Ни пенсом больше, ни пенсом меньше - Джеффри Арчер

Когда Дэвид вернулся к конторе, какой-то молодой человек прибивал вывеску:

«Сдаются 2500 кв. футов. Обращаться к Конраду Ритблату».

— Что вы делаете? — возмутился Дэвид.

— Прежние съёмщики предупредили о прекращении аренды и уехали. Мы ищем новых. Хотите посмотреть помещения?

— Нет, — в панике попятился Дэвид. — Спасибо, нет.

Он бросился к телефонной будке, на ходу вытирая выступивший пот. Только бы никто не занял телефон!

Быстро пролистав телефонную книгу на букву «Л», Дэвид нашёл номер секретарши Берни Силвермена Джудит Лэмпсон. На этот раз на звонок ответили.

— Джудит, ради всего святого, скажи, что происходит? — Его голос не оставлял ни малейшего сомнения, что он искренне взволнован.

— Ничего не знаю, — ответила Джудит. — В пятницу вечером я получила уведомление об увольнении и месячный аванс без всякого объяснения.

Дэвид уронил трубку. Где-то в глубине его сознания замаячила правда, хотя все ещё хотелось верить, что этому кошмару есть простое объяснение. К кому обратиться? Что предпринять?

Как в дурмане Дэвид дошёл до своего дома в Барбикане. Пока его не было, принесли утреннюю почту, в том числе и письмо от владельца его квартиры:

Лондонское акционерное общество Барбиканское управление недвижимостью

Лондон ЕС2

01-628-4341

Уважаемый сэр,

С сожалением мы узнали, что в конце месяца Вы уезжаете, и хотели бы попросить Вас предварительно оплатить арендуемое помещение, за что заранее Вас благодарим.

Мы были бы очень Вам обязаны, если бы Вы при первой возможности направили ключи от квартиры в наш офис.

С уважением

К.-Дж. Кейселтон,

управляющий имуществом.

Дэвид замер посреди комнаты и с внезапно нахлынувшим отвращением глядел на своего недавно купленного Ундервуда.

Наконец, замирая от страха, он набрал номер своих брокеров:

— Сколько сегодня стоят акции «Проспекта ойл»?

— Упали до трех фунтов восьмидесяти пенсов, — ответил брокер.

— Почему?

— Не имею ни малейшего представления, но наведу справки и перезвоню вам.

— Пожалуйста, немедленно поставьте мои пятьсот акций на продажу.

— Пятьсот «Проспекта ойл» по рыночной цене, да, сэр.

Дэвид положил трубку. Через несколько минут телефон зазвонил снова. Это был брокер:

— Эти акции стоят уже три фунта пятьдесят центов — ровно столько, сколько вы за них заплатили.

— Пожалуйста, переведите всю сумму на мой счёт в банке Ллойда.

— Хорошо, сэр.

Дэвид не выходил из квартиры до следующего утра. Он лежал на кровати и без остановки курил одну сигарету за другой, обдумывая, что предпринять. Иногда он вставал, подходил к маленькому окошку и смотрел на залитый дождём Сити: банки, страховые компании, фондовые брокеры, акционерные общества — это его мир, но как ещё долго? Утром, как только открылась биржа, он снова позвонил брокеру, надеясь, что у того появилась новая информация.

— Есть новости о «Проспекта ойл»? — Его голос звучал устало.

— Плохие новости, сэр. Хлынул целый поток продаж, и к началу торгов акции упали до двух фунтов восьмидесяти пенсов.

— Почему? Что за дерьмо происходит? — Дэвид начал терять самообладание.

— Ничего не знаю, — ответил ему спокойный голос, хозяин которого всегда имел один процент, не важно, хорошо или плохо шли дела.

Дэвид положил трубку. Похоже, все выученное им в Гарварде рассеялось, как дым. Незаметно прошёл час.

Обедая в скромном ресторанчике, Дэвид читал безрадостную статью «Загадка „Проспекта ойл”» в «Ивнинг стандард», написанную редактором городских новостей Давидом Молбертом. К закрытию Фондовой биржи, в 16 часов, акции упали до 1 фунта 60 пенсов.

Дэвид провёл ещё одну бессонную ночь. Ему было больно и стыдно, когда он думал о том, как легко два месяца высокого жалованья и премиальных и лживые разглагольствования о радужных перспективах убедили его, дипломированного специалиста, в надёжности предприятия, вместо того чтобы вызвать естественные подозрения. Ему стало нехорошо, когда он вспомнил о своих частных разговорах, о намёках на перспективность компании «Проспекта ойл», которые в последнее время он нередко нашёптывал в доверчивые уши.

В среду утром, страшась услышать в трубку то, что он и так знал, Дэвид снова позвонил брокеру. Акции упали до одного фунта, и их больше никто не покупал. Выйдя из дому, он отправился в банк Ллойда, где, закрыв свой счёт, получил оставшиеся 1345 фунтов. Передавая банкноты, кассирша улыбнулась ему, наверное посчитав его преуспевающим молодым человеком.

Дэвид купил последний выпуск «Ивнинг стандард» (тот, что в правом нижнем углу помечен «7RR»). Акции компании «Проспекта ойл» опять упали, на этот раз до 25 пенсов. В оцепенении он вернулся домой. На лестнице его встретила консьержка.

— Приходили из полиции и спрашивали вас, молодой человек, — с вызовом сообщила она.

Дэвид поднимался по лестнице, стараясь выглядеть спокойным.

— Спасибо, миссис Пирсон. Скорее всего по поводу неправильной парковки: опять забыл заплатить штраф.

Его охватила паника: никогда в жизни Дэвид не чувствовал себя таким маленьким, одиноким и несчастным, как сейчас. Он упаковал чемодан, оставив картину висеть на стене, и заказал билет до Нью-Йорка. В одну сторону.

В то утро, когда Дэвид улетел, Стивен Брэдли читал лекцию по теории групп студентам третьего курса Математического института в Оксфорде. С ужасом прочитав за завтраком в «Дейли телеграф» о крахе «Проспекта ойл», он сразу же связался со своим брокером, который всё ещё и сейчас пытался выяснить для него полный набор фактов. Затем он несколько раз звонил Дэвиду, но тот, казалось, бесследно исчез.

Лекция Стивена шла не очень гладко. Мысли его, мягко говоря, занимала другая тема. Он только и надеялся, что причиной его рассеянности студенты посчитают его гениальность, а не полное отчаяние, что, собственно, и соответствовало действительности. Хорошо ещё, что это последняя лекция перед летними каникулами.

Стивен поминутно смотрел на часы, висевшие на дальней стене аудитории, пока наконец они не показали время, когда он мог вернуться в свою квартиру в колледже Магдален. Он сидел в старом кожаном кресле, размышляя, что делать дальше. Ну зачем, скажите на милость, ему потребовалось вкладывать все деньги в одну компанию? Как он мог, обычно такой расчётливый и логичный, оказаться таким опрометчиво глупым и жадным? Положился на Дэвида, да и теперь все никак не мог поверить, что старый друг в некоторой степени имеет отношение к его краху. Вероятно, не следовало принимать как должное, что человек, с которым ты водился в Гарварде, обязательно окажется честным. Где-то рядом наверняка скрывалось какое-то простое объяснение. Разумеется, надо придумать способ, как вернуть деньги. Зазвонил телефон. Скорее всего это брокер с более свежими новостями.