Адриана в мире теней - Катарина Зек

– Ну? Что за способ? – надавила я.

Она рассмеялась мне в лицо, играя бровями.

– Что ты готова отдать, Адриана? Всегда нужна жертва, понимаешь? Крошечная жертва, которая не сравнится с безграничной свободой, к которой ты стремишься. Ты же хочешь быть свободной, не так ли? Снова стоять посреди оживленной городской площади, наслаждаться теплом солнечных лучей, вдыхать свежий аромат цветов и трав…

Ее красочные описания заставили мое сердце биться как сумасшедшее. Я слушала ее, представляя в своей голове одну картинку за другой. Я почти могла слышать ароматный запах цветов на поляне. Почти. И это почти жутко беспокоило старую рану, которая никак не могла затянуться.

За последние несколько месяцев я кое-что усвоила. Нельзя никому доверять, даже себе. Прежде всего необходимо помнить, что каждое действие имеет последствия. Прежде я совсем не задумывалась о таких вещах, но что бы я ни делала здесь – это всегда имело определенные последствия.

Я опустила голову, кусая губы. Ее слова разрывали меня на части. Подвох. Подвох есть всегда. Всегда. Всегда. Всегда. Если даже люди не могли быть настолько самоотверженными, чтобы послужить чужим интересам, так почему же сверхъестественное существо с такой злобной аурой должно служить им? Я никак не могла разобраться в веренице собственных мыслей, поэтому я нерешительно взглянула на женщину.

– Что за способ? – повторила я. – И что за жертва?

– Тсс, помедленнее. Если ты хочешь быть свободной, то должна поклясться, что отдашь мне то, что я потребую. Только когда ты поклянешься, я смогу освободить тебя, – прошипела она. Ее дьявольский взгляд горел темным огнем. Я отвернулась, чтобы не видеть эти жуткие глаза, и опустила голову. Она меня шантажировала.

– Ты не должна поворачиваться ко мне спиной, – она понизила голос до заговорщического шепота и наклонилась ко мне, обвивая пальцами мою руку. Она впервые с силой сжала мою кисть и притянула к себе, не отпуская. В этот момент я испытала настоящий шок – смесь боли, холода, невероятного отчаяния. Я попыталась вырваться, но она только сильнее сжала ладонь, уже протягивая другую руку к моим волосам. Меня не покидало ощущение того, что ее ледяная аура захватывает мое тело. Я уже перестала чувствовать свою обледеневшую кисть, как вдруг женщина резко отпустила ее и отпрыгнула, будто это я обжигала ее льдом, а не наоборот. На мгновение ее призрачное лицо исказила гримаса боли. Но, возможно, мне только показалось? Взглянув на женщину еще раз, я ничего не нашла в ее лице. Никаких эмоций.

– Подумай хорошенько, Адриана. У нас еще много времени.

Я сжала губы, невольно вспоминая пытки, через которые я прошла.

– Я подумаю, – сухо ответила я.

Однако меня не покидало ощущение, что выбор, с которым я столкнулась, был не лучше выбора между холерой и чумой.

– Просыпайся, девчонка!

Чья-то грубая рука трясла меня за плечо. Я вздрогнула от неожиданности и резко вскочила. Справиться с часто бьющимся сердцем оказалось непросто. Широко открытыми глазами я посмотрела на санитара, который в одной руке держал кружку и ложку, а другой сжимал мое плечо, прогоняя остатки сна.

– На, ешь. Быстро! – сказал он и впихнул мне в руки чашку с кашей. В животе урчало от голода, ведь со вчерашнего утра я ничего не ела. Несмотря на то что содержимое на дне кружки отвратительно пахло и еще отвратительнее было на вкус, я как безумная съела все до последней крошки и точно могла бы съесть еще. Уже не в первый раз я довольствовалась малым. Мучители, то есть санитары, всегда приносили небольшое количество еды, чтобы посмеяться над нашими исхудавшими лицами. После завтрака нас чаще всего ждал голодный день. К этому моменту мне уже стало ясно, что страдания от жажды и голода были еще одним средством держать в узде даже самых мятежных пациентов.

– Вкусно?

Я проигнорировала колкий вопрос санитара, медленно опустив ложку. Глядя на дно чашки, я тяжело вздохнула. Жадно разглядывая меня, он взял посуду, задержав пальцы на моих ладонях чуть дольше обычного.

– Есть кое-что повкуснее, – ответил он, пошло улыбнувшись. Мне стало настолько неприятно, что я невольно скривила губы, когда он еще раз оглядел меня сверху вниз.

– Сомневаюсь, – ответила я с плохо скрываемым отвращением, – здесь не только еда имеет отвратительное послевкусие.

Санитар прищурился и наклонился ко мне. Резкий запах ударил мне в нос. Пиво. Лук. Санитар, продолжая нависать надо мной, облизнул губы. Я еле сдерживала себя, чтобы со всей силы не ударить его по лицу. В голове пронеслась мысль о том, что, как правило, такие дерзкие слова были наказуемы. Под страхом пытки я уже начинала сожалеть о сказанном.

– Осторожнее, – предупредил он меня, – ты потеряешь остатки вкуса, если я отрежу твой наглый язык.

Позади меня прозвучал злобный смех. Она.

– Знаешь, о чем он только что подумал? В своих грязных мыслях он снимает с тебя рубашку. Он представляет себе, какая ты без нее. Красотка. Так он думает. Все его фантазии крутятся вокруг того, что он мог бы сделать с тобой, окажись вы наедине.

Я изо всех сил сжала руки в кулаки и резко тряхнула головой. Я хотела сказать ей, что она ошибается. За многие месяцы, проведенные здесь, я видела достаточно, столкнулась с различными пытками, но единственное, что никогда нам здесь не угрожало, – бесчестие. Неужели он действительно мог надругаться надо мной?

– Ты только посмотри, Адриана. Посмотри на него! Посмотри, как блестят его глаза. Жадно. Они жаждут этого. Ты – дичь, на которую разрешена охота, дорогая. Если он решится на то, что задумал, никто ему ничего не сделает, не так ли? Никому и в голову не придет тебя защищать. И никто его, конечно, не накажет.

Как будто подтверждая слова призрака, он начал гладить меня по волосам.

– Почему тебе раньше не отрезали язык, м? – промурлыкал он, не дожидаясь ответа. – Милые локоны. Такие длинные и ярко-рыжие. Тебе к лицу. Они отражают твой характер, правда? – он усмехнулся. – Думаю, что сегодня вечером я разгляжу их получше. Конечно же, для того, чтобы решить, побреем мы тебя налысо или нет. Хотя это было бы несправедливо по отношению к остальным, как считаешь? Мы вдвоем должны подумать, заслуживаешь ли ты особого отношения.

Его грязные пальцы скользнули по щеке, спустились ниже, повторяя контуры моих губ. Я подалась назад, глядя на него со смесью отвращения и ужаса. Он снова усмехнулся.

– Теперь я понимаю, почему ты здесь. Ты – непокорная девка. Не волнуйся. Мы избавимся от твоего бунтарского духа. Об этом я позабочусь лично. Не хотелось бы получить жалобу о том, что мы не заботимся о пациентах.

Санитар поднялся и недвусмысленно подмигнул мне. Больше всего в этот момент мне хотелось схватить деревянную посуду и с размаху ударить его кружкой по затылку.

– О нет, – застонала я, как только за санитаром закрылась дверь. Поворачиваясь к моей призрачной спутнице, я громко спросила с отчаянием в голосе: