Рай для Евы - Карин Матч

— Хочешь сказать… ты имеешь в виду, что не позволишь мне сегодня поехать с тобой?

— Вот именно!

— Но, папа…

— И слушать не желаю! Делай, как я сказал!

На лице Евы появилось давно знакомое отцу выражение упрямства. Было похоже, что она вот-вот вспылит. И уже открыла рот, чтобы продолжить спор, но Джо сделал вид, что ничего не замечает, и налил себе вторую чашечку кофе.

— Ну хорошо! — Ева вскочила из-за стола и трясущимися от негодования руками собрала грязную посуду. Чашки и тарелки издали протестующий звон. — Можешь радоваться, сегодня я, так и быть, не поеду с тобой! Но не рассчитывай, что я отправлюсь вместе с Лорел и ее компанией! Возьму Буяна и пойду гулять. Буду считать, что сегодня у меня выходной!

Она с грохотом опустила грязную посуду в раковину и захлопнула за собою дверь, оставив Джо размышлять, проявил ли он достаточно такта в столь деликатной ситуации. А если нет? Он поежился. Отец знал свою дочь — порой она бывала на редкость упряма.

Сопровождаемая двумя дюжими псами, Джошем и Кингом, трусившими вслед за стареньким мотороллером, который, как правило, без каких-либо проблем взбирался на склоны холмов благодаря тому, что его двигатель давным-давно сменил гораздо более мощный мотор, Ева обычно довольно быстро сгоняла коров в стадо. Вот и теперь она буквально за несколько минут собрала их в отгороженном участке, где они с отцом их доили.

К тому времени, когда последняя корова вошла в загон, почти рассвело. Погасли огоньки в Кохукоху — крохотном городишке на противоположном берегу залива. Первые лучи солнца окрасили небо в нежно-розовый цвет, и Ева, как всегда, порадовалась, что ей ничто не мешает любоваться восходом, благо, в отличие от западной, горной, части побережья, восточная простиралась равниной до самого горизонта. И вдруг из розовато-серых облаков на землю хлынул золотой дождь, исчертив сверкающими полосами берег, обрызгав листья деревьев. На один волшебный миг весь мир вокруг, казалось, застыл в очаровании.

— Сегодня мы тут не задержимся, — проговорил Джо, побренчав полупустым ведром, в которое выдаивал коров.

— Слава Богу! Когда они все разом начинают доиться, мне кажется, что я от усталости вот-вот упаду!

По губам отца скользнула усмешка.

— Неужели? А ведь после дойки еще полно и других дел, не сядешь сложа руки.

— Знаю, но я, по крайней мере, должна хоть немного перевести дух. Папа, ну почему ты не хочешь нанять кого-нибудь, кто помогал бы нам с делами?

— Послушай, Ева, сколько раз тебе повторять? У нас на это нет денег. Ты только посмотри, во что превратился коровник! Его давным-давно пора ремонтировать, да и новый доильный аппарат нам тоже не помешал бы! Это все куда нужнее, чем наемный работник.

Джо ловко смотал веревку, которой спутывал ноги коровам прежде, чем приниматься их доить, и быстро распахнул ворота. Стадо неторопливо потянулось из загона.

Ева в который раз глянула на плачевного вида коровник и пока еще работающий доильный аппарат, который мог сломаться в любую минуту. Между тем стадо увеличивалось с каждым годом, работы все прибавлялось, а управляться приходилось все той же старенькой доилкой. С каждым разом это отнимало все больше и больше времени. Конечно, что говорить, если бы у них были деньги построить новый, просторный коровник и обзавестись современным аппаратом, это сэкономило бы кучу времени.

Она постаралась не думать о том единственном решении проблемы, которое видел отец, поэтому занялась привычными хлопотами: помыла доилку, окатила водой из шланга земляной пол, продезинфицировала его и снова окатила струей воды.

Когда с уборкой было покончено, а насос вместе со шлангом убраны на место, Ева разогнула усталую спину и с наслаждением потянулась. Теперь можно было немного передохнуть, прежде чем перейти к другим делам.

— Ладно, подоим их еще раз на ночь, хотя, честно говоря, я считаю это напрасной тратой времени, — вздохнул Джо. Эти слова были своего рода ритуалом — все равно что трубка, которую он традиционно выкуривал вечером, когда с работой было покончено.

На его громоздкой фигуре, как обычно, топорщились старые-престарые брюки. На ногах кривились такие же древние ботинки, уже насквозь промокшие от росы, пролитого молока и жидкой грязи. Рукава распахнутой на шее рубашки были закатаны до локтей. Среди нескольких вещей, к которым он так никогда и не смог привыкнуть, были длинные рукава. Джо молча бесился, когда они закручивались у него вокруг запястий, и еще больше выходил из себя, когда замечал, что то же самое происходит и у других. Он искренне не понимал, как мужчины без малейшего раздражения терпят подобное неудобство.

— А завтра утром дойку можно и пропустить. Посмотрим, что будет к вечеру… Нет, ты только взгляни, чем занялись эти проклятущие псы!

Неподалеку на выгоне Джош с Кингом, захлебываясь восторженным лаем, гоняли коров. Большинство из них, стельные, не могли убежать и поэтому превратились в восхитительные игрушки для двух здоровенных псов. Ухватив зубами хвост очередной беспомощной коровы и повизгивая от радости, они принялись тянуть ее за собой.

При виде этого зрелища Ева расхохоталась. Бедняжка! Только подумать, какое унижение ей приходится испытывать! И от кого? Каких-то собак, существ чуть ли не вдесятеро меньше самой коровы! Впрочем, даже сбившись в плотное стадо, эти вечно жующие жвачку животные абсолютно беспомощны перед парой хитрых псов, быстрых как молнии и куда более их сообразительных.

Услышав резкий окрик Джо, Джош и Кинг прекратили свои издевательства и с невинным видом уставились на хозяина.

— Немедленно убирайтесь, вы, негодяи! А ну марш отсюда! Кому говорят?

Уныло повесив головы и поджав хвосты, собаки убежали.

До самого вечера Ева, как и собиралась, весьма успешно избегала общества приятелей Лорел. Проведав, что вся компания уплыла на лодках вдоль побережья, она даже решилась пойти в дом поесть. Успела подкрепиться и во второй раз, сразу после того, как было покончено с вечерней дойкой.

А теперь Джо отправился кормить свиней. Он всегда решительно отклонял все попытки дочери помочь ему и в этом деле, и где-то в глубине души Ева была отцу благодарна. Даже на почтительном расстоянии омерзительное зловоние, душным облаком поднимавшееся над хлевом, где содержались свиньи, сжимало ей горло. Еве достаточно было только увидеть, как свиньи со свирепым хрюканьем и утробным урчанием, пыхтя и отталкивая друг друга, чуть ли не по самые уши влезали в кормушку, и ее сразу же начинало тошнить.

Вот и сейчас она наблюдала издалека, как отец сновал от одной свиньи к другой, разделенных крепкими дощатыми перегородками, разнося дымящееся пойло. Плеснув в кормушку, он тут же отходил, а животное немедленно погружало пятачок в похлебку. Забавно, но чуть ли не каждая свинья время от времени поднимала морду, чтобы свирепым визгом и ударом клыков отогнать соседку, если та вдруг вознамеривалась сунуть нос в ее кормушку, а потом, вылизав дочиста собственную, в свою очередь, просовывала голову в щель между досками и с интересом заглядывала в чужую.