Ученик - Микаэль Юрт

– Здравствуй, Ванья, – сказал он. – Я ведь говорил, что мы еще встретимся.

Она сердито застонала в ответ, и он увидел, как она озирается, чтобы сориентироваться. Он склонился вперед, погладил ее волосы. Попытался осторожно уложить их получше. Она стала дергать головой взад и вперед, стараясь стряхнуть его руку. Он схватил ее за волосы так, что она прекратила шевелиться. Наклонился еще ближе.

– Я хочу, чтобы мы поступили следующим образом. – Он взял нож и коснулся острием ее шеи. Потом крепко прижал нож к мягкой части под ее подбородком, над трахеей. Увидел, как она нервно напряглась.

– Я освобожу тебе руки, но если ты попытаешься что-нибудь выкинуть, я воспользуюсь вот этим. Ты знаешь, что я на это способен, – продолжил он.

Она не ответила.

– Кивни, если ты меня поняла.

Она не пошевелилась ни на миллиметр. Просто неотрывно смотрела на него.

Он ласково улыбнулся ей.

Это будет хорошая борьба.

Ванья нравилась ему все больше.

* * *

Они, пригнувшись, пробирались через лес. Себастиан видел двигавшихся впереди него полицейских. Группа захвата разделилась на три команды. Одна шла с востока, со стороны леса. Позади нее они с Торкелем и крались. Одной предстояло зайти с севера, со стороны озера, и ее главной задачей было отрезать путь к бегству и выполнять функцию резервной силы. Ворваться в дом первой должна была команда, двигавшаяся с запада. Последний кусок пути до исходного положения им следовало ползти в высокой траве, чтобы не оказаться на виду, но благодаря садящемуся у них за спиной солнцу их все равно будет трудно увидеть. Критическим моментом в их продвижении вперед являлись последние двадцать метров. Тут они окажутся наиболее хорошо видны из дома, и им придется пробежать этот отрезок совершенно открыто, но в создавшейся ситуации лучшего варианта не имелось. Руководитель группы захвата вел западную команду лично, поддерживая связь по рации с остальными. Он договорился с Торкелем, что тот вместе с Себастианом доберется позади восточной команды до ветхого сарая в начале луга и будет ждать там. Оттуда открывался хороший обзор на главное здание. Восточной команде предстояло дойти до канавы перед сараем и присоединиться, только когда их коллеги ворвутся в дверь. Штурмовая команда была оснащена шоковыми гранатами, которые следовало разбросать по разным комнатам, чтобы вывести Хинде из игры. Гранаты в принципе являлись безопасными, но испускали сильную ослепляющую вспышку, сопровождавшуюся мощным хлопком, что оглушало находящихся в комнате и приводило их в шоковое состояние. Существовала надежда на то, что гранаты дадут достаточный выигрыш во времени, чтобы успеть помешать Хинде причинить Ванье вред.

Им оставалось метров двадцать до сарая, когда Себастиан, взобравшись на холм, наконец увидел дом. Он остановился на корточках. Дом выглядел хуже, чем когда он был там в последний раз. Сад совершенно зарос, окна выбиты. Часть фасада отсутствует, вид абсолютно необитаемый. Себастиан вспомнил, что когда был там во второй раз, судебный исполнитель пытался продать дом с аукциона, как описанное имущество, но никто им, естественно, не заинтересовался. Жилища серийного убийцы, похоже, спросом не пользовались.

Себастиан видел, как северная группа приближается к своей конечной позиции. Посмотрел туда, где должна была находиться штурмовая команда, но не увидел их. Это его обрадовало. Если ему их не видно, то, возможно, их не видит и Хинде. Ему и хотелось и не хотелось оказаться в этой группе, но Торкель проявил твердость. Себастиан пойдет с ним в качестве наблюдателя. И только. Это – операция для профессионалов, не для любителей.

* * *

Ванья дождалась, пока Хинде развяжет ей запястья. Попыталась застать его врасплох ударом наотмашь, но он ловко уклонился, быстро отступив назад. Она пыталась. Иного он и не ждал. Она замахала руками в воздухе, но Хинде быстро надоели ее попытки, он подошел и несколько раз сильно ударил ее обухом ножа над виском. Она снова упала на кровать, чувствуя, как во всей левой стороне головы стучит от боли. Стало бросать в жар, как при кровотечении. Она подняла руки к лицу, чтобы защититься от боли. Хинде наблюдал за ней с ножом в руке.

– Я могу быть мягким, а могу жестоким. Решать тебе.

«Нет, решаешь здесь ты», – подумала она. Его водянистые глаза ликовали от предвкушения.

Она не сомневалась в том, что Хинде не составит проблемы ее убить. Однако его взгляд говорил о нем нечто большее. Он наслаждается. Хочет провести свой ритуал вместе с ней. Она поняла, что, когда он в «Лёвхаге» попросил потрогать ее волосы, это являлось частью того, что продолжается сейчас. Себастиан был все время прав. Действительно существовала истинная причина того, что Хинде захотел встретиться с ней с глазу на глаз. Ему хотелось приблизиться. Прикоснуться к ней, и она позволила ему это. Раньше она считала, что получение имени Ральфа обошлось ей дешево. Теперь она больше так не думала.

Казалось жутким вдруг очутиться на будущем месте преступления, быть предполагаемой жертвой. И знать предназначение всех деталей. Больше ничто не ускользало от ее внимания. Лежащие возле ее ног на кровати нейлоновые чулки. Висящая на спинке ночная рубашка. Нож у него в руке.

Другие женщины обладали тем преимуществом, что не знали всего того, что произойдет.

А она знала.

Знала каждый момент ритуала.

Впрочем, это давало ей маленькую надежду. Время в каком-то смысле работало на нее. Чем дольше ей удастся продержаться в живых, тем больше времени будет у тех, кто ее ищет. Потому что они ищут. Это она знала. Эдварда Хинде будут разыскивать повсюду. Он уже не просто какой-то неизвестный убийца, который может сбежать из «Лёвхаги» и не быть объявленным в розыск.

Они ищут. Они ищут.

Во всяком случае, ей необходимо себя в этом убеждать.

Хинде внезапно поднял ее в сидячее положение и сорвал с нее майку и находившийся под ней спортивный бюстгальтер. Нападение произошло само по себе. Ему хотелось начать. Теперь на ней оставались только трусики. Ее первый инстинкт – прикрыть грудь – вызвал у нее отвращение. Это только покажет ее слабость. Поэтому она опустила руки и позволила ему рассматривать себя. Это все-таки лишь тело. А борется она за жизнь. Он бросил ей ночную рубашку. Та приземлилась ей на колени.

– Надень это.

Она посмотрела на рубашку. Значит, вот как это происходило. Остальные надевали рубашку добровольно.

– Хочешь узнать кое-что, упущенное даже Себастианом? Меня всегда интересовало, как так могло получиться. Наверное, из-за того, что это самый недооцененный из пяти органов чувств.

Она смотрела на него с полным безразличием.

– Ральфу я об этом тоже не рассказывал. Но ты, Ванья, скоро узнаешь. Скоро у нас с тобой не будет друг от друга тайн.

Он прошел через комнату и достал что-то из стоявшей чуть поодаль большой коробки. Вернулся обратно. В руке он держал маленький прямоугольный флакон с духами. Он улыбнулся ей и несколько раз нажал на флакон, направив его на ее обнаженное тело. Она почувствовала, как легкий влажный туман духов достиг ее шеи.