Раскрась мой мир - Диана Смирнова

не встречала даже в цветочных отделах моего города, разве что видела в романтических телесериалах.

На столе в небольшом пластиковом ведерке красовался букет, цветов было столько, что они, буквально закрывали добрую половину столешницы.

Офигеть!

Я подошла ближе, неуверенно коснулась нежного бутона бархатной розочки ярко алого цвета, наклонилась, вдохнула удивительный аромат. Мой взгляд упал на небольшую прямоугольную открытку, вложенную в бумажную упаковку. Я тут же отстранилась, с губ сорвался нервный смешок.

И как я сразу не поняла? Букет не мне. Работники, скорее всего, перепутали номера.

Я осторожно достала прямоугольную картонку, перевернула.

«Спасибо, Мать Тереза,» — было напечатано на обороте.

Мажор!

Сотрудники санатория ничего не перепутали, эта красота, действительно, была адресована мне. Положив открытку на стол, я наклонилась к букету, «зарывая» нос в обилие цветочных бутонов. В душе разливалось приятное волнение.

В столовой я время от времени обводила взглядом зал, желая увидеть слепого и его сопровождающего, но они нашли меня сами.

— Даринка, привет, — Толик, как обычно был на позитиве, — к тебе можно?

— Нужно, — улыбнулась я.

Сопровождающий опустил поднос на стол, усадил Семена напротив меня.

Я внимательно проследила за тем, как Анатолий размещает посуду и приборы: тарелку с супом парень поставил перед слепым, справа на салфетке расположил ложку и вилку, чуть дальше — второе, слева — хлеб.

Вот, оказывается какая у них схема.

Позавчера, я оставляла все блюда на подносе и подавала слепому то, что он просил.

— Чай, кофе? — поинтересовался Толик.

— Чай черный с кусочком сахара, — сказал Семен.

Как официанту.

Я поморщилась, но потом одернула себя. По сути, Анатолий являлся обслугой слепого и получал за это хорошие деньги, поэтому подобный тон парня был вполне уместен.

— А тебе? — отвлек меня от размышлений Толик.

— Мне, — я немного растерялась, — мне не надо, я сама схожу…

— Да, ладно, не парься так, дай за тобой поухаживать, — усмехнулся парень.

— Хорошо… Мне тоже тогда чай, только два кусочка сахара.

— Сладкоежка? — улыбнулся сопровождающий.

— Ну, да…

Анатолий ушел за чаем, а я повернулась к Семену, чтобы поинтересоваться, как он себя чувствует.

— Толик, кстати, женат, — буркнул слепой.

— Что? — я не сразу поняла, к чему он клонит.

— Женат он, двое детей, — уточнил парень.

Причем тут это? Он… ревнует. Пф-ф, да не может быть.

— Дети это хорошо, — улыбнулась я. Сменила тему, — как ты себя чувствуешь?

— Ничего, — фыркнул Семен, — дрых почти до обеда. Ты как?

— Нормально.

— Букет получила?

В памяти тут же всплыла офигительная красота, что сейчас благоухала на столе в моем номере. Я улыбнулась:

— Да, спасибо, он очень красивый… Только, это лишнее, правда.

— Это уже мне решать, — отрезал слепой. — Какие планы?

Планы? Кажется, до букета я куда-то собиралась…

— Погода хорошая, — ответила я, — хочу до пляжа дойти.

— До пляжа? — Подошедший к нам Толик поставил передо мной чашку. — Его с собой возьмешь? А то мне надо в город смотаться.

— Как я понимаю, мнение инвалида не учитывается, — буркнул Семен.

Совсем недавно я хотела держаться подальше от этого симпатичного наглого парня, но сегодняшний случай с таблетками, когда Семен был таким настоящим, без мажорской мишуры и колючей проволоки психологической защиты, кажется, все изменил… Я даже готова была пожертвовать планами…

— Почему? — посмотрела я на слепого. — Могу потом сходить…

— И в каком институте готовят таких самоотверженных педагогов? — беззлобно съязвил парень.

