Жить со вкусом, или Байки бывалого кулинара - Исай Фельдман

Наше поколение помнит (а молодые прочитают), как вырубались виноградники, какие стояли очереди за спиртным (отсюда – спекуляция), какими смешными казались не приводящие ни к какому результату ограничения продаж алкоголя в одни руки, по возрасту, времени суток и т. д. Ну а рестораны, естественно, оказались на переднем плане этой борьбы.

И прежде всего речь шла о запрете отпуска более 100 граммов спиртных напитков на одного человека. Принес официант более 100 граммов водки – уволить!

Позволил посетителю налить из прихваченной с собой бутылки – уволить! Продал навынос – уволить! Пьяный за столом – официанта уволить! И все это без всяких разбирательств и выяснения причин.

Нужно ли объяснять, что меры дисциплинарных взысканий (вплоть до увольнения) применялись и к руководящему звену. И следует ли говорить о том, какой находчивый и смекалистый наш народ: на любой яд он находит противоядие, на каждый закон – способ, уловку его обойти.

Вот и стали официанты приносить на столы темно-зеленые бутылки с надписью «Миргородская», в которых была отнюдь не минералка; фарфоровые заварные чайники и кофейные чашки с коньяком вместо чая и кофе. Была масса и других ухищрений.

Не отставали от работников ресторанов и посетители. Как принести спиртное с собой, их учить не приходилось – алкоголь наливали даже в грелки. А уж как выпить, чтобы никто не увидел, – задача совсем простая. Доходило до того, что, глотнув огненной воды в туалете, возвращались к столу за закуской.

Хоть таможню организовывай в ресторане!

Запретный плод сладок! И все ограничения приводили лишь к еще большему пьянству! Интересная получалась картина: в ресторане никто не пьет, а пьяных – тьма!

От всей этой глупости выигрывали в первую очередь официанты, которые получали баснословные чаевые за то, что «ничего не видят», а также за содействие (сами приносят). Неудобство заключалось лишь в том, что при предоставлении счета в нем должны были отсутствовать спиртные напитки, которые были поданы. Об этом следовало договариваться двум сторонам, из которых одна другую проконтролировать никак не могла, в результате процветали массовые обсчеты (это кроме чаевых).

Очень характерен для той поры один курьез, приключившийся со мной. Киевресторантрест проводил партийно-хозяйственный актив (фразеология того времени, а по-простому – совещание руководящих работников ресторанов и секретарей парторганизаций). Обычно на таких активах присутствовали первые лица городских партийных органов и руководство горобщепита. Актив проходил в кафе «Эврика» (ныне – ресторан «Казбек» на проспекте Леси Украинки).

Делаю доклад о текущем положении дел и перспективах. В минуту передышки решил выпить глоток воды. На трибуне стоит бутылка «Миргородской» и пустой фужер. Наливаю из бутылки, отпиваю и – о боже! – мне обжигает горло водка!

Одни поняли, почему я поперхнулся, другие даже ни о чем не догадались, но мне пришлось отшучиваться: «Если наливаете, то хоть какую-нибудь закуску поставьте».

Потом выяснилось, что буфетчица этого кафе перепутала бутылки с минеральной водой и своими «заготовками» на вечер.

Антиводочная эпопея породила множество нелепостей, но в конце концов она закончилась, и рестораны стали работать с гораздо меньшим напряжением.

В 80–90-х годах прошлого века ресторанная отрасль ожила. Началась перестройка, стали открываться кооперативы, был разрешен частный бизнес. На Украину хлынул поток иностранных туристов. У народа появились деньги, и посещение ресторана для многих стало делом обыденным. Даже скромные доходы позволяли отпраздновать день рождения, отметить встречу с друзьями, провести вечер с любимой в непринужденной обстановке.

