Меч Шаннары - Терри Брукс

Ширль однажды заметила, что Паланс никогда нигде не появлялся без своего советника, но когда они прибыли в Тирсис, Стенмина нигде поблизости не было. Это было странно, особенно если учесть, что Стенмин, похоже, всецело управлял действиями полубезумного принца. Отец Ширль утверждал в палатах совета Керна, что мрачный мистик обладает странной властью над младшим сыном Рула Буканнаха. Если бы только Менион сумел обнаружить, в чем именно заключается эта власть‡ Он был уверен, что именно мистик виновен в бессмысленном поведении принца. Но времени уже не оставалось. Ему придется делать все, что в его силах, не зная о происходящем почти ничего.

Когда он покинул комнату Ширль и вернулся к себе, готовый к горячей ванне и перемене одежды, в его мыслях уже зрел план освобождения Балинора. Продумывая мелкие детали плана, он уже заканчивал принимать ванну, когда в дверь постучали. Накинув предоставленный ему халат, он пересек комнату и отворил дверь. Один из дворцовых слуг протянул ему меч Лиха. Признательно улыбаясь, он выразил свою благодарность и положил бесценное оружие на кровать, вспомнив, что оставил его на сиденье экипажа во время поездки во дворец и забыл забрать его, измученный болью в ногах. Он рассеянно оделся, гордо вспоминая честную службу, которую сослужил ему этот зазубренный в боях клинок. С тех пор, как Шеа пришел в Лих, так много недель назад, он побывал во многих битвах — другой не испытал бы столько за целую жизнь.

Секунду помедлив, он с печалью подумал о своем пропавшем друге и в тысячный раз спросил себя, жив ли еще юноша из Дола. Ты не должен был идти в Тирсис — горько упрекнул он себя. Шеа зависел от тебя и на тебя он надеялся, но видимо, надеждам его не суждено было сбыться. Менион постоянно позволял Алланону помыкать собой, и каждый раз совесть напоминала ему, что следуя советам друида, он в чем-то подводит своего товарища. При мысли о том, что он так легко забыл о своей ответственности за Шеа, его охватывала жгучая злость, но ведь в Тирсис он пришел по своему выбору‡ Кроме Шеа, в его помощи отчаянно нуждалось множество других людей.

Пройдясь размеренным шагом по просторной спальне, погруженный в свои мысли, он тяжело упал на манящую мягкую постель, и его протянутая рука коснулась холодной стали меча. Устало растянувшись на кровати, он гладил клинок кончиками пальцев и обдумывал стоящие перед ним задачи. Перед мысленным взором Мениона возникло испуганное лицо Ширль, ее глаза искали его. Она была очень дорога ему; он уже не мог просто так покинуть ее и продолжить свои поиски Шеа, не задумываясь о ней. То был трудный выбор, если у него вообще еще оставался выбор, ибо долг диктовал ему забыть об этих двоих и спасать жизнь Балинора и его пленных товарищей, тем самым спасая от разрушения и весь Каллахорн. Пропавшего юношу отыщут и спасут Алланон с Фликом, если его еще можно спасти. От всех них так много зависит, рассеянно подумал он, а его утомленный разум уже погружался в пучину долгожданного сна. Им оставалось только молиться об удаче‡ молиться и ждать. Он задержался на грани сна, а затем мягко опустился за нее.

В следующий миг его разум резко сбросил с себя покров сна, и он мгновенно пробудился. Еле слышный шорох, или просто шестое чувство, что бы то ни было, прервало его сон, который окончился бы смертью. Он неподвижно лежал на широкой кровати, его чуткий слух улавливал легкое поскребывание у дальней стены, а из-под полуприкрытых век он видел, как висящий на стене гобелен начинает двигаться. Один из тяжелых каменных блоков стены словно вытолкнули наружу, и в комнату бесшумно скользнула пригнувшаяся фигура в алом плаще. Менион заставил себя дышать размеренно, словно в глубоком сне, хотя сердце его бешено колотилось, требуя вскочить с кровати и разобраться с таинственным гостем. Фигура в плаще беззвучно двинулась по спальне; лицо ее было незнакомо Мениону. Человек быстро осмотрел комнату и повернулся к растянувшемуся на постели горцу. Незнакомец был уже всего в нескольких футах от кровати, когда его тонкая рука скользнула под алый плащ и появилась уже с длинным жутким кинжалом.

