Лгунья - Екатерина Гичко

Майяри сглотнула. Странное ощущение овладело ею. По телу почему-то растеклось тепло, и ей захотелось, чтобы мужчина обнял ей. Она никогда и ни от кого так сильно не хотела объятий, даже от Виидаша. В этот момент Майяри поняла, что господин Шидай утром был совершенно прав: она опять простыла.

Господин Викан чуть повернул голову набок и начал медленно приближаться к её губам. Судя по весёлым искоркам в глазах, он вовсю наслаждался растерянным лицом девушки, которая лишь слабо шевелилась в его руках, пытаясь то ли вырваться, то ли принять более удобное положение. Он уже почти коснулся её губ, как кто-то грубо схватил его за шиворот и одним рывком оторвал от Майяри. Викан едва успел отпустить её руки, чтобы не уволочь за собой, а в следующий момент его почти отшвырнули. Ударившись спиной о лестничные перила, мужчина вскинул голову и уставился на мрачное, не обещающее ничего хорошего лицо Ранхаша.

— Я предупреждал, чтобы ты не подходил к ней, — холодно напомнил харен, вставая перед ошеломлённой его явлением Майяри.

— С возвращением, брат, — ехидно пропел Викан, опираясь руками на перила позади себя. — А чего это ты так рано? Ещё даже не вечер.

— Викан, предупреждаю последний раз, — Ранхаш тяжело посмотрел на него. — Подойдёшь к девчонке — переломаю ноги.

— А если мы случайно на лестнице столкнёмся? — притворно возмутился брат.

— Не паясничай, ты меня понял. Поймаю ещё раз, и ты попадёшь к Шидаю, — пообещал харен.

Викан насмешливо фыркнул, подмигнул стоящей за спиной брата Майяри и сбежал вниз по ступеням, что-то весело насвистывая. Ранхаш проводил его пристальным взглядом и посмотрел через плечо на озадаченно потирающую переносицу Майяри.

— Всё хорошо? — уточнил он.

— Д-да, — с запинкой отозвалась девушка. Ей ещё требовалось разобраться с тем, что сейчас с ней творилось, но к харену в этот момент она испытывала исключительно глубокую благодарность. С ней определённо творилось что-то неправильное. Понять бы ещё, что…

Ранхаш опять посмотрел вслед уже скрывшемуся брату и недовольно нахмурился. Викан славился своим упорством. Он не раз был бит оскорблёнными мужьями, отцами, братьями и дядями своих временных увлечений, но это ничуть не уменьшало его прыти. Наоборот, казалось, что препятствия только распаляют его. Если он хотел что-то получить, то действовал решительно и быстро. Очень, очень быстро…

— Госпожа Майяри, — Ранхаш обратился к девушке, продолжая бдительно прислушиваться к топоту брата, — мне хотелось бы, чтобы эту ночь вы провели в моей постели.

Шмяк! Яйцо выпало из ослабевших пальцев.

Оборотень обернулся и столкнулся с ошалевшим от ужаса взглядом Майяри.

— Что? — едва выдохнула она.

Харен — полный идиот! Майяри раздражённо фыркнула и натянула одеяло на нос. Она злилась на оборотня весь день, весь вечер и до сих пор не могла успокоиться. Провести ночь в его постели! Нельзя было это по-другому сказать? Мол, мой негодник-брат обязательно попытается влезть к вам ночью, поэтому давайте я посплю у вас, а вы у меня. Неужели так сложно нормально объяснить? Из-за него она угробила яйцо и дико разнервничалась. Придурок примороженный!

Девушка хотела перевернуться набок, но вспомнила, в чьей постели находится, и осталась лежать на спине, вытянув ноги и сложив руки на груди. Спать в кровати харена было очень неловко. Майяри чувствовала себя так, словно бы забралась на запретную территорию с дурной славой. Тишина в комнате господина Ранхаша казалась ей более гнетущей, темнота — зловещей, а одеяло — совсем холодным. Даже ворочаться в постели было неудобно. Наверное, то же самое она бы чувствовала, если бы ей сказали, что это опочивальня самого хайнеса. Дико захотелось вместе с одеялом и подушкой стечь на прикроватный коврик, но эти вещи тоже принадлежали харену. Девушка вдруг подумала, что лучше бы она пошла спать к господину Шидаю. Да, он распускает руки, но он всё равно пока ещё не вернулся. До его прихода она, может быть, успела бы заснуть.

Тяжко вздохнув, Майяри всё же перевернулась набок и осторожно принюхалась к подушке. Пахло перьями и… ещё чем-то. Наверное, это был запах харена. Лёгкий, ненавязчивый и почти не волнующий: Майяри уже нервничала, но запах не заставил её нервничать сильнее, как это случилось с господином Виканом. Она так и не поняла, что тогда произошло. Сейчас ей совсем не хотелось, чтобы оборотень обнимал её, так что же произошло тогда?

Перед внутренним взором опять предстал господин Викан. Жёлтые, тягуче-янтарные глаза насмешливо мерцали и как будто бы манили, влекли… Майяри резко села и тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Раздражение всплеснулось с новой силой, и девушка, опустив ноги с кровати, посмотрела в окно. Время уже приближалось к полуночи, и все уже разошлись спать. Вряд ли господин Викан осмелится полезть к ней именно сейчас, если вообще посмеет, так что вполне можно прогуляться до кухни.

Решив так, Майяри торопливо натянула шерстяные носки, одолженные господином Давием, завернулась в покрывало и крадучись направилась к двери.

В комнате Майяри царила безмятежная тишина. Свет волчьего месяца серебрил мелкий снежок, порхающий в воздухе, и, проникая через окно, белой дорожкой бежал к центру комнаты. В вазе на столе топорщили иглы еловые ветви, распространяющие тягучий смолистый запах. Этот своеобразный букет ещё утром поставил господин Давий, заявив, что каждой порядочной девушке положено иметь в спальне букет. Пусть и из еловых шишек. Майяри тогда озадачила его заявлением, что для порядочных девушек как-то уж слишком много требований.

За окном мелькнула тень. Тень эта не пересекла волчьей дорожки, благоразумно решив не тревожить покой в комнате, и осторожно прокралась к крайней слева створке. Почти минуту она что-то делала с рамой, затем тихо щёлкнул затвор и едва слышно скрипнули петли. Мужчина плавно перескочил через подоконник и беззвучно, как кот, приземлился на пол.

Некоторое время он не двигался, прислушиваясь и осматриваясь, а потом поднялся и, прикрыв окно, направился в сторону кровати. Волчий свет озарил улыбающееся лицо Викана. Подкравшись к постели, он склонился над одеялом и тихо пропел:

— Доброй ночи, моя прелесть.

Рука его медленно погладила спящую девушку по спине и осторожно потянула одеяло вниз. В следующий миг в запястье Викана вцепились сильные пальцы и дёрнули его на постель. Мужчина только и успел охнуть, как оказался прижат лицом к перине с заломленной за спину рукой и с кем-то довольно тяжёлым на спине. Перед лицом на подушку плюхнулся кончик серебристой косы.

— Викан, — от ледяного голоса брата мурашки пробежались по коже, — ты помнишь, что я обещал?

— О, брат, — сквозь зубы процедил тот. — Ты обещал переломать мне ноги, если подойду к девочке. Но я не подошёл. Оу-оу-оу, полегче! Ты обещал переломать мне ноги, а не руки!

— Хорошо, что ты помнишь, — с угрозой и сожалением протянул Ранхаш и не очень охотно отпустил братца.

Викан тут же скатился с постели и, довольно ухмыляясь, что смог подловить своего правильного брата на слове, шагнул к двери.