Первая мировая война. Неизвестные страницы - Владимир Золотарев

2) генерал-лейтенант Сирелиус приказом Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта от 26 августа № 46 удален от командования I армейским корпусом за то, что «он, в бытность свою начальником 3-й гвардейской пехотной дивизии, получив от командовавшего в то время I армейским корпусом генерал-лейтенанта Душкевича приказание занять и удерживать участок позиции корпуса у города Нейденбурга, не получив приказания и не предупредив соседние части корпуса, самовольно снял части своей дивизии с позиции и отвел ее назад, чем обнажил правый фланг корпуса при дальнейшем ведении боя».

Расследованием установлено, что оставление позиции у Нейденбурга последовало действительно по личному распоряжению генерал-лейтенанта Сирелиуса, которому командиром корпуса приказано было занять эту позицию и на ней окопаться.

Генерал-лейтенант Сирелиус, не отрицая оставления позиции без приказания командующего корпусом, генерал-лейтенанта Душкевича, объясняет это тем, что ночью на 18 августа, когда он прибыл на указанную ему позицию, к нему явился освобожденный нами из плена раненый казачий офицер конвоя командира XV корпуса, генерала Мартоса, и сообщил, подтвердив свой доклад клятвой, о гибели наших XIII и XV корпусов, окруженных немцами в лесу, и о подходе к Нейденбургу значительных подкреплений противника. Полученные сведения и наблюдения за противником привели генерал-лейтенанта Сирелиуса к заключению и уверенности, что цель движения I корпуса на Нейденбург – выручка XIII и XV корпусов – рушилась, что его отряду, выдвинутому вперед, грозила опасность быть атакованными как с фронта, так и с флангов усилившимся противником, что неминуемо привело бы лишь к отступлению под натиском противника с большими и вполне бесцельными потерями. Кроме того, выяснилось, что выдвинутая перед горящим Нейденбургом позиция явно не соответствовала вновь сложившейся обстановке.

Все это и привело генерал-лейтенанта Сирелиуса к решению безотлагательно отвести отряд назад и притом непременно до наступления рассвета с тем, чтобы на новой позиции создать исходное положение для боя на 18 августа. Доложить обстановку командиру корпуса, находившемуся в ту ночь в шести верстах от отряда, он, по его словам, не имел времени, так как иначе не удалось бы отвести отряд с позиции до рассвета.

Таким образом, по объяснению генерал-лейтенанта Сирелиуса, он действовал исключительно в интересах дела и всего I корпуса.

Расследованием не удалось выяснить, насколько в действительности изменилась к утру 18 августа группировка сил противника, действовавшего против I корпуса, хотя нельзя не отметить, что отступление корпуса к Млаве в этот день происходило вообще без настойчивого преследования со стороны противника.

Также не представляется возможным сказать что-либо и о последствиях отступления отряда с позиции у Нейденбурга, так как уже днем того же 18 августа командиром I корпуса, генерал-лейтенантом Душкевичем, было получено приказание Главнокомандующего армиями фронта об отступлении от Нейденбурга, несмотря на достигнутые уже успехи.

К изложенному справедливость требует добавить, что в боях 14-го и 15 августа у Сольдау, где отряд генерал-лейтенанта Сирелиуса, составлявший арьергард корпуса, отходил под натиском превосходных сил противника, а также в бою 17 августа, при взятии Нейденбурга, действия и распоряжения генерал-лейтенанта Сирелиуса были тверды, спокойны и ни малейшего нарекания ни с чьей стороны не вызывали и не вызывают;

3) генерал от инфантерии Кондратович, тем же приказом Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта, удален от командования XXIII армейским корпусом за то, что «он, будучи назначен командующим 2-й армией начальником боевого участка на левом фланге XV корпуса на линии Нейденбург-Орлау, оставил подчиненные ему войска, а сам уехал в тыл, в Прасныш, за 40 верст от своих передовых частей».

Расследованием устанавливается, что генералу Кондратовичу в бою 15 августа были подчинены 2-я пехотная дивизия, Кексгольмский полк и бригада 6-й кавалерийской дивизии. Командующим 2-й армией было, между прочим, поручено лично руководить действиями начальника 2-й пехотной дивизии, генерал-лейтенанта Мингина. Между 6-ю и 7-ю часами вечера 15 августа, когда положение отряда генерал-лейтенанта Мингина стало исключительно тяжелым, генерал Кондратович приказав генерал-лейтенанту Мингину отступать в направлении левым флангом на Нейденбург, а если бы он оказался занятым, то на шоссе Нейденбург-Мушакен. Сам генерал Кондратович уехал с позиции и более на нее не возвращался.

Отъезд свой генерал Кондратович объясняет тем, что он придавал важное значение Нейденбургу, удержание которого в наших руках обеспечивало бы, по его мнению, тыл нашей армии; вследствие этого, отдав генерал-лейтенанту Мингину приведенное выше приказание, он сам поехал на автомобиле в Нейденбург, чтобы организовать оборону этого города. Предварительно же он решил о своем намерении доложить командующему армией и с этой целью направился в Орлау. Не найдя там следов генерала Самсонова, он оттуда отправился на Нейденбург, но дорогой узнал о занятии Нейденбурга противником, тогда он решил вернуться на позицию генерал-лейтенанта Мингина, а так как прямая дорога к позиции уже обстреливалась противником, то он направился туда окружным путем через расположение корпусов, бывших правее 2-й пехотной дивизии.

Двигаясь на автомобиле, для проезда которого приходилось пользоваться лишь соответствующими дорогами, он вынужден был несколько раз менять направление, так как все дороги оказывались уже прегражденными противником.

Таким образом он ездил всю ночь, безуспешно пытаясь проехать к отряду генерал-лейтенанта Мингина и к утру достиг Хоржеле. Так как, по полученным там сведениям, дорога на север тоже была преграждена противником, то он отправился оттуда через Прасныш в Млаву, где должны были, по его предположению, находиться другие части его корпуса (3-я гвардейская пехотная дивизия и 1-я стрелковая бригада).

В Прасныш он прибыл вечером 16 августа, а в Млаву – 17-го утром.

Бывший при генерале Кондратовиче 15-го и 16 августа, – исполняющий должность инспектора артиллерии ХХIII армейского корпуса, генерал-майор князь Кантакузин и чины штаба корпуса: штабс-ротмистр Готовский, капитан Гончаренко, поручик Салов и поручик Бек-Мамедов, в своих показаниях, в общем, подтверждают объяснения генерала Кондратовича.

Расследование не дало никаких оснований для предположения, чтобы генерал Кондратович оставил свои части по иным каким-либо соображениям, кроме тех, которые указываются в его объяснениях. Вместе с тем выяснилось, что, не попав в Нейденбург, генерал Кондратович, несмотря на все свои усилия, не мог вернуться обратно, так как все дороги в этом направлении были уже действительно заняты противником.

Признавая все это достаточно установленным, нельзя в то же время не отметить, что, во всяком случае, генерал от инфантерии Кондратович не проявил надлежащей заботливости о вверенных ему частях войск, оставив позицию генерал-лейтенанта Мингина в то самое время, когда расположенные на ней войска вынуждены были отступать в исключительно тяжелых условиях, под давлением превосходных сил охватывающего их противника;