Беда была в одном – сами заведения за этим прогрессом не успевали. 70 киевских ресторанов, особенно центральные – «Киев», «Динамо», «Украина», «Столичный», «Москва», «Лейпциг», «Краков», – не в состоянии были обеспечить местами всех желающих. Даже в будние дни, не говоря уже о выходных, по вечерам у дверей ресторанов выстраивались очереди желающих. Швейцар, руководивший толпой людей, мечтающих попасть внутрь помещения, стал неотъемлемой фигурой киевских ресторанов. Он, когда нужно (за мзду, конечно), приоткрывал дверь на самую малость, и очередная пара должна была боком протиснуться в предлагаемую им щель (чтобы не допустить прорыва в центре).

Должен признаться, что борьба администрации со швейцарами носила переменный характер, ведь при таком дефиците мест порядок в ресторане нужно было все-таки поддерживать. Соответственно, швейцары в какой-то мере помогали решать эту проблему.

Пробовали – знаем! Сразу же находятся дополнительные столы, стулья (из подсобных помещений, кухни, буфета). Зал был набит битком, как сельди в бочке. Неустроившиеся бродили по залу в поисках свободного столика, часто в верхней одежде, так как и гардероб не мог вместить вещи всех желающих. Официанты были заняты не столько обслуживанием, сколько поисками мебели и уголка для пристанища новых клиентов.

Я тогда занимал должность генерального директора Киевресторантреста, и звонки с просьбой забронировать в ресторане места или залы для проведения свадеб и банкетов настигали меня повсюду. Телефонная техника того времени не позволяла определять номер звонившего, поэтому зачастую я даже не знал, кто мне звонит. На работе обстановку частично разряжал секретарь, но представители номенклатуры предпочитали решать вопросы напрямую, и приходилось буквально разрываться, пытаясь выполнить все эти просьбы. А что уж говорить о таких праздниках, как Новый год, 8 Марта, 1 Мая и 7 Ноября?

В общей сложности в ресторанах, кафе и барах города было 5 тысяч мест. А требовалось минимум 50 тысяч, и то спрос не был бы удовлетворен.

Порядок был заведен такой. В орготделе Киевресторантреста каждому празднику предшествовала специальная разнарядка для ресторанов, в которой каждому заведению отводилась своя доля забронированных мест – от 5 до 30 %. В таких ресторанах, как «Киев», «Динамо», «Украина», «Москва», «Столичный», руководству для их нужд (а их ведь тоже атаковали просьбами) оставлялось не более 20–30 мест. В специальных шахматках и только по моему личному указанию отмечались зарезервированные места под конкретные фамилии.

Ну, в общем, вспоминаю все это как дурной сон. И я очень рад, что сегодня этого нет: в Киеве уже около тысячи ресторанов, и места зачастую пустуют. Я даже по этому поводу люблю пошутить: заходя в почти пустой зал, обращаясь к официантам, вопрошаю: «Свободные места есть?»

Сейчас у нас в ходу модное словечко «коррупция». Вот это определение как нельзя лучше подходило под «бронирование» мест в ресторанах в те годы. И оказалось, что такую коррупцию победили не правоохранители, а экономика.

Может, и с остальными видами коррупции мы не так боремся?!!

В 1992 году (время расцвета клуба «Деловые встречи») довольно неожиданно ко мне обратился бывший сосед по студенческому общежитию Яков Пинсон (после окончания института он был направлен на работу в Полтаву). Яков приехал в Киев специально для беседы со мной. Сопровождали его два субъекта довольно-таки странного вида – сразу было видно, что это какие-то религиозные деятели (длинная черная одежда, черные шляпы, пейсы, косички). О хасидах, надо сказать, мы в то время знали только понаслышке. Также следует упомянуть о том, что после распада Советского Союза, разорвавшего дипломатические отношения с Израилем после 6-дневной арабо-израильской войны (5–10 июня 1967 года), молодое украинское государство к тому времени их еще не установило. Пинсон говорил, что много слышал о клубе «Деловые встречи», который посещают известные политики, и он рассчитывает на мои еврейские корни. Речь шла о том, чтобы помочь евреям-хасидам из Израиля обеспечить беспрепятственное паломничество к могиле святого цадика Нахмана, похороненного в Умани, и наладить при этом инфраструктуру проживания, питания, транспорта и т. д.