Гитаговинда - Джаядева

из антитез (3.11) противопоставляет Кришну и Шиву по ряду их внешних признаков и атрибутов (лотосная гирлянда — царь змей, лепестки лотоса — яд, сандаловая пудра — пепел). Некоторые из противопоставлений облечены в форму риторических вопросов — ср. речи Кришны в 3.6; 14 (в частности, мотив губительной силы красоты, находящий себе аналогии и в других памятниках: ср., например, сетования влюбленного ткача — Панчатантра, с. 62 и сл.), а также 4.21; 22; 5.18; 12.12. Наконец, особый интерес представляют собой скрытые, имплицируемые противопоставления. Одним из средств этого могло служить, на наш взгляд, и обыгрывание связанных с идеями убийства и вражды эпитетов Кришны, выступающего тут же в качестве подателя благ, защитника, идеала любви и красоты[84], — именно в подобных контекстах он назван «убийцей Мадху» (Мадхусудана — 1.26; 3.16 — ср. название 4 части: snigdhamadhusûdana — букв. «нежный убийца Мадху»), «врагом Муры» (Мурари—1.38; 11.21; Муравайрин—10.9), «уничтожившим Кеши» (Кешиматхана — 2.11 и сл.), «врагом Мадху» (Мадхурипу — 2.18; 7.13 и сл.; 7.29; 11.4), «уничтожившим Мадху» (Мадхуматхана — 11.2 и сл.), «ненавистником Кансы» (Кансадвиш — 4.23), «врагом Кансы» (Кансарипу — 8.11).

Специального внимания заслуживает анализ поэтических приемов «Гитаговинды» в плане их соответствия классическим канонам санскритской поэтики, известным по трудам Бхамахи (VII в.), Дандина (VII в.), Ваманы (VIII в.), Анандавардханы (IX в.), Абхинавагупты (XI в.), Кунтаки (X в.), Вишванатхи (XIV в. — цитирующего в VS Х.39 строфу 3.11 поэмы) и т.д. Уже приведенные выше примеры содержат ряд иллюстраций к отдельным положениям древнеиндийской поэтики.* Ср. теории «настроения» (rasa)[85], формальных и смысловых украшений (sabdâlarnkâra, arthâlamkâra), учение о приемах уподобления (upama), аллитерации (anupräsä), повтора (yamaka), игры слов (slesà) и др.; о «выраженном» и «подразумеваемом» смысле (vacya, prattiyamâna); о «достоинствах» (guna) — как, например, «благозвучии» (màdhuryà), единообразии звуков (samata) и др. Характерна в этом плане и уже отмечавшаяся игра слов (намеки на стихотворные размеры в 2.20; 4.10; 20; 22 и на имя автора в рефрене II песни: 1.17; обыгрывание имени Krsna в 8.3; 7; 10.5 и т.д.).

Кроме действующих лиц — Кришны, Радхи и ее подруги — здесь назван ряд мифологических персонажей — богов и полубожественных существ. Прежде всего это сам Вишну (ср, 12.26) в разных его ипостасях (см. выше) — Васудева (1.2), Хари (1.3), Кешава (1.5 и сл.), Пурушоттама (12.29) и т.д.; соответствующие эпитеты могли обозначать в индуистской традиции как Вишну, так и, в частности, Кришну. Под разными именами упоминается супруга Вишну — Падмавати (1.2; 11.21), Камала (1.17; 7.27), Шри (1.23), Падма (1.26). В поэме названы Индра, Шива, бог смерти Яма, богиня красноречия Сарасвати и т.д., а также демоны-полубоги — в целом (дайтьи, асуры, данавы) и по отдельности (как правило, в связи с соответствующими подвигами и эпитетами Кришны — см. выше). Наиболее часто, однако, — около 50 раз — упоминается здесь бог любви[86], причем приводится множество различных его имен, ср. (в порядке употребительности): Манасиджа (1.30; 2.15; 3.12; 4.2 и сл.; 7.26; 32; 12.22), Мадана (1.31; 4.3; 13; 5.3; 8; 16; 11.17), Ананга (1.47; 3.2; 11.13), Смара (1.31; 8.1; 11.8), Асамашара (4.6; 7.4; 8.7), Манматха (5.7; 10.6), Атану (7.8; 11.34), Манобху (Манобхава) (7.21; ср. 12.17), Кама (7.40; 12,13), Панчабана (7.41; 10.11); Асамабана (1.36), Кусумавишикха (4.4), Кандарпа (4.10), Кусумашара (10.5), Витану (10.10), Пушпаюдха (10.14), Кусумашарасана (11.4), Шамбарадарана (12.23). Большинство этих имен (ср. соответствующие примеч.) связано с образом бога любви, вооруженного луком и цветочными стрелами, пробуждающего страсть и «лишенного тела» (в связи с одной из легенд о нем). Несколько раз он назван по имени своей супруги — супругом Рати или Рохини (5.7; 7.23 — Ратипати; 12.18 — Ратинаяка; 3.10 — Самбхаварохини). Любопытно, что и эти эпитеты чаще всего употребляются здесь по одному разу, подчас чередуясь друг с другом (как, например, в VIII песне). Упоминается и фантастическое морское чудовище макара (2.7; 4.6), во чреве которого он жил некоторое время. Из других мифологических сведений неоднократно упоминается век кали (см. соответствующее примеч.), от бедствий и грехов которого спасает Кришна (ср. 2.8; 7.20; 29; 12.24). Гораздо реже (не считая самого Джаядеву — ср. 1.3; 1.4 и др.) встречаются здесь исторические персонажи — поэты—современники автора (Умапатидхара, Шарана, Говардхана, Дхойи — 1.4), его родители (Бходжадева и Рамадеви — 12.27), друг (Парашара — 12.27).

