Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Павлович Иванов

в дальнейшем, особенно детально в приказе Паулюса на наступление была разработана первая часть, касающаяся форсирования Дона. Об овладении Сталинградом говорилось лишь в общих чертах. Немецкая разведка хорошо потрудилась. Она выбрала весьма удачный исходный рубеж в той части большой излучины Дона, что лежит между Лученским и Островским. Там западный берег порос лесом. Густой кустарник и глубокие лощины, спускающиеся к реке, содействовали скрытному сосредоточению войск, позволяли незаметно для нас подтянуть прямо к Дону переправочные средства для танков. Кроме того, с занимаемого врагом западного берега глубоко просматривалась более низменная равнина к востоку от реки.

Паулюс предполагал создать по обе стороны Вертячего плацдармы на восточном берегу Дона силами 51-го армейского корпуса, а также 295-й и 76-й пехотных дивизий, которые еще не понесли существенных потерь. Затем с этих плацдармов 14-й танковый корпус Виттерсгейма должен был молниеносно прорваться к Волге севернее Сталинграда. Еще одному танковому корпусу, 24-му, предстояло создать третий плацдарм у Калача и оттуда бить на восток.

Но и у противника, несмотря на всю его скрупулезную подготовку, события развивались не совсем так, как задумали в штабе Паулюса. На рассвете 21 августа, когда наступление началось, 76-я пехотная дивизия генерала Роденбурга не смогла форсировать Дон. Ее части под ураганным огнем наших войск понесли серьезные потери. Однако соседней 295-й пехотной дивизии генерала Корфеса удалось захватить плацдарм, и оттуда она ударила в тыл обороняющимся. Немецкие саперы с лихорадочной быстротой стали наводить мосты для 14-го танкового корпуса.

Этот и новый удары врага пришлись по частям 54-го укрепленного района, которым командовал генерал-майор М. Т. Карначев, 98-й стрелковой дивизии генерал-майора И. Ф. Баринова и 28-го танкового корпуса генерала Г. С. Родина. Перечень войск вроде бы велик, а на самом деле сил было мало. Полностью укомплектовать части и снабдить их всем необходимым, как мы ни старались, не сумели из-за недостатка личного состава, средств, да и времени. Тем не менее наши воины встретили врага плотным огнем и дерзкими контратаками. Они, как мы видели, нанесли атакующим на первом этапе значительный урон. И все же авиационно-артиллерийский удар и последующий танковый таран противника были настолько мощными, что буквально прорубили нашу оборону, истребляя все живое. Спешившие сюда 87-я и 35-я гвардейская стрелковые дивизии подойти к моменту вражеской атаки не успели. Я помню, как командующий фронтом докладывал тогда в Ставку:

— Противник прикрыл участок форсирования огневым щитом авиации, полевой и танковой артиллерии. Он создал по меньшей мере пятикратное превосходство над нами на участке форсирования.

Части 87-й и 35-й гвардейской стрелковых дивизий полковника А. И. Казарцева и генерала В. А. Глазкова на марше были застигнуты ударами авиации и дальнобойной артиллерии, тоже понесли большие потери, и в дальнейшем их оборона приобрела очаговый характер. Сколь самоотверженно дрались с врагом эти соединения, ярко показывает коллективный подвиг тридцати трех воинов 1379-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии.

В эту группу входили 6 связистов во главе с младшим политруком А. Г. Ефтифеевым и младшим лейтенантом Г. А. Стрелковым, 15 разведчиков под командованием заместителя политрука Л. И. Ковалева и 12 автоматчиков старшины Д. И. Пуказова. Отрезанные от своих, они имели на вооружении только автоматы, винтовки, гранаты, бутылки с горючей смесью и одно противотанковое ружье с 20 патронами. 24 августа, защищая важный рубеж около Малой Россошки, воины несколько часов отбивали ожесточенные атаки до батальона пехоты противника при поддержке 70 танков. Лишь с наступлением темноты гитлеровцы, не добившись успеха, прекратили наступление. На поле боя враг оставил 27 подбитых танков и до 150 убитых солдат и офицеров.

Весть о подвиге наших героев облетела не только 87-ю стрелковую дивизию, но и всю Красную Армию, всю страну. В те дни подобных подвигов было совершено немало. К сожалению, далеко не все они были зафиксированы в документах.

Кульминационным в обороне города стало 23 августа. С раннего утра беспрерывно зуммерили телефоны и стрекотали аппараты Бодо. А после 9 часов по разным каналам одновременно позвонили начальник штаба 8-й воздушной армии полковник Н. Г. Селезнев, сменивший недавно генерала Я. С. Шкурина, командующий корпусным районом ПВО полковник Е. А. Райнин и командующий 62-й армией генерал А. И. Лопатин. С первым разговаривал генерал Г. Ф. Захаров, со вторым — я, а с третьим — командующий фронтом. Все они сообщили об одном и том же — о движении более 200 танков и массы автомашин от Дона к Волге. В тот момент голова колонны подошла к Малой Россошке. Танкам и мотопехоте Путь прокладывала авиация.

Генералу Т. Т. Хрюкину было приказано нанести штурмовой удар по выдвигающимся к Сталинграду колоннам противника. Затем был вызван начальник автобронетанкового управления Сталинградского фронта генерал-лейтенант танковых войск А. Д. Штевнев. Ему был отдан приказ немедленно образовать группу из остатков двух танковых корпусов (2-го и 23-го), которые ранее предполагалось отправить на переформирование. Эти корпуса имели всего по 20–25 танков, главным образом Т-70. Группе поставили задачу не допустить вражеские танки и мотопехоту к Сталинграду с северо-запада и подготовить контрудар.

Полковнику Е. А. Райнину приказали усилить наблюдение и быть готовым к отражению танковой и воздушной атак, так как при подходе к Сталинграду гитлеровцы обязательно будут атаковывать город и с воздуха. Начальнику Сталинградского гарнизона полковнику Сараеву было приказано два полка возглавляемой им 10-й дивизии НКВД привести в полную боевую готовность и установить надежную связь с командирами артиллерийских дивизионов ПВО, расположенных на огневых позициях, а также перебросить резервный полк к заводу «Баррикады». Получил соответствующие указания и генерал А. И. Лопатин.

Тут же последовали доклады, как говорится, по второму заходу. Полковник Райнин сообщил, что под Орловкой его артиллерия ведет бой с фашистскими танками. Вслед за тем начальник Сталинградского гарнизона командир 10-й дивизии НКВД полковник Сараев известил, что его 282-й полк тоже вступил в бой с танками и мотопехотой противника восточнее Орловки.

Александр Михайлович и Андрей Иванович перебросились взглядами, видимо мысленно перебирая в памяти, что и где можно взять еще для укрепления обороны Сталинграда.

— Что у нас на особом учете? — спросил командующий Г. Ф. Захарова.

Надо сказать, что мы имели неприкосновенный резерв, который в кризисные моменты помогал исправить положение. Это — 38-я мотострелковая бригада, 133-я танковая бригада и 20-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Подходила к Сталинграду и 124-я стрелковая бригада. Георгий Федорович, только что вернувшийся из очередной утомительной поездки