю.

Вдруг на вытянутом лице Нины появилось недоумение.

Энни почувствовала, как у нее в жилах застыла кровь.

— Что-то не так?

— Да нет, все в полном порядке, — растерянно произнесла Нина.

Она продолжала надавливать и прислушиваться, полностью поглощенная этим занятием.

— Неужели там играет радио и можно слушать музыку?

— Нет, нет.

— Тогда что же ты нашла такого интересного?

Нина резко выпрямилась.

— Не знаю, что ты сейчас чувствуешь, Энни, но я определенно слышу биение второго сердца. У тебя будет двойня.

Тупик Хезер, залитый осенними лучами, казался узким, а дома были слишком тесно прижаты друг к другу. Энни заметила, что на некоторых дверях и окнах, включая и ее собственные, кое-где облупилась краска. Пока она отсутствовала, Винсенты установили сигнализацию.

— Вот вы и на месте, милочка! — проворчал водитель такси. — Держу пари, вы рады вернуться домой после столь продолжительной поездки. Хорошо еще, что выдался погожий денек, иначе после Австралии вы бы чувствовали себя несчастной.

Войдя в дом, Энни закрыла дверь и прислонилась к ней, совершенно обессиленная. Как только она выпьет чашечку чая, сразу же ляжет в постель. Дом казался мрачным, маленьким, бесцветным. Возле телефона она заметила толстую пачку корреспонденции, перевязанную резиновой лентой. Энни отнесла ее в столовую.

К ее удивлению, на столе стояла грязная посуда. Энни охватило тревожное предчувствие. Неужели в дом вселился незнакомец?

Она вошла в гостиную и увидела разбросанные на полу пластинки. Окна были открыты. Энни сделала еще несколько шагов и крикнула:

— Кто здесь?

В саду, похоже, никого не было. Но неожиданно ветки ивы раздвинулись, и из-за них показался молодой человек с длинными волосами, заплетенными в косички. От него остались лишь кости да кожа, и он, похоже, был на последней стадии истощения, с впалыми щеками и ввалившимися испуганными глазами. Вероятно, он решил отрастить бороду. На нем были грязные рваные джинсы, да и рубашка выглядела не лучше.

Несколько секунд они молча разглядывали друг друга.