Три - Сара Лотц

— Славная девочка, одно время сошла с колеи, но сейчас все снова нормально, — печально сказал Джефф.

Лорейн летала на Тенерифе на шальной и богато обставленный девичник, причем решила ехать туда в самый последний момент, когда кто-то выпал из компании. Что там говорят насчет судьбы?

Теперь я уже с трудом дышал, по вискам катились капли холодного пота. Я точно знал, что если немедленно не выйду из этой комнаты, то голова моя просто лопнет.

Мэл сразу все поняла.

— Оставь-ка мне свой номер телефона, дорогуша, — сказала она, сжав мое колено рукой, тяжелой от золотых побрякушек. — Как только мы что-то узнаем, дадим тебе знать.

Мы обменялись телефонами (причем я вначале не мог вспомнить свой номер), и я выскочил оттуда. Кто-то из консультантов пытался остановить меня, но Мэл прикрикнула на него:

— Дайте выйти, раз ему так хочется!

Как я умудрился расплатиться за парковку и вернуться в свой Хокстон, не попав под колеса грузовика на шоссе М23, для меня до сих пор загадка. Еще одна тайна. Потом я увидел, что припарковал «ауди» Стивена, заехав передними колесами на бордюр, словно бросил машину, угнанную, чтобы покататься.

В себя я пришел только тогда, когда, войдя в коридор, споткнулся и опрокинул столик, на который мы обычно кладем почту. Один из польских студентов, которые снимают квартиру в цокольном этаже, выглянул из-за двери и спросил, все ли у меня в порядке. Он, должно быть, смекнул, что ничего не в порядке, потому что, когда я спросил, нет ли у него выпивки, исчез на несколько секунд, а потом, не говоря ни слова, протянул мне бутылку дешевой водки.

Я вбежал в свою квартиру, прекрасно понимая, что могу уйти в запой. Но мне было уже все равно.

Я не стал морочить себе голову стаканом и начал пить прямо из горлышка. Я не чувствовал вкуса алкоголя. Меня трясло, крутило, руки мои дрожали. Я вытащил «блэкберри» и начал прокручивать контакты в записной книжке, но не знал, кому позвонить.

Потому что первым человеком, которому я всегда звонил, был Стивен.

Я принялся шагать по комнате.

Снова глотнул водки.

Меня вырвало.

Тогда я сел на диван и включил телевизор.

Обычные программы были отменены в связи с постоянно поступавшими новыми сообщениями об этих авиакатастрофах. Я оцепенел — к тому моменту я был уже прилично пьян, — но все же понял, что весь авиатранспорт был на земле, а в студию канала «СКАЙ» понаехала тьма-тьмущая всяких экспертов, у которых брал интервью угрюмый Кеннет Портер. В те дни при звуке голоса Кеннета Портера я в буквальном смысле испытывал физическую боль.

«СКАЙ» сконцентрировал свое внимание на катастрофе самолета компании «Гоу! Гоу!», потому что она больше других имела отношение к их целевой аудитории. Одна супружеская пара сняла с круизного лайнера дрожащее любительское видео самолета, летевшего в опасной близости к поверхности океана, и на «СКАЙ» бесконечно прокручивали этот ролик. Слава богу, момент удара в эту съемку не попал, но можно было расслышать раздавшийся за кадром испуганный крик женщины:

— О боже, Ларри! Ларри! Ты только посмотри на это!

На экране был номер телефона, по которому можно звонить тем, кто тревожился, что его близкие могли лететь этим рейсом, и я даже подумал набрать его, но затем задал себе вопрос: а зачем? Если Кеннет Портер не расспрашивал экспертов по безопасности полетов или в очередной раз угрюмо не комментировал съемку супругов с круизного судна, «СКАЙ» переключался на другие катастрофы. Когда я услышал о Бобби, мальчике, которого обнаружили в национальном парке Эверглейдс во Флориде, и еще о троих, спасшихся при крушении японского самолета, помню, я подумал, что это все-таки могло бы произойти. Могло. Они могли остаться в живых.

