Красавец и скромница - Индия Грэй

— Какое восхитительное место. Вы часто здесь бываете?

— Теперь уже не часто, — ответил Лоренцо после маленькой паузы.

Тиа была равнодушна к еде, но любила бывать на людях. Она привыкла находиться в центре внимания и охотно позировала для фотографий, при этом делая вид, что ее застали врасплох. Маленький ресторан Женнаро ей не нравился; она считала, он служил ей плохим фоном.

Сара кивнула и быстро отвернулась: было понятно, что он имел в виду. Она поднялась, чтобы лучше рассмотреть полочку, где Женнаро хранил памятные мелочи и сувениры посетителей.

— Смотрите, это же вы! — Она указала на фотографию, где Лоренцо сидел за столиком перед рестораном вдвоем с Тией, одетой в кружевное платье с очень низким вырезом. Между ними стояло ведерко с бутылкой во льду, они пили шампанское. Зная, что ее снимают, Тиа, смеясь, эффектно запрокинула голову.

— Господи, — с восхищением заметила Сара. — Какая красавица!

— Да, — хрипло сказал Лоренцо и, как бы оправдываясь, продолжил: — Мы накануне снимали эпизод нового фильма, поэтому на ней такое платье.

— Я думала, звезды всегда так одеваются, — смущенно улыбнулась Сара. — Какой фильм вы снимали?

— «Вокруг Солнца». — Лоренцо разлил вино по бокалам. — Он еще не вышел на экран. Премьера состоится на Венецианском фестивале в конце месяца.

— Ваша… Тиа… играет главную женскую роль?

— Да. — Он сделал большой глоток вина. — Вместе со своим новым партнером, исполнителем главной мужской роли.

Хотя в ровном голосе Лоренцо не было слышно горечи, у Сары сжалось горло от сострадания. То, что она испытала, увидев Руперта за руку с блондинкой в деловом костюме, не шло ни в какое сравнение с переживаниями режиссера, снимающего любовные сцены с участием жены. Она заметила прорезавшие лоб морщины; в полутьме зала Лоренцо выглядел намного старше, чем на фотографии рядом со смеющейся красавицей. Стараясь скорее сменить тему разговора, она спросила:

— О чем ваш фильм?

— О Галилее. По крайней мере, такова была первоначальная идея. — Он на долю секунды скривил рот в презрительной гримасе.

— Галилей изобрел телескоп, так?

— В числе прочего. Галилей был удивительным человеком, который бросил вызов устоям религии и общества. Приверженец католической церкви, он тем не менее нарушал все запреты. У него был бурный роман с женщиной по имени Мария Гамба, с которой он прижил трех незаконнорожденных детей. — Ироничная улыбка тронула губы. — Американские спонсоры настаивали, чтобы я более подробно осветил именно эту часть биографии великого ученого, а не его революционные достижения в изучении Солнечной системы.

Сара улыбнулась Женнаро, появившемуся в дверях кухни с блюдом дымящейся ароматной тушеной свинины. Поставив перед ними угощение, он молча ушел, не желая нарушить царившую за столом хрупкую атмосферу доверия.

Вдыхая пряный запах мяса, трав и специй, Сара с трудом сдержала стон вожделения; положив на тарелку солидную порцию, принялась за еду. Через несколько минут она вернулась к теме разговора:

— Лотти очень увлечена космической темой, но ее мало интересуют человеческие отношения. В этом она похожа на своего отца.

— Расскажите о нем.

— Умный, рассудительный. — Она задумалась. — Амбициозный, целеустремленный. Когда говорю об этом, мне кажется странным, что мы, такие разные, вообще оказались вместе. — Сара отложила вилку, заметив, что Лоренцо почти ничего не ест, в то время как она уже почти опустошила тарелку.

— Как вы познакомились?

— Он работал в инвестиционной компании, а я часто готовила для них бизнес-ланчи. Кажется, тогда он думал, что я могу стать хорошей корпоративной женой.

— Любовь с первого взгляда? — Ирония из его голоса никуда не делась, но взгляд оставался серьезным.

— Скорее беременность с первой ночи, — как будто насмехаясь над собой, сказала Сара. — Бедный Руперт. Наверное, он почувствовал, как петля затягивается у него на горле. Разве он этого хотел?

— Бог с ним, — отмахнулся Лоренцо. — Чего вы хотите, Сара?

— Чтобы Лотти была счастлива, хорошо приспособлена к жизни, умела постоять за себя. Впрочем, она уже вполне успешно присматривает за мной, так что мне, наверное, не стоит беспокоиться.

Сара решила, что слишком много говорит о себе, и старалась закончить разговор. Вряд ли ее жизнь может показаться интересной известному режиссеру, чья записная книжка наверняка раздута от звездных имен. Возможно, общение с обычной женщиной для него ново и потому занимательно, но вряд ли стоит этим злоупотреблять. Однако он продолжал задавать вопросы:

— Чего вы хотели до того, как стали матерью?

— Вы удивитесь, но я хотела переехать в Италию, жить здесь, всерьез изучать местную кухню. Но что теперь говорить: я мать, хотя и не очень хорошая. — Сара вдруг почувствовала, что слезы наворачиваются на глаза и без видимой причины она готова зарыдать прямо здесь, на людях. Она больно закусила губу.

— Зачем вы делаете это, Сара? — тихо спросил Лоренцо, взяв ее за руку. — Я все время сталкиваюсь с людьми, которые хотят казаться лучше, чем они есть, а вы принижаете себя, за все извиняетесь. Что с вами происходит?

С Сарой творилось что-то странное: горло все еще сжималось от непролитых слез, но одновременно ее захлестнуло более сильное чувство, она с трудом справлялась с неожиданной острой волной желания, сладкой болью отдававшейся внизу живота. Она зажмурила глаза и тряхнула головой.

— Не знаю. Может, чувство вины.

— За что?

— С чего бы начать? — Она горько усмехнулась. — За то, что Лотти не была в Диснейленде, что не крашу ногти розовым лаком, как другие матери, что не смогла сохранить любовь ее отца, не родила ей сестру или брата…

— Лотти вас просила об этом?

— Нет, но я понимаю, что ей нужна детская компания. Она лишена детства, она все время среди взрослых. Лотти такая забавная, иногда мне кажется, что к детскому телу приделана голова мудрой старушки.

Сара поймала себя на том, что уже сама сжимает пальцы Лоренцо, выплескивая наружу мысли, которые хранила глубоко внутри. «Он, наверное, устал от меня. Не ожидал, что станет заложником неуравновешенной матери-одиночки». Она отпустила его руку и замолчала.

— Я задам последний вопрос: вы бы хотели иметь еще детей?

Сара почувствовала странное напряжение в голосе Лоренцо и ответила с полной искренностью:

— Я безумно люблю свою дочь. Меня не оставляет чувство ответственности и тревога, что не смогу дать ей все, что она заслуживает, что есть у других детей. Нет, у меня не хватит сил на второго ребенка. — Она посмотрела ему в глаза. — Вы думаете, я ужасный человек?

— Нет. — Лоренцо улыбнулся с выражением сострадания и скрытой боли, которое заставило ее внутренне поежиться. — Я так не думаю.