Магистраль Вечности - Клиффорд Саймак

– Мэри! – закричал Лэнсинг, бросаясь навстречу.

Через секунду она была в его объятиях, приникнув к нему всем телом. Слезы заливали ее лицо.

– Я нашла твою записку. Я спешила изо всех сил!

– Слава богу, ты здесь! Слава богу, ты нашлась!

– Хозяйка гостиницы передала мою записку?

– Она сказала, что записка была, но не смогла ее найти. Мы вместе искали, перерыли всю гостиницу, и все напрасно.

– Я написала, что иду в город и там встречу тебя. А потом я заблудилась в бедлендах. Я отклонилась от дороги, бродила там несколько дней, не зная, где нахожусь. А потом поднялась на холм и увидела город.

– Я начал искать тебя сразу после возвращения к поющей башне. Я нашел мертвую Сандру и…

– Она была уже мертва, когда я ушла. Я бы осталась, но появился Воющий. Он подходил все ближе и ближе, и я испугалась. Боже, как мне было страшно! Я решила искать убежища в гостинице. Воющий шел за мной по пятам. Я знала, что ты будешь искать меня в гостинице, но хозяйка выгнала меня. У меня ведь не было денег, и она не разрешила мне остаться. Я написала тебе записку и ушла. Воющий не появился, и все было хорошо, но тут я заблудилась.

– Теперь все в порядке, – сказал Лэнсинг, целуя ее. – Мы нашли друг друга. Мы вместе!

– А где Юргенс? Он с тобой?

– Он погиб. Он упал в Хаос.

– Хаос? Эдвард, чем же оказался Хаос?

– Я потом расскажу тебе. У нас будет много времени. Джоргенсон и Мелисса вернулись с запада, но потом решили остаться в лагере.

Мэри отступила от него на шаг.

– Эдвард… – сказала она.

– Да, моя дорогая?

– Мне кажется, я знаю ответ. Куб… Ответ был здесь.

– Куб?

– Я только недавно сообразила. Меня просто осенило. Я даже не особенно задумывалась, как вдруг ответ пришел.

– Ответ? Ради бога, Мэри!..

– Конечно, я не уверена, но мне кажется, я права. Помнишь те плоские камни, что мы нашли, – три камня, уходящих в песок? Нам еще пришлось их расчищать, те, что были засыпаны песком?

– Да, помню. Вчера на одном из них сидели картежники.

– Картежники? Но какое отношение они…

– Сейчас это не имеет значения. Что ты хотела сказать о камнях?

– А что, если это не единственные камни? Может быть, плиты образуют дорожку, ведущую к кубу. Точнее, три дорожки. Не могли ли они быть помещены туда, чтобы желающий мог безопасно добраться до куба? Расчет был на то, что песок скроет дорожки, их не будет видно.

– Ты хочешь сказать…

– Давай посмотрим, – предложила Мэри. – Можно срезать деревце или куст и использовать его в качестве метлы.

– Я займусь этим, – ответил Лэнсинг. – Тебе лучше оставаться на безопасном расстоянии.

– Хорошо, – кротко согласилась Мэри. – Но я буду рядом.

Они нашли подходящий куст и срезали его. Возвращаясь к песчаной полосе, окружающей куб, Мэри заметила:

– Столб с надписью, с той предупредительной надписью по-русски, упал. Ты ведь вбил его, а теперь он почти совсем засыпан песком.

– Кому-то очень хочется, – ответил Лэнсинг, – чтобы людям приходилось туго. Записки теряются, предупредительные надписи заносит песком, дорожки оказываются скрыты. С какого камня начнем?

– По-моему, это не имеет значения. Не выйдет с одним, возьмемся за другой.

– В том случае, если обнаружатся еще камни и дорожка. А что мы будем делать, когда доберемся до куба?

– Не знаю.

Лэнсинг осторожно подошел к концу каменной плиты и стал разметать песок. Под его импровизированной метлой показался следующий камень. Лэнсинг очистил и его.

– Ты права. Есть следующий камень. Почему раньше нам это не пришло в голову?

– Пробелы в рассуждениях, вызванные мрачными предчувствиями. Юргенс оказался изувечен, и нас напугало происшествие с генералом и пастором.

– Я до сих пор напуган.

Расчистив конец второй плиты, Лэнсинг перебрался на нее и смел песок с остальной ее части. Наклонившись вперед, он принялся разгребать песок в направлении, указанном двумя обнажившимися камнями. Появилась еще одна плита.

– Мощеная дорожка, – сказала Мэри. – Прямо к кубу.

– Что все-таки произойдет, когда мы туда доберемся?

– Тогда и узнаем.

– А если ничего не произойдет?

– Ну, по крайней мере, мы сделаем все, что от нас зависит.

– Правильно. Должен быть еще один камень, – сказал Лэнсинг, гадая, обнаружится ли впереди эта последняя плита. Было бы как раз в духе местных шутников проложить дорожку с недостающим последним звеном. Он продолжал мести. Из песка показалась последняя плита.

Мэри подошла ближе и встала рядом. Лэнсинг протянул руку и приложил ладонь к стене куба.

– Ничего нет. Я надеялся, что здесь может оказаться дверь. Ничего. Была бы дверь – или хотя бы шов. Здесь просто стена, и ничего больше.

– Нажми на нее, – предложила Мэри.

Лэнсинг нажал, и перед ними открылась дверь. Мэри и Лэнсинг быстро вошли; створка с шипением встала на место.

Они оказались в огромной комнате, залитой голубым светом. На стенах висели занавеси, а между ними окна – те части стен куба, что были без штор. Всюду стояла разнообразная мебель, а у двери в корзинке с мягкой обивкой, свернувшись калачиком, спал какой-то зверек. Он напоминал кошку.

– Эдвард, – произнесла Мэри, задыхаясь, – эти окна выходят на ту сторону, с которой мы пришли. Изнутри могли следить за нами – и теперь, и раньше.

– Одностороннее стекло, – ответил Лэнсинг. – Гость не видит ничего, но сам виден из комнаты.

– Это не стекло.

– Конечно, но принцип тот же.

– Они сидели здесь и смеялись над нами, пока мы пытались проникнуть внутрь.

Сначала комната показалась Мэри и Лэнсингу пустой. Потом Лэнсинг увидел их. На скамье в дальнем конце комнаты рядком сидели четверо картежников, сидели и ждали, обратив к пришедшим мертвенно-белые, похожие на черепа лица.

Лэнсинг сжал руку Мэри и показал на картежников. Мэри отшатнулась и прижалась к Лэнсингу.

– Они отвратительны. Неужели нам никуда не деться от них?

– Что-то они регулярно появляются в нашем поле зрения.

Лэнсинг обратил внимание, что занавеси были необычными. Они двигались – точнее, в движении были изображенные на них сцены. На солнце блестел ручей, и мелкие волны и водовороты, отмечавшие его путь по каменистому ложу, были настоящие, живые волны и водовороты, а не их искусное изображение. Ветерок шевелил ветви деревьев на берегу ручья; среди ветвей порхали птицы. Кролик, жевавший кустик клевера, прыгнул и принялся за другой кустик.