Алгоритм хаоса - Сергей Николаевич Огольцов

на дне, проплывая, беззвучно, как в немом кино, по ту сторону и глазом не моргнувшего глазка, исчезая из поля зрения Вита.

Он отёр взмокший лоб и обернулся лицом к лицу Лии.

– Тсс! – шепнула девушка и тоже обернулась к нему, но спиной, чтоб гибкою походкой молодой пантеры зашагать к ближайшей комнате налево. Она не оглянулась, не пригласила следовать за ней. Как будто у него оставался выбор!

Зайдя в помещение, девушка сбросила с плеча коричневую сумку на покрывало аккуратно застеленной кровати и тут же вышла.

Это была небольшая спальня особы не слишком склонной к яркому декору. Взгляд не встречал тут лощёных постеров-плакатов на любителя отвязной жути либо исполненных слащаво фальшивой грациозности для фанатов сентиментального томления. Но вместе с тем, особа не чуждалась внести свой личный вклад в оформление жилища и явно знала толк в поп-арте, о чём свидетельствовала композиция из лазерных стандартных дисков (да, легендарные DVD-RW по 4.7 GB! какой антиквариат!) направо от постели. Квадрат стены площадью в два метра плотно покрывали ряды их светло-сияющих кругов, бок о бок, посаженных на клей, с лёгкой аллюзией на тему рыцарских доспехов или попоны его верного коня в чешуйчатой броне.

Лия вернулась очень скоро. Она прикрыла дверь, обернулась и выжидательно, чуть прикусив нижнюю губу, поглядывала на него. В лице её промелькивало что-то знакомое, но Вит никак не мог припомнить что именно или когда и где. В попытке снять неловкость, он неумело улыбнулся.

– Привет! – сказала она, – наконец-то! У тебя получилось!

Всё той же неотразимой походкой, она прошла и села на стул возле окна.

– Мы встречались где-то? – Чуть поколебавшись, спросил он и опустился на второй из пары стульев, что стояли в спальне.

– А то! Целых два раза. В лифте.

– А! Ну конечно! То-то я смотрю… – покачал он головой с укоризной своей негодной памяти. Теперь он точно вспомнил.

Она с признательностью кивнула за припоминание.

– Я каждый раз думала: «Пусть он улыбнётся, ну, просто улыбнётся мне и я заговорю с ним. Вот возьму и – заговорю!» Но ты всегда о чём-то крепко думал и это тебя выручало – я не хотела отвлекать.

– Но как получилось… там на площадке? Я не услышал, как ты отпираешь дверь.

– Я уже почти ушла, но тётя Сильва меня позвала на минутку. Укрыла её одеялом и вернулась к уже открытой двери. Как раз вовремя, чтобы увидеть твою наёженную спину. Всё очень просто. С чего ты такой подозрительный, Вит!.

– Что-о!? – вскричал он с неутаимой опупелостью.

– Круто, правда? Видел бы ты сейчас своё лицо!. Не шарахайся. Когда ты выпроваживаешь своего дружка, он временами так тебя благодарит, что пара этажей снизу и сверху знают, что где-то тут живёт какой-то Вит, а я однажды засекла с кем именно он стал такой счастливый, что даже лыка не вязал. Ты держишь дома самогонный аппарат?

– Ты очень умна, Лия. Но выходить в тот момент на площадку… шаг подозрительно неосмотрительный. Почему ты мне помогла… спасла меня?

– Наверное, влюбилась ещё с прошлого года. Вот почему. А теперь рассказывай – что всё это значит?

– Про это я и сам хотел бы знать…

* * *

9

Эта война вечна, она никогда не закончится, в отличие от прочих воен: начиная с мордобоя деревенского масштаба и до всемирных империалистических истреблений человеческого вида, потому что она – война полов.

(*Великий и Могучий! Ну что ты со мною делаешь? Разве могут полы вставать друг на друга войной? Они же лежачие! Однако, хоть убей, не знаю как сказать «пол мужской» (всего одним лишь словом!) или «пол женский» (но и опять-таки без прилагательного!). Ой, подозрительно мне, что сотворял тебя, Великого и Могучего, некий плотник топором, возможно, при содействии уборщицы с её шваброй. И за что только я в тебя такой влюблённый? Блин!. Ты вон оглянись на своего брателю из славной семьи Индо-Европейских языков – на Британо-Америко-Австрало-Степанакертский Английский язык. Красота ж ведь! Кратенько – «sex» и всё, без лишних добавок: «мужской», «женский», это ж не про общественные уборные. Да ты погоди слюну-то глотать! В таком разрезе это трёхбуквенное слово несёт в себе собой искомый, собирательный смысл половой принадлежности. Однако, произнеся «война сексов», плюнешь и – расплачешься… Эх, Могучий!. Хотя в довольно обозримом будущем тик-токеры и хакеристы и эту кальку в тебя Великого притаскают, как необглоданную кость, и приживётся она, и запросто услышишь в магазине стройматериалов: «так почём у вас Китайский кафельный секс?»)

Непримиримая война полов… Противники прибегают к обходным манёврам, скрывая свои передвижения, намерения, заходят с тыла, с фланга, прут в открытое наступление, диверсионно опрокидывают под откос, пленяют…

– А скажите – пленными пользуются в извращённых целях?

– Да, случается, но если ты сюда за этим, то сунулся не в ту книжку, паренёк. ХХХ-чтиво на другой полке, так что продёрни нах! и чтоб я тебя тут больше не видел!

…разъединяются для перегруппировки, вступают в перемирия с целью накопить боеприпасов, подбросить подкрепление, принять, поднять моральный дух и – снова в бой!

При всех возможных переменах в методах ведения военных действий, и как бы ни меняла мода висюльки на парадных униформах, незыблемо и твёрдо стоит и стоять будет непреложный факт – эта война неизбывна, она не кончится никогда…

Как и в любой войне иного рода, в ней тоже есть мирное население – не подлежащие призыву по возрасту или состоянию здоровья, и тут имеются хлюпики-отказники ратующие за унисекс, бывают павшие и падшие и неизвестные герои, и подлые предатели, и дезертиры, срывающие свои знаки различия, на бегу, и спекулянты как свежим, так и подержанным вооружением, и перебежчики, и пламенно желающие отомстить и… нет, не учесть даже спектральным анализом всех птах и пташек каждого окраса оперения, в их схватках боевых, кому и как велит Природа-Мать…

(И—я вас умоляю!—обойдёмте гробовым молчанием битвы ЛГТБ (они вообще конвенций не блюдут!). Предмет настолько скользкий, что требуется особая подготовка, иной склад ума и знакомство с многотомными исследованиями их фольклора, обычаев и ритуалов… чего никоим образом не уместить в предпринятый нами скромный труд. Но можем стопудово предположить, что и в их, (покуда что периферийных) щип-щип стычках война остаётся войной, верной своей поллюциативно попахивающей природе. Точка.)

Ситуация ещё более усложняется усугубляющим неоспоримым фактом, что внутри полов мы не обнаружим сплочённости отдельных индивидов натасканных быть бойцами для достижения общих целей на театре боевых действий. Куда там! Каждый остаётся вольным стрелком высматривающим дичь