Среди географических реминисценций наряду с мифологическими (озеро Манаса — 1.18; 11.36; гора Мандара — 1.23) встречаются и вполне реальные, часто связанные с местом действия поэмы — реки Ямуна (1.1; 12; 34; 43; 4.1; 5.8 и сл.; 7.22 и сл.; 11.25; 12.29; ср. также 3.2) и Ганг (9.11), местности Вриндавана (1.34; 46; 7.1), Враджа (1.47; 2.19; 3.1; 5.20), Праяга (12.29), горы Гималаи (Иша — 1.48), Малайя (1.28; 4.2; 5.2; 7.33; 41; 11.17; ср. также 1.48), Говардхана (4.23); племя млеччхов (1.14; 16).

Очень богато представлен здесь растительный мир, играющий, пожалуй, важнейшую роль в обстановке, окружающей героев поэмы, в системе ее образов[87]. Тут названы десятки различных растений (чаще всего имеются в виду их цветы) — тамала (1.1; 30; 11.11; 12), манго (cuta—1.34; 37; 2.20; 3.12; rasâla— 1.48; 4.22), шафран (kasmïra — 1.26), васанти (1.27), лаванга (1.28), бакула (1.29), киншука (1.30), кешара (1.31), патала (1.31), каруна (1.32), кетаки (1.32; 36), мадхавика (1.33), навамаллати (1.33), атимукта (1.34), малли (1.36), бандхуджива (2.4), кадамба (2.8), ашока (2.20; 11.15), бимба (3.14; 15; 11.22), бхандира (6.12), красный амарант (kurabaka — 7.23), мадана (8.5), мандара (8.11; 11.35 — ср. соответствующее примеч.), пальма (tala — 9.3), стхалакамала (10.7), бандхука (10.14), мадхука (10.14), сезам (tila — 10.14), жасмин (kunda — 10.14). Часто упоминаются разные виды лотоса (голубой — 1.47; 3.11 и др.; красный — 3.5; 10.5; темный — 11.36), причем снова обращает на себя внимание богатство синонимики. Как и неоднократно упоминаемые тростник, лиана, бимба и некоторые другие растения, он выступает здесь непременным компонентом многих сравнений (см. выше).

Несколько в меньшей степени представлена в поэме фауна. Сравнительно часто названы здесь некоторые птицы, игравшие существенную роль в индийской поэтической образности, — чакора (1.23; 10.2), кокила (1.28; 37; 2.15); индийская кукушка (pika—1.48; 11.4; 20; 12.7), павлин (mayura—11.3; sikhandin — 12.22), фламинго (maräla — 11.3; hamsa — 11.36) и др. Сходную функцию несет здесь и газель — в связи с образом «газелеокой», а также мускуса (mrga—1.30; 6.10; 7.22; 24; 12.17; 21; kuranga — 4.6; harinî — 4.10). Ради игры слов (для обозначения соответствующего стихотворного размера)