— А в каком — таких самовлюбленных специалистов по кредитованию? — не осталась я в долгу.

— «Один — один», — улыбнулся Семен, — так и быть, пойдем на пляж.

Сердце по-детски радостно подпрыгнуло в груди. Здравый смысл попытался погрозить пальцем, воззвать к разуму, но сейчас его совсем не хотелось слушать.

Толик достал из кармана карточку, протянул мне:

— Вот и хорошо, буду через час, найду вас на территории.

— Значит, чай был банальным подкупом? — поинтересовалась я.

— Расколола, чертовка, — вздохнул сопровождающий. — Приятного вам аппетита. Я пошел.

Толик подмигнул мне, убрал руки в карманы и, что-то напевая себе под нос, направился к выходу.

Вот это отношение к жизни! Завидую.

— Выходит, мы снова остались вдвоем, — подытожил Семен, возвращаясь к обеду.

— Выходит, что так…

Я тоже подцепила вилкой немного риса, в мысли закрался червячок сомнения: «А рад ли он тому, что остался наедине со мной?»

— Если я тебе надоела…

— Дарина, — остановил меня парень, — не говори ерунды. Ты прекрасная альтернатива… Хотя, нет, я снова выбираю не те выражения.

Слепой задумался на пару секунд. Я замерла, даже боясь предположить, что сейчас услышу.

— Ты хорошая компания, приятный собеседник, — Семен усмехнулся, — что удивительно для девушки.

Нужно было что-то ответить.

— Здорово! Я дождалась от тебя комплимента.

— Я могу, — он снова усмехнулся, — иногда.

Пляж встретил нас большим количеством гостей санатория. Мне даже с трудом удалось найти свободные шезлонги.

— Судя по шуму, здесь многолюдно, — сказал Семен.

— Да, — кивнула я, доставая из пакета полотенце и расстилая его на шезлонге парня, — садись.

Я взяла Семена по локоть, помогла осторожно усесться на приготовленное для отдыха место. Слепой улыбнулся:

— Ты сейчас, как моя мама, она тоже…

Он замялся, а я затаила дыхание. Возможно, сейчас я услышу от Семена что-то очень личное.

— Она всегда проявляла обо мне заботу, — продолжил слепой, — как ты сейчас.

— Она осталась в городе? — поинтересовалась я.

— Нет…

Я заметила, как напряглось его лицо, поняла, что зря спросила, но было поздно.

— Она умерла, когда мне было десять. Рак…

— Я не знала, прости…

— Ничего, — парень тряхнул головой, сменил тему, — надеюсь, ты в воду меня не заставишь лезть?

— Нет, — ответила я, присаживаясь на соседний шезлонг и наблюдая, как какой-то дедушка спускается с пирса и погружается в воду по шею, — здесь глубоко, а я не очень хорошо плаваю.

— Значит, представим, что мы на заграничном курорте, — Семен красивым движением снял футболку и растянулся на шезлонге, — коктейльчик принесешь?

Блин… Этого я не учла.

Кажется, я снова зависла, правда, не так безнадежно, как в тот раз, когда впервые увидела этот эталон мужской безупречности. Взгляд непроизвольно заскользил по красивым бугоркам натренированных мышц. В мысли закралось бессовестное желание прикоснуться, почувствовать под пальцами гладкость его кожи и эту «брутальную сталь». Я сглотнула, тряхнула головой, стараясь отогнать навязчивые образы, буркнула:

— На жаре пить вредно.

— Ответила так, словно тут есть коктейли, — усмехнулся слепой.

— Палатка с напитками есть, но максимум, что я тебе принесу это минеральную воду.

— Мать Тереза.

— Мажор.

Я тоже сняла футболку с шортами, осталась в раздельном купальнике, старательно отводя взгляд в сторону, заметила, как расположившиеся рядом женщины «за тридцать» пялятся на слепого, весьма откровенно.

— Пойду, наверное, искупнусь…

Они и на меня смотрели