Уровень содержимого моей бутылки падал.

Я увидел кадры, как голого японского мальчика поднимают на борт вертолета, как раненый африканский мужчина кричит, спрашивая о своей семье, а у него за спиной клубится ядовитый черный дым. Видел обращение уполномоченного по расследованию катастрофы — ну, того самого, который немного похож на Капитана Америку, — который призывал людей не поддаваться панике. Видел выступление явно шокированного чиновника гражданской авиации, сообщившего, что все рейсы отменены вплоть до дальнейшего особого распоряжения.

В какой-то момент я, должно быть, отключился. Когда я очнулся, Кеннет Портер на экране передал слово симпатичной черноволосой телеведущей в блузке совершенно жуткого желтого цвета (я эту блузку никогда не забуду). В висках у меня больно пульсировало, из желудка пыталась вырваться наружу рвота, поэтому, когда ведущая сказала, что поступают сообщения, что один пассажир компании «Гоу! Гоу!» выжил, я вначале заподозрил, что воспаленное сознание просто разыгрывает меня.

Но потом до меня дошло. Ребенок! Они обнаружили ребенка, который плавал, вцепившись в какой-то обломок, в нескольких милях от того места, где упал самолет Стивена. На кадрах съемки с вертолета сначала мало что можно было рассмотреть — какие-то парни в рыбацкой лодке размахивают руками, маленькая фигурка в ярко-желтом спасательном жилете…

Я пытался не дать разгуляться забрезжившей надежде, потом показали крупный план того, как ребенка поднимают в вертолет, и я вдруг нутром понял, что это одна из близняшек. Свое, родное, узнаешь в любой ситуации.

Первым делом я позвонил Мэл. Даже не задумывался.

— Предоставь это мне, дорогуша, — сказала она.

Могу себе представить, что она сама ощущала в тот момент.

У меня сложилось впечатление, что команда службы поиска родственников появилась через считаные секунды, словно все это время они дожидались где-то у меня под дверью. Консультант по психологическим травмам Питер (фамилию его я так и не разобрал), невысокий седой мужчина в очках и с козлиной бородкой, усадил меня перед собой и принялся говорить буквально обо всем. Предупредил, чтобы я преждевременно не давал волю своим надеждам.

— Сначала мы должны убедиться, что это действительно она, Пол.

Потом спросил, может ли он связаться с моими друзьями или родственниками — «для дополнительной поддержки». Я хотел позвонить Джерри, но передумал. Настоящей моей семьей были Стивен, Шелли и девочки. Друзья у меня были, но не такие, на которых можно опереться в трудную минуту, хотя потом, когда все прошло, все они попытались проявиться, желая урвать свои пятнадцать минут славы. Звучит это горько, я понимаю, но настоящих друзей узнаешь именно тогда, когда твоя обычная жизнь летит под откос.

Я хотел немедленно лететь, чтобы быть с ней, но Питер заверил меня, что, как только состояние стабилизируется, девочку доставят в Англию самолетом военной санитарной авиации. У меня совершенно вылетело из головы, что все авиарейсы в Европе были отменены. А пока ее временно поместили в португальский госпиталь.

Когда он решил, что я уже достаточно успокоился, чтобы воспринимать подробности, то тихо сказал, что, по-видимому, на борту вспыхнул пожар, прежде чем пилот был вынужден садиться на воду, и Джесс (или Полли — тогда мы еще не знали, кто из близняшек это мог быть) была травмирована. Но больше всего врачей беспокоило переохлаждение организма, гипотермия. Они взяли образец моей ДНК, чтобы быть уверенными, что девочка действительно одна из двойняшек. Все это выглядит совершенно нереально, когда тебе лезут за щеку громадной палочкой с тампоном для чистки ушей, пока ты ждешь известий о судьбе самых близких тебе людей.