Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - Валерио Массимо Манфреди

доказательства того, что мой двоюродный брат намеревается принять предложение Великого Царя?

– Теоретически – никаких. Но подумай, государь: разве царь Дарий сделал бы подобное предложение, рискнул бы такой суммой, если бы не видел вероятности успеха? А ты знаешь хоть одного человека, способного противостоять соблазну власти и богатства? Я бы на твоем месте не стал рисковать. С такими деньгами твой двоюродный брат мог бы оплатить тысячу убийц. Он будет в состоянии нанять целое войско.

– И что ты посоветуешь мне?

– Да упасут меня боги от советов. Я верный слуга, проделавший путь через заснеженные горы, страдая от голода и холода, неоднократно рискуя жизнью на территории, все еще находящейся в руках солдат и шпионов Великого Царя.

Александр ничего не ответил, но понял, что теперь хочешь не хочешь, а придется принять какое-то решение. Сисин воспринял это молчание наиболее логичным образом:

– Парменион приказал мне вернуться как можно скорее с твоими распоряжениями. И они тоже не должны быть письменными: мне надлежит передать их устно. Военачальник оказал мне честь своим полным доверием.

Александр отвернулся, боясь, что египтянин прочтет его мысли по выражению лица. Потом, все обдумав и взвесив, сказал так:

– Передай Пармениону следующее:

Я получил твое послание и благодарю тебя за раскрытие заговора, который мог бы нанести огромный ущерб нашему предприятию или даже привести к моей смерти.

Однако, насколько мне донесли, у нас нет никаких доказательств того, что мой двоюродный брат намеревался принять деньги и это предложение.

Поэтому прошу тебя взять его под арест до моего прибытия, пока я сам лично не допрошу его. Но хочу, чтобы с ним обращались в соответствии с его рангом и званием. Надеюсь, что ты пребываешь в добром здравии. Береги себя.

Повтори, – велел Александр.

Глядя прямо ему в глаза, Сисин повторил послание слово в слово, без остановки и без запинки.

– Прекрасно, – сказал царь, скрыв удивление. – А теперь иди подкрепись. Я дам тебе переночевать и отдохнуть, а когда почувствуешь себя готовым, отправляйся.

– Я попрошу лишь суму с едой и бурдюк с водой и отправлюсь немедленно.

– Погоди.

Сисин, уже поклонившийся на прощанье, выпрямился:

– Приказывай.

– Сколько дней тебе понадобилось, чтобы добраться сюда от позиций Пармениона?

– Одиннадцать, верхом на муле.

– Передай Пармениону, что не позднее чем через пять дней я выступаю отсюда и к тому времени, когда ты прибудешь от меня, я подойду к Гордию.

– Хочешь, чтобы я повторил и это послание?

Александр покачал головой:

– Не стоит. Благодарю тебя за сведения, что ты принес. Я прикажу Евмену выдать тебе награду.

Сисин вытянул перед собой руки ладонями вперед:

– Моя награда – вклад в охрану твоей персоны, государь. Другой мне не нужно.

Он бросил на царя последний взгляд, который мог означать что угодно, потом почтительно поклонился и вышел. Александр упал на табурет и закрыл лицо руками.

Долго он сидел неподвижно, перенесясь мыслями в те дни, когда мальчиком в Пелле играл со своими товарищами и родственниками в мяч и в прятки, и сейчас ему хотелось кричать и плакать.

Неслышными шагами сзади подошла Лептина, положила руки ему на плечи и чуть слышно спросила:

– Плохие новости, мой господин?

– Да, – не оборачиваясь, ответил Александр.

Лептина прижалась щекой к его спине.

– Мне удалось найти дров и нагреть воды. Не хочешь принять ванну?

Кивнув, царь пошел вслед за девушкой в огороженный угол шатра, где дымилась ванна с водой, и дал себя раздеть. Горела лампа, давно уже наступил вечер.

Глава 37

С помощью Аристандра Евмену вскоре удалось заключить договор с живущим поблизости народом – селгами, лютыми врагами телмессцев, хотя они говорили на том же языке и почитали те же божества. Он оставил им денег, от имени Александра присвоил их вождю звучный титул «наследственного верховного самодержца Писидии», и они ту же заняли позиции вокруг города, приготовившись к осаде.

– Я говорил тебе, что Телмесс будет в твоей власти, – напомнил царю Аристандр, по-своему объясняя ситуацию.

Царь обеспечил покорность нескольких близлежащих городов на побережье, в том числе Сиды и Аспендоса. Эти города, построенные отчасти греками, отличались прекрасными площадями, колоннадами и храмами со статуями богов. Александр обложил их тем же налогом, который они до того платили персам, оставил там небольшое число гетайров со штурмовыми частями из корпуса щитоносцев, а под стенами Телмесса – своих союзников-варваров, и выступил на север.

Таврские горы были покрыты снегом, но погода стояла довольно хорошая, и над головой ярко синело безоблачное небо. То и дело встречались буки и дубы, еще не утратившие красной или охряной листвы. Они выделялись среди белизны, как золото в серебряной вазе. Вперед высылались фракийцы и агриане во главе с Лисимахом, они занимали горные перевалы, чтобы избежать внезапного нападения, так что войско продвигалось без лишних опасностей.

Евмен в деревнях покупал провизию, чтобы не раздражать местное население и гарантировать как можно более спокойный проход войска к перевалам большой горной гряды. Александр молча, в одиночестве ехал впереди всех на Буцефале, и было нетрудно понять, что его занимают нелегкие мысли. На нем была македонская широкополая шляпа и тяжелая военная хламида из грубой шерсти. Путаясь под ногами жеребца, трусил Перитас. Животные давно привыкли друг к другу, и когда пес не спал в ногах Александрова ложа, то сворачивался клубком на соломе рядом с конем.

После нескольких дней перехода по горам вдали показалось материковое плоскогорье – обширная, выжженная солнцем равнина, овеваемая холодным ветром. Вдалеке темным ясным зеркалом в окружении широкой белой полосы сверкала вода.

– Опять снег, – проворчал Евмен, страдавший от холода и решительно сменивший короткий военный хитон на пару более удобных фригийских штанов.

– Нет, это соль, – поправил его ехавший рядом Аристандр. – Это озеро Аскания, оно солонее, чем море. Летом его поверхность сильно понижается, и полоса соли становится огромной. Местные жители продают эту соль по всей долине.

Когда войско проходило по белоснежной полосе, солнце за спиной начало опускаться за горы, и лучистый свет, отражаясь от миллионов кристалликов, создавал фантастическое зрелище, оставляя впечатление волшебства. Солдаты молча смотрели на это чудо, не в силах оторвать глаз от блестящего разноцветья, от лучей, рассеянных бесконечными гранями на радужные веера в торжестве сверкающего огня.

– Олимпийские боги… – прошептал Селевк. – Какое великолепие! Теперь действительно чувствуется, что мы далеко от дома.

– Да, – согласился Птолемей. – Никогда в жизни не видел такого.

– И не только этим здесь можно восхититься, – продолжил Аристандр. – Дальше есть гора Аргей, изрыгающая из вершины пламя и покрывающая пеплом целые области. Говорят, что под ее громадой прикован гигант Тифон.

Птолемей