Вытянутая рука Мениона неподвижно лежала на мече Лиха, но он все еще не двигался. Он выждал еще мгновение, пока незнакомец не оказался в ярде от него, держа кинжал у пояса, и тогда он нанес молниеносный удар. Его тело метнулось вперед и вверх, прямо на изумленного убийцу, меч в кожаных ножнах с размаха хлестнул его плашмя по лицу. Таинственная фигура отшатнулась, вскинув перед собой кинжал. Меч замахнулся второй раз, и кинжал со звоном выпал на пол из раскрывшихся пальцев убийцы, сведенных болью. Менион, не медля, бросился на человека в алом, всем своим весом сбив его с ног и прижав к полу, с силой выкручивая ему руку и смыкая пальцы на его горле.

— Говори, убийца! — угрожающе прорычал Менион.

— Нет, нет, подождите, вы ошибаетесь‡ я не убийца‡ прошу вас, я не могу дышать‡ Он захрипел и замолк, его дыхание стало судорожным и прерывистым, но пальцы горца не ослабили хватки на его горле, а холодные темные глаза продолжали пристально изучать лицо пленного. Насколько Менион помнил, он никогда его раньше не видел. Его худое лицо с заостренными чертами, обрамленное редкой черной бородкой, исказилось от боли. Видя его стиснутые от ярости зубы и пылающие ненавистью глаза, горец убедился, что никакой ошибки не произошло. Быстро отступив вбок, он рывком поднял незнакомца на ноги, заломив ему руку за спину.

— Тогда расскажи-ка мне, в чем я ошибаюсь. У тебя есть одна минута, затем я вырву тебе язык и позову стражу.

Он выпустил горло убийцы и тут же стиснул освободившейся рукой его алую тунику. Швырнув свой меч на постель, он быстро подобрал упавший кинжал, готовясь воспользоваться им, если пленник задумает наброситься на него.

— Это подарок, принц Лиха‡ просто подарок от Короля. — Голос его слегка подрагивал — он старался вернуть потерянное самообладание. — Король пожелал выразить свою благодарность, и я‡ я прошел через другую дверь, чтобы не беспокоить ваш сон.

Он помедлил, словно чего-то ожидая; его пронзительный взгляд скрестился со взглядом горца. Он не желал выяснять, поверит ли тот в его историю — он словно бы ждал, пока Менион увидит что-то еще‡ Принц Лиха резко тряхнул его, притянув его худое лицо к своему.

— Это, безо всякого сомнения, самая нелепая история, какую я только слышал! Как твое имя, убийца?

Его глаза сверкнули жгучей ненавистью.

— Я Стенмин, личный советник Короля. — Теперь он, казалось, частично оправился от потрясения. — Я не солгал вам. Кинжал — это дар Паланса Буканнаха, который он велел передать вам. Я не желал вам зла. Если вы не верите мне, пойдите к Королю. Спросите у него!

В его голосе звучала такая уверенность, что Менион понял — Паланс готов подтвердить рассказ своего советника, правдив тот или же нет. У него в руках оказался опаснейший человек во всем Каллахорне, мистик, чья злая воля управляла страной — тот, кого необходимо было уничтожить, если только он надеялся спасти Балинора. Почему мистик решил убить его, увидев первый раз в жизни, он не знал, но было ясно, что стоит ему отпустить пленника или хотя бы отвести к Палансу в попытке уличить мистика, как горец тут же лишится своего преимущества и поставит свою жизнь под угрозу. Он грубо толкнул мистика в ближайшее кресло и велел сидеть неподвижно. Тот замер, глаза его бесцельно обегали комнату, руки нервно теребили острую бородку. Менион рассеянно наблюдал за ним, торопливо взвешивая открывшиеся перед ним возможности. Через секунду он принял решение. Он не мог больше тянуть время, ожидая удобного случая освободить своих друзей; настало время действовать.